Но и от мирских дел Сергий Радонежский не уходил.
«Когда в 1380 году пришел в Россию со своими небывало-грозными полчищами Мамай, мужественный дух вел. кн. Дмитрия Ивановича смущался и требовал себе подкрепления; в эти страшные и истинно критические для отечества минуты преп. Сергий, уподобляясь древним израильским пророкам, явился горячим воодушевителем государя: пришедшего к нему в монастырь Дмитрия Ивановича для вопрошения, „повелит ли (посоветует ли) противу безбожных изыти“, он укрепил в решимости, обещав ему именем Божиим победу. Великий князь начал просить у преподобного двух его монахов – Пересвета и Ослябю, которые, принадлежав в миру к сословию воинскому, были ведомые всем ратники и великие богатыри крепкие и люди весьма смысленные к воинскому делу и наряду. Преподобный повелел монахам тотчас же готовиться в путь, а они с своей стороны от всей души изъявили готовность сотворить послушание. Вместо шлемов тленных он возложил на их головы шлемы нетленные – святую схиму, с нашитыми на ней крестами, и заповедал им крепко поборать по Христе на врагов его».
Закончим о Сергии Радонежском и вернемся к истории и архитектуре.
Приблизительно к концу третьей четверти XIV века складывается ситуация, когда структуры Ордена, имея сеть своих учебных центров и опорных пунктов заручаются поддержкой духовенства и становятся правой рукой администрации. На Руси это картина такая. Сергий Радонежский (не исключено, что это образ легендарный, так же как и Илья Муромец), заручившись поддержкой митрополита Алексия, становится советником великих князей и правой рукой князя Дмитрия (пока не Донского). Заняв это место, он назначает большой сбор практически на нейтральной территории, ибо Новгород в то время является этаким порто-франко, типа Одессы в XIX веке.
Собрав общий сбор, по всей видимости, согласившийся на участие в перевороте или хотя бы на нейтралитет Сергей Радонежский начинает готовить массовое выступление объединенных княжеских и городских дружин против воинской касты. Выступление это известно как Куликовская битва. Победа в ней дает старт выступлениям, подготовленным по всем провинциям, уделам и княжествам. В результате перехват власти у касты воинов не удался, но участия и присутствия во властных структурах добиться удалось. С этого момента власть становится не трех-, а четырехкастовой: воины, духовенство, чиновники (князья), народ.
Глава четвертая. Перелом
Преподобный Сергий в молодости сильно смахивал, согласно житиям, на Илью Муромца и Илью Обломова одновременно. То есть лежал на печи до середины XIV века. Потом вдруг оклемался и начал проявлять чудеса недюжинной энергии и мистической осведомленности, строя храмы, монастыри, города и предсказывая будущее точно и неумолимо… Мало того, у него и ученики обладали даром предвидения.
Практически до того самого 1374 года, когда он стал окормлять великих князей и когда начал строить в Новгороде Собор Спаса Преображения на Ильине, особым рвением он не отличался.
А с этого года у Сергия проявился уникальный организаторский талант.
Первое, что мы не знаем, это то, что вторично, а что первично. Стал ли Радонежский духовником князей Владимирских до постройки Новгородского собора и съезда в нем Ордена, или наоборот. Хотя в глобальном смысле хода истории это не меняет. Это не стратегия, а тактика.
Итак, Сергий берется за строительство Спаса на Ильине и сразу проявляет государственную хватку.
Взять хотя бы эпизод, когда он приглашает для росписи храма Преображения на Ильине некоего «Феофана Гречина». На Руси были высококлассные богомазы, но все они работали в классической манере того времени.
И тут появился Феофан Грек. Как рассказывал некто Епифаний Премудрый, «Грек никогда не смотрел ни на какие образцы, все у него шло из головы. Мало того, он никогда ничего не переделывал, готовая и абсолютно совершенная вещь рождалась у него сразу, как человеческое дитя…».
Обратите внимание, какая необычная манера! Ничего общего с русской классикой, но в то же время и не похоже на церковное искусство Европы XIV века. Разве что в Константинополе, в монастыре Гора, можно увидеть фрески, выполненные в той же манере.
Но самое удивительное – это то, что в России нет НИ ОДНОЙ работы, которую можно было бы достоверно приписать Феофану Греку, – кроме храма Спаса Преображения в Новгороде. Обычно поминают три церкви в Москве и одну в Нижнем Новгороде – но реальных доказательств нет, одни домыслы. Еще толкуют об изографии в его исполнении – ну, например, Евангелие боярина Федора Кошки, Богоматерь Донская, еще что-то – но, опять же, бабка надвое сказала…
Вот цитата из Энциклопедии:
«Феофан родился в Византии (отсюда прозвище Грек), до приезда на Русь работал в Константинополе, Халкидоне (пригород Константинополя), генуэзских Галате и Кафе (ныне Феодосия в Крыму) (сохранились только фрески в Феодосии).
