- Это моя пленница, братья, - начал он, стараясь, чтобы его голос звучал спокойно и уверенно. - Я захватил ее во время последнего набега. Я допрашивал ее здесь, пытаясь узнать, где ее соплеменники прячут свои сокровища. Но эта хитрая лисица, воспользовавшись тем, что я на миг отвлекся, сумела сбежать из-под стражи, очевидно, прибегнув к какому-то колдовству. Уверяю вас, ничего зазорного или греховного в ее пребывании здесь нет. Я лично прослежу, чтобы впредь таких казусов не повторялось.
Но было видно, что его собратья-храмовники отнюдь не убеждены столь слабыми отговорками. Они переглядывались с подозрением и откровенным неодобрением. По их разговорам и репликам становилось ясно, что присутствие иноверки, пусть и пленницы, в стенах прецептории они считают вопиющим нарушением устава и обычаев их ордена.
- Это дело не терпит отлагательств, - подвел итог все тот же почтенный воин со шрамами. - Мы немедленно проведем расследование и суд над этой женщиной по всей строгости наших священных законов. А вас, брат Бриан, я бы попросил держаться в стороне и не мешать свершению правосудия над этой пленницей. Не пристало истинному воину Христову якшаться со всяким сбродом, который мы призваны искоренять.
В этот напряженный момент со двора прецептории донеслись пронзительные звуки боевого рога, возвещающие о прибытии важных гостей. Все присутствующие невольно обернулись на этот тревожный сигнал. Вскоре прибежавший молодой служка-послушник сбивчиво доложил ошеломляющую новость – к воротам обители в сопровождении большого вооруженного эскорта прибыл не кто иной, как сам Великий Магистр ордена Храма, грозный и могущественный Робер де Сабле.
Это известие произвело среди храмовников настоящий переполох. Робер де Сабле славился своей суровостью и непреклонностью в вопросах веры и дисциплины. Узнав о происходящем, Великий Магистр пришел в ярость. Он потребовал немедленно доставить еврейку и Бриана в зал совета для суда.
Вскоре все участники этой мрачной истории собрались в просторном мрачном зале совета прецептории. Это было внушительное помещение со сводчатыми каменными потолками и узкими стрельчатыми окнами. Вдоль стен на тяжелых железных крюках висели древние гобелены с вытканными на них сценами из Священного Писания и батальными эпизодами из истории ордена. Под ними стояли дубовые резные лари и поставцы, уставленные серебряными кубками и церковной утварью. Пол был выложен мозаикой с геральдическими гербами и символами Храма.
В дальнем конце зала на возвышении располагался массивный деревянный стол, покрытый алым сукном с вышитыми золотыми крестами. За ним на высоких резных креслах с причудливой резьбой восседал совет во главе с Великим Магистром Робером де Сабле, облаченным в белую тунику до пят с нашитым алым крестом и в белый же плащ на плечах. На его поясе висел огромный палаш в богато украшенных ножнах, а на груди сверкала массивная золотая цепь с геральдическими символами его высокого сана.
Ревекку, все еще растрепанную и полуодетую, грубо втолкнули в центр залы перед грозные очи ее судей. Она стояла, гордо выпрямившись и бесстрашно глядя в глаза своим мучителям и обидчикам. Даже сейчас в самом унизительном положении эта юная еврейка источала достоинство и силу своего древнего народа.
Бриан де Буагильбер угрюмо застыл неподалеку от пленницы, облаченный в алый плащ храмовника. Но даже его внушительная фигура, увешанная оружием, меркла перед ледяным взором Великого Магистра, который словно пригвождал его к месту. Робер де Сабле обвел тяжелым взглядом собравшихся храмовников, задержавшись на лице Бриана де Буагильбера:
- Братья! Мы собрались здесь, чтобы судить эту женщину, обвиняемую в колдовстве и совращении одного из наших братьев. Брат Бриан, расскажи нам, что произошло.
Бриан вышел вперед. Он понимал, что его репутация и, возможно, сама жизнь зависят от того, что он сейчас скажет.
- Великий Магистр, братья, - начал он, стараясь, чтобы его голос звучал твердо. - Эта женщина, Ревекка, дочь ростовщика Исаака из Йорка, была взята мной в плен во время законного набега. Я намеревался допросить ее, чтобы выяснить местонахождение ее отца и получить выкуп. Но она, использовав свои колдовские чары, попыталась соблазнить меня и сбежать.
В зале поднялся ропот. Храмовники с подозрением и страхом смотрели на Ревекку. Многие из них искренне верили в то, что евреи занимаются колдовством и служат дьяволу.
Тогда Магистр резко повернулся к Ревекке и пророкотал зычным голосом, эхом разнесшимся под гулкими каменными сводами:
- Женщина! Ты предстала перед судом нашего священного ордена по обвинению в тяжких грехах колдовства и совращения одного из наших братьев! Что ты можешь сказать в свое оправдание перед лицом Господа и этого святого собрания?
Ревекка на миг прикрыла глаза, словно мысленно вознося последнюю молитву своему невидимому, но всемогущему Богу. Затем она гордо вскинула голову и произнесла звонким, не дрогнувшим голосом:
- Я, Ревекка, дочь Исаака из Йорка, клянусь перед своим единственным Богом и перед всеми вами, что я невиновна в тех грехах и преступлениях, которые мне здесь приписывают! Я не ведьма и не блудница, я лишь слабая и беззащитная женщина, волею судьбы ставшая игрушкой в руках жестокого и похотливого человека. Если на мне и есть какой-то грех, то лишь тот, что я родилась еврейкой. Но разве мой народ не такие же дети Всевышнего, как и вы? Разве наша кровь не такая же алая? Я требую для себя Божьего суда поединком, чтобы с его помощью неопровержимо доказать свою невиновность и чистоту!
Эти смелые и пламенные слова, слетевшие с уст прекрасной пленницы, вызвали в зале новый ропот среди храмовников. Божий суд, или ордалия, был древним обычаем, по которому обвиняемый мог доказать свою невиновность, пройдя испытание огнем или водой. Не каждый день обвиняемые в таких страшных грехах, да еще и иноверцы, осмеливались бросать подобный открытый вызов и требовать священного права на Божий суд. Сам Великий Магистр на какое-то мгновение словно опешил от подобной дерзости. Но он быстро взял себя в руки и скрипнул зубами. Повернувшись к собравшимся, он объявил:
- Братья, судьбе было угодно послать нам испытание. Мы должны быть сильными и мудрыми, чтобы пройти его. Я удаляюсь, чтобы обсудить ситуацию с братом Брианом. А вы, братья, молитесь, чтобы Господь ниспослал нам свою мудрость и защиту.
С этими словами Великий Магистр покинул зал в сопровождении Бриана де Буагильбера. Оставшиеся храмовники молча переглядывались, ощущая, что они стоят на пороге событий, которые могут потрясти сами основы их ордена.
В своих личных покоях Великий Магистр яростно обрушился на Бриана.
- Безумец!" гремел он. - Своей похотью и неосмотрительностью ты поставил под угрозу весь наш план! А где манускрипт? Где ключ к нашему триумфу?
Бриан стоял, опустив голову. Он понимал, что его поступки были недостойны рыцаря и монаха. Но огонь, горевший в его сердце при мысли о прекрасной Ревекке, не желал угасать.
- Великий Магистр," сказал он тихо. - Манускрипт должен доставить отец девушки, Исаак из Йорка. Я отпустил его именно с этой целью.
Робер де Сабле на мгновение закрыл глаза, будто пытаясь сдержать свой гнев.
- Хорошо," сказал он наконец. - Мы должны любой ценой заполучить этот манускрипт. А что касается девушки... Мы не можем отпустить ее просто так. Это будет выглядеть как признание нашей вины. Нет, мы должны довести суд до конца. Ты обвинишь ее в колдовстве перед лицом всех братьев. А я обещаю, что если ее отец принесет манускрипт, я лично прослежу, чтобы с ней ничего не случилось.
Бриан вздрогнул. Обвинить Ревекку в колдовстве означало почти наверняка обречь ее на смерть. Но перечить Великому Магистру он не посмел.
- Да будет так, - сказал он глухо. - Я сделаю, как вы приказываете, Великий Магистр.
Черех некоторое время в зале совета рыцари Храма вновь занимали свои места. В центр зала вывели Ревекку. Несмотря на страх и усталость, она держалась с достоинством, присущим ее гордому народу.
Великий Магистр открыл заседание.
- Братья," начал он торжественно. - Перед нами стоит женщина, обвиняемая в ужасном преступлении колдовства и совращения одного из наших братьев. Брат Бриан, выдвинь свое обвинение перед лицом Господа и этого святого собрания.
Бриан вышел вперед. На его лице читалась внутренняя борьба, но голос звучал твердо.
- Я, Бриан де Буагильбер, рыцарь ордена Храма, обвиняю эту женщину, Ревекку, дочь Исаака из Йорка, в колдовстве и попытке совращения. Я требую, чтобы она была судима по всей строгости нашего святого закона.
В зале воцарилась тишина. Все взоры обратились к Ревекке. Она глубоко вздохнула и вышла вперед.
- Господа рыцари, - начала она звонким голосом. - Я, Ревекка, дочь Исаака из Йорка, клянусь перед лицом Всевышнего, что я невиновна в предъявленных мне обвинениях. Я требую Божьего суда, чтобы доказать свою невиновность.
Ее слова эхом разнеслись под сводами зала. Рыцари зашептались между собой. Они знали, что теперь решение должен принять Великий Магистр.
Робер де Сабле поднялся со своего места.
- Да будет так, - произнес он торжественно. - Божий суд состоится послезавтра на рассвете. Если обвиняемая сможет найти рыцаря, готового сразиться за нее, и он победит сэра Бриана, она будет считаться невиновной. Если нет - она будет признана виновной и понесет заслуженное наказание.
С этими словами он объявил заседание закрытым. Ревекку увели обратно в темницу, а храмовники разошлись, обсуждая между собой неожиданный поворот событий.
А в темнице в эту ночь одинокая еврейская девушка стояла на коленях и горячо молилась, обращаясь к своему далекому и загадочному Богу. Из ее прекрасных темных глаз катились слезы, но голос не дрожал. Она просила не за себя, а за того, кого продолжала любить вопреки всему. За того, кто так жестоко обошелся с ней, но кого она не могла возненавидеть. Она молила Всевышнего не о собственном спасении, а о том, чтобы Он смягчил ожесточенное сердце ее врага и судьи. Чтобы Он направил его на путь света и добра. И чтобы даровал ей мужество принять то, что будет Ему угодно ниспослать ей завтра, не дрогнув и не отступив от веры своих отцов.