Поначалу Джилли не обратил на парнишку особого внимания, но, подъехав ближе, заметил, что тот шатается, как больной или, хуже того, пьяный. Поравнявшись с ним, он увидел, что юноша смертельно бледен и одет в добротный, но измазанный грязью костюм. Шляпу он, судя по всему, потерял. Присмотревшись, герцог также понял, что у бедняги подбит глаз. Джилли, охваченный сочувствием, натянул поводья. Не успела лошадь остановиться, как парнишка споткнулся и упал.
Выпрыгнув из двуколки, герцог склонился над ним.
– Кажется, тебе плохо. Я могу чем-то помочь? – тихо спросил он.
Мальчик поднял на него глаза, растерянно моргая, и его светлость понял, что, несмотря на длинные ноги и руки, перед ним совсем еще ребенок.
– Я не знаю, – заплетающимся языком произнес он. – Они забрали все мои деньги. Я сопротивлялся, но их было двое, и… и, мне кажется, они ударили меня по голове. О, мне так плохо!
В доказательство этого заявления парнишку внезапно стошнило. Герцог поддерживал его содрогающееся тело, а потом вытер ему лицо носовым платком.
– Бедный мальчик! – произнес он. – Ну, ну! Теперь тебе будет лучше! Где ты живешь? Я отвезу тебя домой.
Несчастный, который, обессилев, опирался на плечо Джилли, немного напрягся и хрипло пробормотал:
– Я не вернусь домой. Кроме того, это далеко. Я справлюсь и сам. Прошу вас, не беспокойтесь!
– Но где твой дом? – спросил герцог.
– Я не скажу.
В его голосе прозвучала такая паника, что Джилли спросил:
– Ты, наверное, убежал из дому?
Мальчик промолчал, однако сделал попытку подняться на ноги, оттолкнув герцога в сторону.
– Прошу прощения! – улыбаясь, произнес Джилли. – Мне следовало знать, что я не должен задавать тебе такие бесцеремонные вопросы, потому что мне их задавали всю мою жизнь. Мы не будем говорить о твоем доме, и ты не будешь рассказывать мне больше, чем сам того захочешь. Но, возможно, согласишься сесть в мою двуколку и позволишь отвезти тебя туда, куда направляешься?
Снова воцарилось молчание, во время которого мальчик тщетно пытался отряхнуть грязь со своих панталон. Его круглое веснушчатое лицо по-прежнему было очень бледным, а губы надулись в угрюмой гримасе. Он подозрительно покосился на герцога, шмыгнул носом и потер его.
– Они забрали все мои деньги, – повторил парнишка. – Я не знаю, что делать, но не вернусь домой!
Внезапно он судорожно всхлипнул, густо покраснел и метнул в сторону герцога разгневанный взгляд.
Джилли был слишком тактичен, чтобы дать понять, будто заметил этот совершенно не мужской звук. Вместо того он жизнерадостно произнес:
– Это действительно очень трудно – решить, что делать, когда времени на раздумья нет. Может, у тебя в окру́ге живут друзья, к которым я мог бы тебя отвезти?
– Нет, – прошептал парнишка и неохотно добавил: – Сэр.
– В таком случае мне лучше отвезти тебя в гостиницу, где остановился я сам. Там и посмотрим, что нам делать с синяком у тебя под глазом. Как тебя зовут?
Мальчик снова шмыгнул носом.
– Том, – неохотно сознался он. – Я хочу попасть в Лондон. И попал бы туда, только я спросил у тех людей, как пройти в Балдок, и они сказали, что покажут мне дорогу, а потом… а потом… – Он громко скрипнул зубами, после чего едва не прорычал: – Наверное, я повел себя как зеленый юнец, но откуда мне было знать?..
– Конечно, ты ничего не мог знать, – тут же согласился герцог. – Это могло случиться с кем угодно, – добавил он, осторожно увлекая парнишку к двуколке. – Забирайся наверх!
– И я пару раз врезал одному из них! – сообщил герцогу Том, позволяя ему усадить себя в двуколку. – Только у них были дубинки, вот так все и вышло. И они забрали мои пять фунтов, часы, которые мне подарил папа, а когда я пришел в себя, их уже не было. Мне наплевать, что они начистили мне физиономию, но плохо то, что забрали деньги. Если бы я смог их поймать, папа упек бы их в тюрьму!
Тем временем герцог благополучно усадил Тома на сиденье и, подойдя к лошади, начал разворачивать двуколку в узком пространстве, доступном для маневра. Он вовсе не собирался везти своего юного подопечного в гостиницу с такой зловещей репутацией, как «Синица в руках», хотя было не исключено, что именно там парнишка смог бы реализовать свое желание поймать обидчиков. Джилли решил, что дело с мистером Ливерседжем придется отложить до завтра. Развернув двуколку, он уселся на козлы, взял поводья и предоставил лошади возможность рысью пуститься в обратный путь. Том, ссутулившись, сидел рядом, время от времени горестно шмыгал носом и вытирал его засаленным носовым платком. Спустя какое-то время он неожиданно встрепенулся и очень учтиво произнес:
– Я не знаю, сэр, зачем вы так обо мне беспокоитесь. Уверяю вас, в этом нет необходимости. Рискну предположить, что, когда у меня перестанет болеть голова, я буду в полном порядке.
– О, я в этом не сомневаюсь, – откликнулся Джилли. – Возможно, у тебя была с собой сумка и ее тоже унесли грабители?
Том смущенно заерзал на сиденье.
– Нет. То есть… Видите ли, сэр, я не мог взять с собой чемодан, потому что… в общем, я не мог взять его с собой! Но ведь, понимаете ли, у меня были деньги, и я думал, что смогу купить все необходимое.