Феофан Грек поселился в Новгороде в 1370 году. В 1378 году он начал работу над росписью церкви Спаса Преображения на Ильине улице. Самым грандиозным изображением в храме является погрудное изображение Спаса Вседержителя в куполе. Кроме купола Феофаном расписан барабан фигурами праотцев и пророков Ильи и Иоанна Предтечи. До нас дошли также росписи апсиды – фрагменты чина святителей и „Евхаристии“, часть фигуры Богородицы на южном алтарном столбе, и „Крещение“, „Рождество Христово“, „Сретение“, „Проповедь Христа апостолам“ и „Сошествие во ад“ на сводах и примыкающим к ним стенах. Лучше всего сохранились фрески Троицкого придела. Это орнамент, фронтальные фигуры святых, полуфигура „Знамения“ с предстоящими ангелами, престол с подходящими к нему четырьмя святителями и, в верхней части стены – Столпники, ветхозаветная „Троица“, медальоны с Иоанном Лествичником, Агафоном, Акакием и фигура Макария Египетского».
Вот еще.
«Последующие события жизни Феофана плохо известны, по некоторым сведениям (в частности, из письма Епифания Премудрого игумену Афанасиева монастыря Кириллу Тверскому), иконописец работал в Нижнем Новгороде (росписи не сохранились), некоторые исследователи склонны считать, что он так же работал в Коломне и Серпухове. В начале 1390-х годов Феофан прибыл в Москву.
В Москве Феофан Грек проявил себя в росписи храмов, частных домов, в книжной графике и в написании икон. Как было отмечено Епифанием Премудрым, с которым сблизился Феофан во время пребывания в Москве, „…у князя Владимира Андреевича он изобразил на каменной стене также самую Москву; терем у великого князя расписан невиданною и необыкновенною росписью…“ (письмо Епифания Премудрого игумену Афанасиева монастыря Кириллу Тверскому).
Феофан оформил Евангелие боярина Фёдора Кошки, оклад которого датируется 1392 годом, судя по всему, окончание рукописи относится к тому же времени. Евангелие не содержит миниатюр, но изобилует красочными заставками, орнаментальными украшениями в начале каждой главы и зооморфными буквицами-инициалами. Характерные резкие линии, колорит изображений дают основание утверждать авторство Феофана Грека. Другая знаменитая рукопись – Евангелие Хитрово, имеет сходство с оформлением Евангелия Кошки, но существенные отличия в стилистике и колористике говорят о том, что работа выполнена кем-то из последователей Феофана, возможно, Андреем Рублевым.
Относительно икон, написанных Феофаном, не сохранилось чёткой информации. Традиционно его авторству приписывают „Успение Божьей Матери“, „Донскую икону Божьей Матери“, „Преображение Господне“ и деисусный чин Благовещенского собора Кремля».
Подведем итог. ТОЛЬКО Спас на Ильине и, может быть, Донская икона Божьей Матери, которую впоследствии подарят Дмитрию Донскому донские казаки перед Куликовской битвой.
То есть все, что есть, работы Феофана Грека сделаны для Сергия Радонежского.
С 1374-го по 1378 год Сергий занят только одним делом. И дело это – постройка Собора в Новгороде.
Но вот 1378 год.
12 февраля 1378 года скончался митрополит Алексий. Великий князь и многие знатные люди, по известию Степенной книги, обращаются к Сергию с увещанием принять святительский жезл. Однако из числа кандидатов на митрополичью кафедру Сергий поддерживает Киприана, который после долгой церковной смуты сделался митрополитом только в 1390 году, спустя 12 лет!
А что же эти 12 лет церковного междуцарствия? Смута? Тишина? Ни в коей мере. Как пишут жития: «Сергий не мог ограничить свои труды на пользу церкви тесной оградой Троицкого монастыря. По просьбам князей, митрополита, частных лиц он основал еще несколько монастырей, вводя в них строгие порядки общежительства и ставя игуменами своих избранных учеников. Так, по поручению вел. князя Димитрия Ивановича он построил два монастыря Дубенских перед Куликовской битвой и после нее, Московский Симонов, Коломенский-Голутвин, по поручению князя Серпуховского Владимира Андреевича – Серпуховский Высоцкий, совместно с митрополитом Алексием – Московский Андроников; наконец по благословению Сергия построены монастыри: Борисоглебский Устьинский в Ростовской области и Георгиевская пустынь на Клязьме. Многочисленные ученики Сергия по его примеру строили монастыри вдали от городов, в пустынных местах и неизменно вводили в них устав общежительства. Всего Сергием с его непосредственными учениками основано от 30 до 40 монастырей, которые в свою очередь стали рассадниками монашества и опорными пунктами колонизации и хозяйственной культуры пустынных дебрей северного Поволжья. Таким образом, преподобный Сергий является отцом северно-русского монашества. В известии Воскресенской летописи о преставлении Сергия говорится, что он „бе начальник и учитель всем монастырем, иже на Руси“».
Что же это за ученики Сергия Радонежского? Что за старцы и схимники?
Постараемся перечислить только самых известных основателей монастырей на Руси.
Преподобный Авраамий Галицкий, называемый также Городецким и Чухломским, который был одним из первых учеников и постриженцев преподобного Сергия. