- А что это вы тут прячетесь? - удивился Богдан Маркович, увидя за колоннами консула.
- Отдыхаем, - объяснил Елисеев. - И шум здесь не очень слышен.
Бал, как обычно, закончился вскоре после полуночи. В сопровождении униформистов сотрудники консульства проследовали к машине. Ольшес, сев за руль, осторожно тронул автомобиль с места, и синее хромированное чудище скользнуло с освещенной площади в темную щель улицы.
- Даниил Петрович, - спросил Елисеев, - вы точно знаете, что магнитофонов у них еще нет? Даже у военных?
- Абсолютно точно, - заверил консула второй помощник.
- И уровень развития радиотехники не позволяет установить в машине что-либо такое... эдакое?
- Можете быть спокойны, - сказал Ольшес. - Подслушивать они пока что умеют только ушами.
- Хорошо, спасибо. Значит, в машине мы можем говорить.
- В консульстве тоже. Но нужно предварительно проверить, не прячется ли кто-нибудь за дверью, - очень серьезно уточнил Ольшес.
Хедден фыркнул, и Елисеев, обернувшись, укоризненно взглянул на него.
- Богдан Маркович, что-то вы никак не хотите понять, что ситуация для нас более чем неприятна. Кстати, вы сегодня говорили с Правителем о поездке в степи?
- Опять не разрешил, - коротко ответил Хедден.
- Жаль. И непонятно, что его останавливает. Вы объяснили, надеюсь, что не собираетесь как-то влиять на жизнь степных обитателей, что они интересуют вас лишь как специалиста по первобытным культурам?
- Да уж объяснил, само собой, - пробурчал Хедден. - Сколько раз, кстати, можно объяснять одно и то же? Только он ведь слушать не хочет. Вообще. Стоит заикнуться о степях - чуть ли не в бешенство впадает.
- Странненько, - сказал Ольшес. - Очень даже странновато. Что это такое они от нас скрывают?
- Почему - скрывают? - удивился Елисеев. - Может быть, это просто чувство неловкости. В конце концов, их страна имеет наиболее высокий на планете уровень развития - и одновременно здесь кочуют в степях полудикие племена.
- Они, кстати, довольно часто оказываются на морском побережье, эти якобы дикие племена, - заметил Ольшес. - А оно от степей неблизко. Зато совсем рядом с очагами цивилизации.
- На побережье? - переспросил Хедден. - Ты откуда знаешь?
- А вот знаю.
- Что делать степным кочевникам у моря?
- Ничего они там не делают. Разбивают лагерь и сидят целыми днями на песке, на воду смотрят.
Елисеев с интересом глянул на своего второго помощника. Конечно, консула предупреждали, что Ольшес - работник особой квалификации, но чтобы так... практически не выходя из здания консульства умудриться собрать сведения о племенах, даже разговор о которых представляет нечто вроде табу... Ну и ну.
- Приехали, - объявил Ольшес, выворачивая руль и подгоняя авто к подъезду консульства. - Вылазь, братва.
- Даниил Петрович, - укоризненно сказал Росинский, - ну что у вас за выражения, стыдно слушать.
- Не вижу, чтобы вы покраснели, - огрызнулся Ольшес.
Тут же вмешался Корсильяс.
- Ты потому не видишь, что темно. А так он весь пылает, и уши у него завяли.
Росинский не выдержал, рассмеялся и вышел из машины. Елисеев на мгновение задержался - додумывал. Странные племена - закрытая тема. Право на власть... Ч-черт... что за путаница?
На следующий день в консульство с утра пораньше явилась Ласкьяри. На первый взгляд в этом визите не было ничего особенного - она вообще приходила к землянам довольно часто, ее очень интересовала жизнь людей, так похожих на ее соотечественников, и в то же время таких других, далеких и непонятных. Она подолгу расспрашивала Елисеева о Земле, о Федерации, и часто повторяла, что земляне пришли на Ауяну из тьмы будущих времен. Елисеев смеялся и уверял ее, что будущие времена - отнюдь не тьма, а наоборот, довольно ярко освещенное место, но Ласкьяри в таких случаях бывала предельно серьезна и говорила: "Не спорьте, я лучше знаю". Работники консульства посмеивались над Адрианом Станиславовичем - девушка не скрывала своей влюбленности в консула. Но, конечно, всерьез никто не мог отнестись к такому юному существу. Впрочем, Ласкьяри никому не мешала, скорее наоборот - с ее помощью многое становилось яснее. Дочь первого министра, как ни говори...
Но в этот раз Ласкьяри не стала задавать вопросов о Земле. Она пришла в кабинет Елисеева, забралась в кресло, свернулась клубочком и очень долго молчала. Елисеев занимался делами, не обращая на девушку особого внимания, - он давно привык относиться к ней как к дочери.
Наконец Ласкьяри заговорила.
- Знаете, меня скоро выдают замуж.
Елисеев изумленно уставился на нее.
- Замуж? Но вы слишком молоды, Ласкьяри. У вас ведь выходят замуж гораздо позже, не так ли?
- Есть исключения, - спокойно пояснила Ласкьяри. - Для детей тех, кто имеет право на власть.