Герцог сочувственно кивнул, размышляя о том, что у него много общего с его юным другом, и заверил парнишку, что это неважно.
– Я думаю, одна из моих ночных сорочек может тебе подойти. Сколько тебе лет?
– Пятнадцать, – с вызовом в голосе произнес Том.
– Ты очень рослый. Я предполагал, ты старше.
– Что ж, я так и думал, что все будут давать мне не меньше семнадцати, как вам кажется? – произнес Том, откликаясь на это приятное для него замечание. – И вообще-то я очень неплохо умею о себе позаботиться, – гораздо менее враждебно добавил он. – Но что тут поделаешь, если на тебя нападают грабители и к тому же их двое, а ты один. И мне уже никогда не представится такой шанс, потому что теперь за мной будут смотреть в оба. О, сэр, это ужасно! Лучше бы я умер! Тогда им пришлось бы пожалеть! По крайней мере папа точно пожалел бы. А вот мистеру Снейпу, скорее всего, было бы наплевать. Потому что он самое ужасное чудовище в мире, и я его ненавижу!
– Это твой школьный учитель? – предположил герцог.
– Да. Он мой наставник, потому что папа и слышать не захотел о том, чтобы я ходил в школу, хотя, поверьте мне на слово, я это делал бы с большим удовольствием. Но когда дошло до чтения вслух в экипаже… причем ничего занятного там не было… Ничего вроде Уэйверли. Или приключений Джонни Ньюкама. Это такая классная книга, только он ее у меня забрал. Как он посмел! Вместо этого он пытался читать мне об ужасах, которые творились в Европе в Средние века. Как будто кто-нибудь способен слушать такую муру! Кроме того, сэр, в экипаже! Я больше не мог этого выносить!
– Да, трудно тебе пришлось, – снова сочувственно согласился герцог. – Но они все делают это! Я помню, как мой собственный учитель однажды попытался заинтересовать меня «Естественной теологией» Пэйли, когда мы ехали из Бата в С… домой! – быстро поправился он.
– Наверное, такая же мура! – произнес Том, на которого это явно произвело впечатление.
– О нет! Гораздо хуже!
– И что же вы сделали, сэр?
Герцог улыбнулся.
– Я был очень малодушным – пытался слушать.
– Ну а я ударил мистера Снейпа по голове и сбежал! – заявил Том, к которому постепенно возвращались его воинственные замашки.
Герцог тихонько рассмеялся.
– Неужели? Но как же тебе это удалось, если ты ехал в экипаже?
– Конечно, я не мог этого сделать на ходу. Однако дело в том, что мы меняли лошадей в Шеффорде, не успели проехать и одной мили, как у нас сломалась ось, и нам пришлось остановиться. Форейтор верхом уехал в Шеффорд за другим экипажем, а старик Снейп сказал, что мы пока прогуляемся по лесу. Само по себе это было бы не так уж и плохо, но ему обязательно понадобилось снова вытащить из кармана свою дурацкую книжицу. И это в тот момент, когда я наконец-то заметил беличье гнездо. Во всяком случае, я был уверен в том, что это именно беличье гнездо. Я бы все выяснил совершенно точно, если бы только он оставил меня в покое! Но он такой невыносимый зануда, что ему нет дела ни до чего по-настоящему интересного. Он сказал, что прочитает мне еще одну главу, и тогда я его завалил. У меня очень неплохой кулак, знаете ли, – добавил Том, демонстрируя герцогу свою внушительную пятерню, – и я врезал ему чуть позади уха. И если вы считаете, сэр, что я поступил дурно, ударив его сзади, то я могу ответить вам: за мной должок, потому что он обожает розги и сечь меня. И ваш учитель так делал?
– Нет, очень редко, – ответил герцог. – Однако он тоже был ужасным занудой! Боюсь, я не сумел бы его завалить, потому что, в отличие от тебя, никогда не был мощным парнем. Но, честно говоря, мне это ни разу и в голову не приходило. Так он потерял сознание?
– О да! – жизнерадостно ответил Том. – Хотя я не думаю, что он умер. Мне, конечно, некогда было ожидать, чтобы убедиться в этом, но вряд ли. И в каком-то смысле было бы лучше, чтобы он остался жив, потому что иначе меня могут за это повесить, как вы считаете?
– О, я не думаю, что все так плохо, – успокоил его герцог. – Так ты идешь из Шеффорда?
– Да, и самое главное – это то, что он не знает, в какую сторону я ушел. А я шел через леса и поля, поэтому ему не поможет ни один экипаж в мире. Я хотел доехать на дилижансе до Лондона и все там посмотреть, что мне не позволил сделать этот ужасный выживший из ума старикашка. Вы только представьте себе, сэр! Мы приехали из Уортинга и провели в Лондоне всего одну ночь. Но все, что он позволил мне посмотреть, – это собор Святого Павла. Как будто он меня вообще интересует! Я даже зверей в Эксетер-Эксчендж и тех не видел! Конечно, я знал: он ни за что не поведет меня в театр, и было бы бесполезно попытаться двинуть ему еще там, ведь это наверняка кто-нибудь увидел бы. Но, когда сломалась ось и мне представился такой шанс, надо было быть полным болваном, чтобы им не воспользоваться! Однако теперь… Теперь у меня нет ни пенни, и, значит, все было зря! Но в одном я уверен: не собираюсь, поджав хвост, возвращаться домой! Если я не смогу попасть в Лондон, хотя, возможно, мне удастся это сделать, то доберусь до побережья и поступлю юнгой на корабль. Если бы еще существовали пираты, меня не интересовал бы даже Лондон. Хотя мне действительно хотелось бы посмотреть все достопримечательности… и хорошенько развлечься, – с сожалением в голосе добавил он.