Не знаю, почему она передумала. Беверли говорит, дело лишь в том, что она попросила.
Но, как бы то ни было, вот она, впервые, – версия событий Люси Чейс.
Бен: Ты выглядишь очень подозрительно.
Люси: Наверное, у меня просто на лице написано, как я воспринимаю тебя, Бен.
Тут я хочу влезть и уточнить, что Люси невероятно саркастична и иногда может казаться безразличной, даже в серьезном разговоре.
Но то, что она сейчас сказала, – чистая правда, она очевидно относится ко мне с подозрением. Как и ко всем, мне кажется, но ко мне – особенно.
Бен: Как давно ты вернулась в Пламптон? Около недели назад?
Люси: Да.
Бен: И как тут всё?
Люси: Ужасно.
Бен: Почему?
Люси: Тут жарко. И все считают, что я убила свою лучшую подругу. Хотя, наверное, все везде так считают, но здесь меня всегда узнают на улице.
Бен: Можешь рассказать нам о том дне? Все, что помнишь.
Люси: Да. Это была суббота, я проснулась рано, потому что Мэтт был в плохом настроении. Он топал по дому, сильно шумел…
Бен: Ты помнишь, из-за чего он так злился?
Люси: Нет. Из-за какой-то ерунды, скорее всего. Мэтт всегда из-за чего-то злился.
Бен: Вы ссорились?
Люси: Да не то чтобы… К тому моменту мы с Мэттом в принципе уже не ладили, так что между нами всегда была некая враждебность. Но в тот день мы друг на друга не кричали, ничего такого.
В общем, ничем особенным я в тот день до свадьбы не занималась. Сидела дома, смотрела телевизор. Немного прибралась. Потом, часов в пять, мы ушли на свадьбу. И все. Это все, что я помню о том дне.
Бен: Колин рассказал, что ты сначала говорила, что помнишь, как вы приехали на свадьбу, но потом поняла, что это не так.
Люси: Я создала фальшивое воспоминание на основе того, что мне рассказали другие.
Бен: С тех пор у тебя такое случалось?
Люси: Нет. Из-за этого я специально решила не пытаться вспомнить.
Бен: Решила не пытаться вспомнить?
Люси: Да. Раз уж я не могу доверять собственной памяти.
Бен: Что ты помнишь после того, как вы с Мэттом вышли из дома?
Люси: Как я иду по обочине. Водитель грузовика спрашивает, всё ли у меня в порядке.
Бен: Куда ты шла? Ты это знаешь?
Люси: Кажется, я думала, что мы с Савви должны встретиться у ее машины. Помню, посмотрела на того мужчину и подумала: «Откуда он тут? Я же иду к Савви».
Бен: Ты понимала, что на тебе кровь?
Люси: Я думала, что это грязь. Опускала взгляд и никак не могла понять – где я так испачкалась?
Бен: Как ты отреагировала, когда тебе сказали, что это кровь Саванны?
Люси: У меня началась истерика. Им пришлось вколоть мне успокоительное.
Бен: Ты тогда уже знала, что она мертва?
Люси: Кажется, они мне сказали, но это не откладывалось в голове. Я им не верила.
Бен: Из-за травмы или…
Люси: Это просто казалось мне нереальным. В своей голове я только что вышла из дома с Мэттом. Будто это было пять минут назад, а не двенадцать часов.
Бен: Полиция сразу пришла тебя допросить?
Люси: Через несколько часов. Мне как бы пытались задавать вопросы там, на дороге, но я ничего внятного не могла сказать. Я только повторяла: «Где Савви? Где Савви?» И мне всегда казалось…
Бен: Тебе всегда казалось?
Люси: Ну, тогда я не до конца понимала, где нахожусь и что делаю, – из-за травмы головы. Если б я ее убила, зачем мне было спрашивать, где она? Я бы, наверное, говорила что-то вроде: «Я ее ударила» или: «Прости». Ну, раз я была не в себе? Наверное, я говорила бы что-то, что указывало на мои действия… Не знаю. Может, это я просто пытаюсь себя успокоить.
Бен: Успокоить – убедить себя, что ты ее не убивала?
Люси: Да.
Бен: Потому что ты не знаешь наверняка?
Люси: Я не знаю наверняка. Я не помню ту ночь. Я знаю, что любила Савви, и не могу представить, как делаю ей больно, но все вокруг так уверены, что это была я… Трудно не задаваться вопросом: а вдруг я все-таки взорвалась? Вдруг у меня случился психоз? Люди осознают, когда у них психоз?
Бен: Я… не знаю.
Люси: Это был риторический вопрос, Бен.
[смех]
Бен: Как ты можешь объяснить царапины на своей руке и частички твоей кожи под ногтями Саванны? Синяки у нее на руке, совпадающие по форме с твоей рукой?
Люси: Никак. Я не помню.
Бен: Вы с ней когда-нибудь дрались?
Люси: Конечно, нет.
Бен: Но у тебя бывали агрессивные стычки. Например, история Росса… Были ли еще подобные случаи?
Люси: Нет, только тогда с ним. И я все еще считаю, что это было заслуженно.
Бен: А Саванна? Ты не знаешь, бывали ли у нее драки или нечто подобное?
