Я, как всегда, боялся вранья. Я боялся, что снова не смогу быть самим собой.
Я боялся, что так, или иначе, мне снова придётся прикидываться. А если прикидываться, то ни всё ли равно, где?
Если прикидываться, то уж лучше в другом месте.
В этом мире полно мест, где нормально прикидываются, и даже — где нельзя не прикидываться.
Так потихоньку я забалтывал себя, а ноги сами несли меня к тому месту, где я мог бы снова вдохнуть тот самый, пахнущий ладаном воздух.
Где ожидал я снова увидеть свою, потрёпанную на подготовительных курсах душу — всю, напросвет, без вранья.
Я нёс туда свою душу, чтобы не врать больше, не прикидываться, и не быть дураком.
Где, как было написано в памятке для поступающих, мне предстояло показать твёрдое и осмысленное знание молитв, которыми молились до меня многие мои предки: и «Царю Небесный…», и «Отче наш…», и «Богородице Дево, радуйся…», и ещё многих…
Мне предстояло выучить десять заповедей не для прикола, а для того, чтоб жить по ним, и сделать их своей неподкупной и неснижаемой нормой.
Жить…
Так-то, мама… вырос я.