— А что, этими землями тоже дон Лукретили владеет? — осведомился Фрейзе у конюха, прежде чем они успели спешиться.
— Нет, здесь уже не его земли. Вы покинули пределы его владений. Наша гостиница принадлежит синьору Пикканте.
— Тогда мы тут и останемся, — решил Лука. Чувствуя, как хрипло звучит его голос, он откашлялся и сплюнул, пытаясь избавиться от горького запаха того проклятого дыма. — Хвала всем святым, что нам самим удалось ноги унести! Я все никак не могу поверить, что мы из этого монастыря живыми выбрались.
Брат Пьетро только головой в ответ покачал, тоже не находя нужных слов.
Фрейзе отвел лошадей на конюшню, а Лука и Пьетро прошли в харчевню и попросили подать им местного красного вина — больше всего им хотелось избавиться от противного вкуса во рту и от преследовавшего их запаха горелой человеческой плоти. Затем они заказали еду, молча дождались, пока ее принесут, и старательно помолились перед трапезой.
— Мне необходимо исповедаться, — сказал Лука, когда они поели. — Пресвятая Богородица заступится за меня, но я чувствую себя погрязшим во грехе.
— А мне необходимо написать отчет, — сказал брат Пьетро.
И они посмотрели друг на друга, охваченные одинаковым ужасом.
— Разве можно поверить в то, что мы видели собственными глазами? — сказал Лука. — Ты, конечно, пиши что хочешь, но в такое вряд ли кто поверит.
— Он поймет и поверит, — возразил Пьетро, имея в виду магистра своего ордена. Впервые он вслух признался в своей преданности этому человеку и уверенности в его уме и великодушии. — Магистр нашего ордена все, что угодно, понять способен. Он столько повидал на своем веку; он был свидетелем и куда худших деяний. Его научные изыскания связаны с надвигающимся концом света, так что его уже ничто не удивляет. Он прочтет мой подробный отчет об этих событиях и все поймет. А потом станет держать этот отчет под рукой, ожидая от нас дальнейших действий и дальнейших отчетов.
— Дальнейших? Значит, наша миссия будет продолжена? — спросил Лука с некоторым недоверием.
— Конечно. И у меня уже имеется следующее предписание магистра, скрепленное его собственной печатью.
— Но ведь это наше расследование закончилось полным провалом, и нас, конечно же, отзовут, получив твой отчет, не так ли?
— О нет, магистр скорее воспримет это как некий успех с нашей стороны, — возразил брат Пьетро, хотя и с довольно-таки мрачным видом. — Тебя послали выяснить причину случаев безумия и проявления зла, имевших место в этом аббатстве, и ты свое задание полностью выполнил. Ты узнал, чем все это было вызвано: сестра Урсула подкладывала в пищу монахинь белладонну, чтобы те постепенно утрачивали разум. Ты узнал, зачем она это делала; узнал о ее страстном желании стать аббатисой и обрести богатство. Ты выяснил, что подстрекал ее к этому дон Лукретили, стремившийся погубить свою родную сестру, объявив ее ведьмой, и получить в результате то, что досталось ей в наследство от отца: аббатство и принадлежащие аббатству земли вместе с золотоносным ручьем. Это было всего лишь первое твое расследование, и хотя у меня лично имеются кое-какие сомнения насчет тех методов, которыми ты пользовался, я непременно скажу своему господину, что ты справился с ним вполне успешно.
— Умерла невинная женщина; преступницу без суда сожгла на костре толпа обезумевших монахинь; две девушки, возможно непричастные к краже, но, несомненно, виновные в использовании колдовства, исчезли, словно растворившись в воздухе, — и это ты называешь успешным завершением расследования?
Брат Пьетро позволил себе слегка усмехнуться.
— Я видел и куда худшие результаты расследований, имевшие более прискорбные последствия.
— В таком случае ты, должно быть, побывал в зубах самого дьявола!
Пьетро кивнул и совершенно серьезно подтвердил:
— Да, это так.
Лука помолчал, потом все же спросил:
— Ты работал и с другими следователями?
— Ну да, их ведь много, таких, как ты.
— И все они столь же молоды?
— Некоторые. Одни и впрямь похожи на тебя — у них тот же талант, та же любознательность. А другие, наоборот, совершенно на тебя не похожи. Но мне ни разу не доводилось встречать среди них такого, у кого в жилах течет кровь эльфов.
Лука невольно отмахнулся:
— Чушь какая!
— Магистр нашего ордена сам отбирает людей для своих поручений, сам готовит каждому задание, сам проверяет, насколько хорошо проведено порученное тому или иному следователю дело. Вы — его личная армия, воюющая с грехом и предотвращающая скорое наступление конца света. Он давно к этому готовился, много лет.
Лука вскочил, рывком отодвинув свой стул от стола.
— Все, я иду спать. Надеюсь, небеса помогут мне провести ночь без сновидений.
— А тебя и не будут преследовать страшные сны, — заверил его брат Пьетро. — Магистр не зря остановил на тебе свой выбор. У тебя достаточно крепкие нервы, чтобы вынести многое; да и мужества у тебя хватает, чтобы брать на себя ответственность. А скоро, обретя должную мудрость, ты и судить станешь более осторожно.
— И что дальше?
