- Ревекка! Дочь моя! - воскликнул он, бросаясь к помосту.
Стрелки Робина Худа помогли ему взойти на помост и освободить Ревекку от пут. Отец и дочь упали в объятия друг друга, не скрывая слез облегчения и счастья.
- Отец мой! - прошептала Ревекка, прижимаясь к его груди. - Ты пришел за мной! Но как ты узнал?
Исаак нежно погладил ее по спутанным черным волосам. - Твой посыльный, которого ты отправила в Йорк искать помощи, встретил нас в дороге. От него мы узнали о твоей беде. И сэр Хьюберт, да благословит его Господь, помог нам добраться сюда вовремя.
Ревекка с благодарностью взглянула на Хьюберта Уолтера, Айвенго, Седрика и Робин Худа со товарищи. Ее прекрасные темные глаза сияли, как звезды.
- Благодарю вас, благородные сэры, - произнесла она дрогнувшим голосом. - Вы спасли не только мою жизнь, но и веру в добро и справедливость. Я никогда не забуду вашей помощи.
Айвенго, все еще бледный от недавних ран, склонил голову в рыцарском поклоне и, многозначительно взглянув на девушку, произнес:
- Госпожа Ревекка, - сказал он, пытаясь скрыть волнение. - Для нас честь помочь вам. Вы невинная жертва, и наш долг - защитить вас от произвола и жестокости.
Потом Ревекка подошла к Бриану де Буагильберу. Тот стоял, понурив голову, не смея поднять на нее глаз.
- Сэр Бриан, - тихо произнесла она. - Я прощаю вас. Я знаю, что в глубине души вы не злой человек. Пусть Господь смилостивится над вами и направит вас на путь истинный.
Бриан вздрогнул от этих слов, словно от удара. Его окаменевшее лицо дрогнуло, и из глаз покатились скупые мужские слезы.
- Ревекка...- прошептал он. - Ты самая чистая и великодушная из всех, кого я встречал. Я не достоин твоего прощения. Я...я любил тебя. И буду любить до последнего вздоха, что бы ни ждало меня впереди.
Сказав это, Бриан де Буагильбер гордо выпрямился и позволил страже увести себя. Он знал, что его ждет суровое наказание, но теперь был готов принять его с мужеством и смирением.
Тем временем Хьюберт Уолтер обратился к собравшимся:
- Сегодня мы стали свидетелями попытки страшной несправедливости и жестокости. Но истина и добро восторжествовали, как и должно быть. Теперь я приступлю к расследованию преступлений тех, кто злоупотребил своей властью и положением. Орден Храма должен быть очищен от скверны и порока, чтобы вновь обрести свое благородное предназначение. А невинная девушка Ревекка отныне находится под моей защитой. Никто не посмеет более обвинить ее в колдовстве и ереси!
Толпа разразилась приветственными криками. Люди славили мудрость и справедливость епископа Уолтера, отвагу Айвенго и его друзей, милосердие и чистоту Ревекки. Казалось, сам Господь в этот миг взирал на них с небес и улыбался.
Глава 26: Исповедь и приговор
Сырая и темная камера в подземельях прецептории Темплстоу стала невольным убежищем для одного из самых доблестных и грозных рыцарей ордена Храма - Бриана де Буагильбера. Совсем недавно он был в зените своей славы и могущества, готовясь совершить деяние, которое потрясло бы весь христианский мир. Но сейчас он сидел на грубой деревянной скамье, закованный в тяжелые цепи, словно последний разбойник с большой дороги.
Мрачные думы одолевали храмовника. Бриан де Буагильбер пытался понять, как он оказался в столь бедственном положении. Еще вчера он был облечен высочайшим доверием Великого Магистра и готов был пожертвовать всем ради величия своего ордена. Амбициозный план по захвату власти над всем христианским миром казался таким близким к осуществлению. Хитроумная подделка древнего манускрипта, якобы написанного рукой самого Спасителя, должна была стать тем орудием, которое низвергнет Папу Римского с его престола и вознесет рыцарей Храма над королями и императорами.
Но теперь все рухнуло в одночасье. Бриан де Буагильбер стиснул зубы, вспомнив триумфальное появление в прецептории Хьюберта Уолтера, епископа Солсберийского и папского легата, в сопровождении цвета английского рыцарства и отъявленных разбойников из Шервудского леса. Какой позор - быть схваченным и закованным в цепи, словно последний смерд, на глазах у своих врагов и соперников! Какое унижение - увидеть отвращение и презрение в прекрасных темных глазах Ревекки, за любовь которой он был готов заплатить жизнью и честью!
Сердце Бриана де Буагильбера обливалось кровью и желчью. Он проклинал все на свете - свою глупость и неосмотрительность, безрассудную любовь к иноверке, высокомерие и недальновидность Великого Магистра, не сумевшего предотвратить разоблачение их замыслов. Он даже возроптал на несправедливость самой судьбы, распорядившейся так жестоко и непредсказуемо. Неужели все его подвиги и жертвы, вся его безупречная служба Господу и ордену были напрасны? Неужели он заслужил такой бесславный и позорный конец?
От этих горьких размышлений храмовника отвлек скрип открывающейся двери. На пороге камеры возник Хьюберт Уолтер собственной персоной, облаченный в роскошные епископские одежды. Его проницательные глаза цепко оглядели закованного в цепи пленника, словно пытаясь проникнуть в самые затаенные глубины его мятежной души.
