- Как же мы будем дальше, Уилфред? - чуть слышно выдохнула Ревекка, прижимаясь щекой к колотящемуся сердцу рыцаря. - То, что было между нами - лишь краткий сон, украденные крохи счастья. Там, за стенами, нас ждут лишь боль, позор и осуждение...
Айвенко глухо застонал - то ли от ноющей боли в ранах, то ли от осознания горькой правды этих слов. Привлек дрожащую девушку еще ближе, будто пытаясь слиться с ней воедино. Невесомо коснулся губами ее пылающего виска.
- Не знаю, любовь моя. Быть может, нам и впрямь не дано быть вместе. Слишком многое нас разделяет в этой жизни. Но здесь и сейчас я снова клянусь тебе - чего бы мне это ни стоило, я найду способ вырвать нас из этого ада. Освободить тебя, твоего отца и увезти далеко-далеко, где никто не посмеет попрекнуть нас родом и богами. Мы будем вместе, Ревекка - в этом мире или ином!
Дрожа всем телом, Ревекка крепче прильнула к любимому. Как чудесно, как упоительно было слушать эти слова - и как страшно понимать, что им едва ли суждено сбыться...
Но сейчас, в объятиях Уилфреда, было так легко поверить в чудо. Забыть хоть на миг о режущей глаза реальности, раствориться без остатка в блаженном мареве несбыточных надежд.
Слившись в новом бесконечно сладком поцелуе, Ревекка и Уилфред откинулись на жесткое узкое ложе. За решетчатым окном брезжил синеватый, зябкий рассвет - но для этих двоих время остановило свой ход.
Лишь безмолвный каменный свидетель - простой крест на стене - взирал на сплетенные в отчаянной страсти тела христианина и иудейки. Двух обреченных душ, бросивших отчаянный вызов законам божеским и человеческим - во имя своей великой, запретной любви...
Глава 16: Ревность и разоблачение
Бриан де Буагильбер проснулся с первыми лучами солнца, как это было принято у храмовников. Ночь прошла на удивление спокойно - ни тревожных сновидений, ни внезапных побудок. Возможно, сказывалась усталость после вчерашнего турнира, ранений и долгой погони.
Потянувшись до хруста в суставах, Бриан поднялся с жесткого ложа и принялся облачаться в свой белоснежный плащ с нашитым алым крестом - знак принадлежности к ордену Храма. Подойдя к узкому стрельчатому окну, он окинул взглядом внутренний двор замка Фрон де Бефа - пока все было тихо, лишь несколько сонных стражников лениво прохаживались вдоль стен.
Что ж, настало время проверить, как там поживают его пленники - старый еврей Исаак из Йорка и его прекрасная дочь. Ради этой строптивой девицы с волосами черными, как вороново крыло, и глазами лани Бриан был готов забыть и свой обет целомудрия, и планы великого магистра ордена. Но сначала - дело.
Решительным шагом храмовник покинул свои покои и направился вниз, в подземелья замка, где в сырых и темных каморках содержались арестанты. Спустившись по крутой винтовой лестнице и кивнув стражнику, он остановился перед массивной дубовой дверью, окованной железом. Лязгнул засов, и Бриан шагнул в полутьму каменного мешка.
- Доброе утро, почтенный Исаак! - произнес он вкрадчивым голосом, остановившись перед скорчившейся на куче прелой соломы фигурой старого еврея. - Надеюсь, ночь в гостеприимных стенах замка Фрон де Бефа пошла вам на пользу? Вы готовы продолжить наш вчерашний разговор о том загадочном манускрипте?
Исаак медленно поднял голову. Даже в полутьме было видно, как он напуган, но в то же время упрям. Облизнув пересохшие губы, старик хрипло произнес:
- Господин мой, я уже сказал вам - я ничего не знаю ни о каком манускрипте. Я всего лишь скромный еврей-ростовщик, я далек от интриг христианского мира. Умоляю, отпустите меня и мою дочь, мы заплатим вам золотом...
- Вздор! - оборвал его Бриан, теряя терпение. Затем еще раз оглядел каморку и добавил: - Кстати, а где твоя дочь?
При этих словах Исаак судорожно сглотнул и весь сжался, обхватив себя руками за плечи. На несколько мгновений в камере повисла напряженная тишина. Наконец, старик глухо произнес:
- Моя дочь ухаживает за раненым воином. Сказала, что это ее долг целительницы - помочь страждущему.
- Вот как? - Бриан резко обернулся к двери и рявкнул стражнику: - Эй ты, болван! Где дочь этого еврея? Куда вы ее дели?
- Так это... - стражник замялся, опасливо косясь на разгневанного храмовника. - Госпожа как велела отвести ее в дальние покои, там, говорит, какого-то раненого положили, а ее к нему вроде как в сиделки приставили. Вот девка с ним там с вечера и сидит, видать...
Перепрыгивая через ступеньки, Бриан взлетел по лестнице и ринулся по коридорам замка, не обращая внимания на попадавшихся ему по пути слуг и оруженосцев. Он знал, где находятся эти покои - не раз бывал здесь, пируя с Фрон де Бефом и другими баронами после очередного грабительского набега под знаменами принца Джона.
Двери комнаты были не заперты. Влетев внутрь, Бриан с изумлением увидел Ревекку, склонившуюся над постелью раненого. Юноша лежал без движения, его лицо было бледным, дыхание слабым, но казалось, что сама хрупкая фигурка девушки, ее лучистые темные глаза, прикосновения нежных рук вливают в него новые силы. Услышав шум, Ревекка вскинулась и с ужасом увидела разгневанное лицо Бриана.