— А дальше он, скорее всего, пошлет тебя к самым дальним пределам христианского мира, где еретики и прочие служители дьявола готовятся пойти на нас войной, где доброго христианина и не встретишь вовсе.
Изольда и Ишрак ехали рядом, так что лошади их почти касались друг друга. Время от времени Изольда вздрагивала и начинала тяжело дышать, пытаясь сдержать рвущиеся из груди рыдания, и тогда Ишрак ласково накрывала своей рукой ее пальцы, судорожно сжимавшие повод коня.
— Как ты думаешь, что теперь будет с аббатством? — спросила Изольда. — Ведь я их всех бросила. Я их всех предала!
Мавританка пожала плечами.
— Но ведь выбора у нас не оставалось. Твой брат был определенно намерен забрать аббатство себе, а сестра Урсула прямо-таки рвалась на твое место. Так что либо она бы нас отравила, либо твой братец сжег бы нас на костре, объявив ведьмами.
— Господи, и как только она могла творить такое? Травить нас белладонной, постепенно сводя всех с ума?
Ишрак пожала плечами.
— У нее была заветная цель: стать настоятельницей этого монастыря и править в нем. Она давно уже и весьма решительно пробивалась наверх и всегда являлась твоей соперницей, всегда была настроена против тебя, хотя сперва и казалась весьма доброй и милой. А как любезно она нас встретила, когда мы только прибыли в аббатство! Но лишь ей одной известно, как давно они с твоим братцем строили эти козни. Я не удивлюсь, если он пообещал ей пост аббатисы задолго до смерти твоего отца.
— А этот молодой следователь… она ведь совершенно сбила его с толку! Он вел себя как последний дурак.
— Она постоянно с ним встречалась, что-то ему говорила, что-то сообщала по секрету, тогда как ты отказывалась лишний раз с ним видеться. Разумеется, он узнавал только то, что было выгодно ей, и все воспринимал с ее точки зрения. Но мне все-таки хотелось бы знать, куда мы с тобой теперь направимся?
Изольда повернула к подруге бледное личико.
— Не знаю. Я что-то совсем запуталась и просто не представляю, куда нам податься. Теперь я потеряла не только свое наследство, но и место в обществе. К тому же мы обе объявлены ведьмами. Мне так жаль, Ишрак, что я во все это тебя втянула! Не надо было мне тащить тебя за собой в это аббатство! Мне следовало отпустить тебя, позволить тебе вернуться на родину. Пожалуй, тебе и сейчас еще не поздно туда уехать.
— Нет. Я отправлюсь с тобой, — отрезала Ишрак. — Куда угодно. Мы всегда будем вместе.
— Наверное, я должна была бы приказать тебе уехать, — криво усмехнулась Изольда, — но я не могу.
— Твой отец, мой дорогой и любимый хозяин, воспитал нас вместе и всегда говорил, что мы не должны разлучаться. Давай же послушаемся его совета, раз уж во всем остальном его не послушались.
Изольда кивнула:
— Да я и представить себе не могу, как стала бы жить без тебя!
Ишрак улыбнулась и снова спросила:
— Ну так куда же мы держим путь? Во владениях дона Лукретили нам оставаться ни в коем случае нельзя.
Изольда на минутку задумалась.
— Наверное, нам надо поехать к кому-то из друзей моего отца. К любому из тех, кто вместе с ним ходил в крестовые походы. Любой из них примет нас и отнесется к нам по-дружески. А мы расскажем этим чудесным людям о том, как мой брат поступил со мной и что он сотворил с нашим аббатством. Я должна очистить свое имя от клеветы и скверны — и должна очистить имя моего отца! Возможно, кто-то из них сумеет помочь нам вернуться домой, подать в суд на Джорджо и отобрать у него замок, завещанный мне отцом.
Ишрак кивнула и спросила:
— Кажется, самым близким другом твоего отца был граф Владислав? Я думаю, его сын тоже не откажется стать другом тебе. Вот только как до него добраться? Это ведь так далеко отсюда, в самой Валахии, на окраине христианского мира[9].
— Но Влад мне, конечно же, поможет, — сказала Изольда. — Ведь наши с ним отцы поклялись друг другу в вечной дружбе и считали себя назваными братьями. Я уверена, он мне поможет.
— Тогда нам нужно сперва где-то раздобыть денег, — с сомнением покачала головой Ишрак. — Для подобного путешествия нам придется нанять охрану — не можем же мы одни пускаться в такой далекий путь. На дорогах сейчас слишком опасно.
— А драгоценности моей матери по-прежнему у тебя?
— Конечно. Я никогда не снимаю пояс, в который они вшиты. Пожалуй, один камень нам придется продать уже в ближайшем городе. — Ишрак с сожалением посмотрела на осунувшееся лицо Изольды, одетой в грубое коричневое платье, на ее жалкую лошаденку, на ее поношенные башмаки. — Боже мой, разве такой жизни хотел для тебя твой отец!
Из глаз Изольды тут же потекли слезы, и она, опустив голову, смахнула их тыльной стороной ладони.
— Я знаю, что такого он не хотел, — сказала она, — но не могу понять, каково в действительности было его желание. Зачем ему понадобилось отсылать меня в монастырь, если он всегда стремился сделать из меня женщину светскую? В одном я уверена: там, на небесах, он следит за мною и молится, чтобы я сумела и без него отыскать свой путь в этом жестоком мире.