- Бриан де Буагильбер, - произнес прелат металлическим голосом, от которого по спине храмовника пробежал невольный холодок. - Вот мы и встретились лицом к лицу. Я давно подозревал, что ваш орден плетет какие-то козни за спиной Святой Церкви и ее верных слуг. Но даже в самых смелых своих предположениях я не мог представить, что вы решитесь на столь чудовищное святотатство и богохульство.
Бриан вздернул подбородок, пытаясь сохранить остатки достоинства.
- Ваше преосвященство, - процедил он сквозь зубы. - Я не понимаю, о чем вы говорите. Орден Храма всегда был и останется верным слугой Господа нашего и защитником Святой Земли от неверных. Все обвинения против меня и моих собратьев являются наглой ложью и клеветой.
Хьюберт Уолтер усмехнулся и покачал головой.
- Неужели? А как же манускрипт, который вы с таким тщанием подделали и пытались использовать в своих гнусных целях? Знаете ли вы, что мне известно о вашем заговоре из первых уст - от самого султана Саладина, допросившего еврейского мастера, изготовившего для вас эту фальшивку?
Бриан вздрогнул, словно от удара хлыстом. Так вот кто разрушил их безупречный план! Коварный сарацин, случайно узнавший их тайну, предал ее врагу!
- Я вижу, вы начинаете понимать всю безнадежность своего положения, - ровным голосом продолжал Хьюберт Уолтер. - Теперь ответьте мне, сэр Бриан. Чья это была идея - захватить власть над христианским миром столь гнусным и вероломным способом? Кто были ваши сообщники в этом грязном деле? И что вы собирались делать потом, если бы ваш замысел удался?
Бриан закрыл глаза, чувствуя, как земля уходит у него из-под ног. Он понимал, что отпираться бесполезно. Папский легат знал слишком много, и у него явно были неопровержимые доказательства их вины. Единственное, что оставалось храмовнику — это встретить свою судьбу с высоко поднятой головой, как подобает истинному рыцарю.
- Ваше преосвященство, - глухо произнес он, открывая глаза и глядя прямо в лицо своему обвинителю. - Вы правы. Я не стану более запираться и лгать. Это была моя идея - подделать манускрипт и использовать его для низложения Папы Римского и возвышения нашего ордена. Я уговорил Великого Магистра Робера де Сабле поддержать этот план и посвятил в него нескольких самых доверенных собратьев. Мы рассчитывали, что император Генрих VI поверит в подлинность документа и начнет действовать в наших интересах. А потом, захватив бразды правления над Церковью, мы бы создали новый мировой порядок, где власть принадлежала бы сильным и достойным, а не продажным и лицемерным прелатам.
Голос Бриана де Буагильбера окреп и зазвучал с вызовом. Теперь, когда ему нечего было терять, он решил высказать все, что накипело в его душе за долгие годы тайных сомнений и противоречий.
- Да, я раскаиваюсь в своих грехах и готов понести заслуженную кару. Но знайте, ваше преосвященство, что я действовал из самых чистых и благородных побуждений. Я хотел очистить нашу Святую Церковь от скверны и превратить ее в оплот истинной веры и добродетели. Я хотел, чтобы на земле восторжествовали закон и справедливость, как заповедовал нам Спаситель. И ради этой высокой цели я был готов пожертвовать всем - даже своей честью и жизнью.
Хьюберт Уолтер долго молчал, пристально глядя в пылающие глаза храмовника. Потом он тяжело вздохнул и произнес:
- Что ж, сэр Бриан. Ваше чистосердечное признание и искреннее раскаяние делают вам честь. Но вы должны понимать, что совершили тягчайшее преступление против Бога и людей. И справедливость требует, чтобы вы понесли суровое наказание, дабы искупить свою вину и послужить назиданием другим.
Бриан де Буагильбер гордо выпрямился, насколько позволяли сковывающие его цепи.
- Я готов принять любую кару, ваше преосвященство. Я давно примирился с мыслью о смерти и не боюсь предстать перед Всевышним. Но я прошу вас об одном одолжении. Позвольте мне умереть как рыцарю и воину, с мечом в руке, а не как последнему преступнику на эшафоте. Это единственное, о чем я прошу напоследок.
В его голосе звучала неподдельная мольба, и Хьюберт Уолтер не мог не почувствовать невольного уважения к этому отважному и заблуждающемуся человеку. И такой исход дела также более соответствовал нежеланию Уолтера выносить на публику материалы этого ужасного дела. А так – концы в воду. А Великий Магистр и так уже полностью у него в руках.
- Что же, это я могу обещать вам, сэр Бриан, - медленно произнес он.
Бриан де Буагильбер смиренно склонил голову.
- Благодарю вас, ваше преосвященство. Я принимаю ваш приговор и готов безропотно нести свой крест. Да свершится надо мной воля Господня.
Хьюберт Уолтер кивнул и направился к двери. Но на пороге он задержался и обернулся к храмовнику.
- Я буду молиться за вашу грешную душу, сэр Бриан. И за души ваших собратьев, вовлеченных в этот нечестивый заговор. Быть может, Всемилостивый Создатель сжалится над вами и дарует вам прощение и вечный покой.