- Так вот как ты отблагодарила меня за заботу и покровительство, неверная! - прорычал храмовник. - Стоило мне уснуть, как ты тут же побежала утешать своего любовника!
- Сэр рыцарь, вы ошибаетесь! - возразила Ревекка, и в голосе ее звучали одновременно страх и негодование. - Этот юноша тяжело ранен, он борется со смертью. Я всего лишь хотела облегчить его страдания, ведь он так самоотверженно бился вчера на турнире. Неужели в этом есть преступление?
- Молчи, дерзкая девчонка! - зарычал Бриан. - Не тебе, жалкой еврейке, рассуждать о самоотверженности и чести! Уж не хочешь ли ты сказать, что провела всю ночь подле его ложа из чистого милосердия? Что между вами ничего не было?
С этими словами Бриан шагнул к постели и, грубо отстранив Ревекку, склонился над раненым. И тут, вглядевшись в его черты, храмовник застыл от изумления. Даже под слоем запекшейся крови и въевшейся пыли и грязи он узнал это лицо, эти русые кудри - это был Уилфред Айвенго, тот самый оруженосец короля Ричарда, которому тот доверил хранение зловещего манускрипта, ради которого затевался весь заговор против Папы! Человек, за которым Бриан гнался через всю Европу и Англию и никак не мог догнать - и вот теперь, в момент триумфа, жертва сама попала к нему в руки, принесенная этой глупой влюбленной девчонкой!
Торжествующе рассмеявшись, Бриан рывком сдернул покрывало с лежащего Айвенго и начал лихорадочно ощупывать и обыскивать его одежду. Ревекка вскрикнула и бросилась вперед, пытаясь помешать ему, но храмовник с силой отшвырнул ее в сторону. Однако нигде - ни в поясе, ни в складках рубахи, ни в высоких сапогах сакса не было и намека на пергаментный свиток.
- Где манускрипт, отвечай, собака?! - прохрипел Бриан, склоняясь над Айвенго и хватая его за горло. - Я знаю, что король передал его тебе! Куда ты его дел?
Но молодой рыцарь, и без того находившийся на грани жизни и смерти от раны и потери крови, похоже был не в силах произнести ни слова. Он лишь слабо шевельнул губами и снова погрузился в беспамятство. Зарычав от ярости, Бриан разжал пальцы. В этот момент из угла комнаты раздался дрожащий, но решительный голос Ревекки:
- Оставьте его, сэр рыцарь! Разве не видите, что он при смерти? Если в вас есть хоть капля рыцарской чести и милосердия, вы не станете терзать умирающего!
Бриан обернулся к ней. Глаза его пылали такой яростью и жаждой убийства, что девушка невольно попятилась. Сделав два шага, храмовник оказался рядом с ней и, схватив за плечи, с силой встряхнул, словно куклу.
- Ты знала, кто он, да? - прошипел он ей в лицо. - Ты, своими колдовскими чарами пыталась спрятать его от меня? Думаешь, я поверю, что дочь Исаака из Йорка, этого богатого еврейского ростовщика, способна на бескорыстное милосердие? Отвечай, если хочешь жить - где манускрипт?
- Я не понимаю, о чем вы, клянусь! - пролепетала Ревекка, из последних сил стараясь не показывать своего страха. - Я впервые увидела этого юношу вчера на турнире и помогла ему только из сострадания! Я понятия не имею, кто он и что за манускрипт вы ищете! Пощадите, умоляю вас!
Какое-то мгновение Бриан пристально смотрел в ее полные слез глаза, словно пытаясь прочесть в них правду. Потом с проклятием отшвырнул Ревекку прочь и снова склонился над Айвенго. Рывком перевернув его безвольное тело, он принялся ощупывать постель, словно надеясь, что проклятый свиток может быть где-то спрятан. Но и там ничего не было.
- Ты можешь убить нас обоих, негодяй, но ты не получишь того, за чем охотишься! - пробормотал Айвенго, пошевелив пересохшими губами. Видно было, каких неимоверных усилий ему стоит говорить. - Ричард доверил мне манускрипт, но я передал его... другому. Он в надежном месте, где тебе его никогда не найти!
- Псы вас обоих побери! - прорычал Бриан. В бессильной ярости он обернулся к Ревекке, следившей за этой сценой с ужасом и состраданием. - Видишь, глупая девчонка, чем обернулась твоя прихоть?! А теперь... вы оба умрете в мучениях, если не скажете мне, где манускрипт!
С этими словами Бриан выхватил из ножен кинжал и занес его над грудью Айвенго. Ревекка, не помня себя, бросилась вперед и повисла на руке храмовника, пытаясь удержать смертоносный удар.
- Нет, пощадите! - закричала она. - Я скажу вам все, только не убивайте его! Айвенго... сэр Уилфред... он отдал манускрипт моему отцу, Исааку из Йорка! Он оставил его у нас дома, в залог за те доспехи и оружие, что мой отец одолжил ему для турнира! Мы должны были вернуть манускрипт, когда он заплатит долг, но потом... потом случилась вся эта страшная история, сэра Уилфреда ранили, нас захватили в плен, и... Клянусь вам, манускрипт в Йорке, в доме моего отца! Только пощадите этого несчастного, умоляю вас!
Несколько мгновений Бриан молча смотрел на рыдающую девушку, опустившуюся перед ним на колени. Потом медленно опустил кинжал и расхохотался - злобно и торжествующе.