- Послушайте, Ласкьяри, - решительно сказал консул, - мы здесь уже больше полугода, но такого любопытного выражения до сих пор не слышали. Что значит - "право на власть"? Разве может быть так, чтобы один человек имел право на власть, а другой - нет? Разве не все люди одинаковы?
- Само собой, - согласилась Ласкьяри. - При рождении все абсолютно равны. Дублатами становятся немного - или намного - позже.
- Кем... кем становятся?
Ласкьяри посмотрела на Елисеева странным, тяжелым взглядом. Консулу стало не по себе - уж очень не вязалось такое выражение глаз с юным личиком. Он ждал ответа, но Ласкьяри выбралась из кресла и направилась к двери. Взявшись за ручку, она обернулась и сказала:
- Я не могу вам сейчас рассказать... Но вы не забывайте: я на вашей стороне.
- Как это может быть? - удивился консул. - Вы - на нашей стороне? На стороне Земной Федерации - против родной планеты? И в чем, в каком деле вы на нашей стороне?
Ласкьяри улыбнулась.
- Вы не поняли меня. Земная Федерация тут ни при чем. Я говорю о вас, господин консул. Только о вас.
И вышла.
Немного подумав, Елисеев по внутренней связи вызвал Ольшеса.
Несколько дней ничего нового, а тем более тревожащего не происходило, и Елисеев начал склоняться к мысли, что Ласкьяри либо что-то напутала, либо просто разыграла его, - тем более, что девушка заходила в консульство, как обычно, и задавала вопросы, слушала, смеялась... в общем, вела себя совершенно спокойно и разговоров на таинственные темы больше не заводила. Правда, все эти дни Елисеев почти не видел Ольшеса, но, спросив секретаря о втором помощнике, всегда получал точный ответ - куда сегодня отбыл Даниил Петрович, по какому поводу и на какое время. Так что причин для беспокойства у консула как будто бы не было.
Единственное, что настораживало работников консульства и не давало им забыть о странном предупреждении Ласкьяри, - это участившиеся визиты Гилакса. Конечно, эти визиты нельзя было назвать беспричинными, у Гилакса всегда находился основательный повод, но... но слишком большое любопытство проявлял этот шустрый юноша к земной технике, слишком много вопросов задавал о том, какое оружие имеет в своем распоряжении Земная Федерация, в каких случаях оно применяется, и как удается им путешествовать в пространстве... Неприятный осадок оставляли его посещения. Но не выгонять же было этого нахала? К тому же и самые простые ответы на десяток световых лет превосходили его понимание.
Но вот настал час...
Сотрудники консульства сидели в столовой. Они только что покончили с ужином и начали пить чай, когда раздался резкий, настойчивый звонок. Но не со стороны парадного входа, а от выхода в сад.
- Это еще что такое? - Елисеев отставил чашку.
Ольшес вскочил и почти бегом вылетел из столовой. Через минуту он вернулся. За ним шла Ласкьяри. Земляне впервые увидели девушку не в классическом дамском платье, а в спортивном костюме - брюки, темная куртка, волосы убраны в маленький берет... Ласкьяри стала похожа на мальчишку-школьника.
Не потрудившись поздороваться, она заявила:
- Я достала для вас разрешение свободно ходить по городу.
- То есть? - поднял брови Елисеев.
- Вот. - Девушка вытащила из кармана пакет и протянула консулу. - Не хотите ли погулять?
Сотрудники консульства переглянулись. Росинский подошел к Елисееву и они, вскрыв пакет, стали вместе изучать его содержимое. Это оказались пропуска для иностранцев, которым разрешался свободный проход по Столице, отпечатанные на плотной меловой бумаге, с золотым обрезом. Пять штук. На документах были указаны фамилии всех землян, но фотографий не было. Собственно, их и не должно было быть, судя по форме бланка.
Росинский внимательно посмотрел на Ласкьяри и спросил:
- А кто-нибудь во дворце знает об этих пропусках? Или это ваша собственная инициатива?
Ласкьяри усмехнулась.
- Их выписал мой отец, господин помощник консула, вы же видите его подпись. Или вы предполагаете, что я сама расписалась за папочку? Но вы можете позвонить ему по телефону и спросить.
- Прекрасно, - сказал Елисеев. - Но знает ли об этом Правитель?
- Знает, знает, - презрительно и небрежно отмахнулась девушка. - А если бы и не знал, невелика беда.
Корсильяс подошел к Ласкьяри и сладко-вежливым тоном спросил:
- Вы, надеюсь, не будете возражать, если я и в самом деле позвоню секретарю Правителя? Я очень прошу вас не обижаться, но вы ведь прекрасно понимаете, что такое законы дипломатии.
- Я не обижусь, - сообщила ему Ласкьяри. - Только секретарь Правителя смещен сегодня во второй половине дня.
- За что? - резко спросил Елисеев.
- За превышение полномочий. Он, знаете ли, арестован. А новый секретарь будет назначен только завтра утром.
- Интересно... - пробормотал Елисеев. - Превысил полномочия, говорите? Зачем? И в чем это выразилось?
- Откуда я могу знать? - честными глазами посмотрела на консула девушка. - Но я воспользовалась моментом и попросила Правителя разрешить вам прогулки пешком. Ваша машина... она, знаете, великовата для наших улиц.