Люси: Нет, насколько мне известно. Да мне даже трудно такое представить. Савви была очень добрым и уравновешенным человеком. Ну, это тебе уже многие рассказали… Все очень ее любили. Она никого и пальцем не тронула бы.
Глава 41
Бена будто вовсе не волнует, что я могу его убить. И даже не удивляет. Он склоняет голову, совершенно не меняя выражение лица.
– Ты думаешь о том, как меня убиваешь.
Это не вопрос. Он просто спокойно повторяет мои слова.
– Я все время это делаю. – Не знаю, почему я вдруг решила выдать все свои секреты человеку, которому опаснее всего их выдавать, – но что есть, то есть. Он ведь сказал, что хочет от меня правды. Это та правда, которую я могу ему сказать. – Со всеми. Я представляю, как убиваю их.
– Как… – Бен ерзает на стуле и замолкает, на секунду переводя взгляд на сумку у двери, где лежит его микрофон. Он хочет спросить, можно ли это записать. Но не спрашивает. Он достаточно хорошо во всем этом разбирается, так что знает – ответом будет «нет».
– Как навязчивая мысль. Остановить я это не могу. Выбираю оружие и представляю, как кого-то убиваю.
– Выбираешь оружие, – медленно говорит Бен.
– Что угодно поблизости. Подхожу к этому творчески.
Его губы дергаются. Может, он сдерживает улыбку, может – страх. Не знаю, чего мне хотелось бы больше.
– Какое оружие ты выбрала здесь?
– Сначала стакан, – указываю на него. – Но он тебя не убил бы. Так что – нож, – касаюсь собственной шеи. – Потом лампа.
– Лампа?
– Разбить тебе голову.
– Мне кажется, она слишком тяжелая, чтобы ты смогла так размахнуться.
– Фантазии не всегда реалистичны.
– Ну да…
– А еще задушить тебя подушкой. Потом. Когда уснешь.
Тут его нейтральное выражение лица меняется. Бен медленно вздыхает.
– Это реалистично, – напряженно говорит он.
– Не обязательно. Ты же можешь проснуться и сбросить меня.
Бен приподнимает бровь.
– Может быть.
– Зависит от того, как быстро проснешься.
– И насколько ты сильная.
Он смотрит на меня взглядом, который я не могу разгадать, но как только он принимается ерзать, я сразу понимаю. Он возбужден.
Встаю и подхожу к нему. Приподнимаю платье и опускаюсь ему на колени, лицом к лицу. Обхватываю руками его шею.
– Или я могу задушить тебя прямо сейчас…
Он смотрит мне в глаза. Прерывисто дышит.
Одной рукой отпускаю шею и расстегиваю его брюки. Отодвигаю в сторону свое белье. Он шумно вдыхает, когда я приподнимаю бедра и опускаю, вводя его в себя. Снова обеими руками обхватываю его шею, на этот раз сжимая крепче. Наклоняюсь ближе, мои губы касаются его уха.
– Ты забрал ключ у Пейдж. Как скоро твое тело смогут обнаружить?
Бен сдавленно выдыхает. Сжимаю его шею сильнее, двигаю бедрами, прижимаясь к нему.
– Это было бы хорошее завершение истории, да? Подкастера убивает женщина, чье имя он должен был очистить? Тебя запомнят навсегда. Мужчина, раскрывший дело, убит во время секса с убийцей.
Отклоняюсь назад, чтобы увидеть его лицо. Он весь красный, подбородок задран кверху.
«Сжимай, сжимай!» – радостно кричит Савви.
Бен весь содрогается, снова сдавленно выдыхая. Застывает.
Медленно отпускаю его шею.
Он шумно выдыхает. Следующие несколько секунд не отрывает взгляд от потолка, тяжело дыша. Наконец, все еще красный, переводит глаза на меня.
Наклоняюсь вперед и говорю ему в губы:
– Может, я убью тебя позже.
Бен улыбается.
Глава 42
Когда я следующим вечером спускаюсь вниз, мама сидит за кухонным столом; ее костыли рядом, прислонены к стене. Лучи солнца просачиваются через заднюю дверь, но свет мама не включает, поэтому на кухне мрачновато; единственное светлое пятно – ее телефон. Она смотрит вниз, из телефона доносится голос Бена.
Мама поднимает на меня взгляд и быстро ставит подкаст на паузу. Снимаю свою сумочку с дверного крючка.
– Куда ты уходишь каждую ночь? – спрашивает мама.
– Тебе лучше не знать.
Она поджимает губы и обдумывает мои слова. Затем кивает.
– Ты правда опубликовала три книги, не сказав мне?
– Ты никогда не умела хранить секреты.
Мама выдает громкий короткий смешок. Видимо, так показывает, что не согласна.
– Они бы тебе не понравились, – говорю я.
– Почему?
– Ты – литературный сноб. А это – не литература.
Она шмыгает.
– Я вообще почти уже не читаю, но, когда нахожу на это время, предпочитаю качественную литературу. И ничего плохого в этом нет.
– Я и не говорила, что это плохо. – Но мне хотелось это сказать. Мама прищуривается, показывая, что прекрасно это понимает.
– Ты слушала выпуск про Нину? – спрашивает она.
– Да.
– Нельзя так поступать с этой бедной женщиной… – У нее надламывается голос.
–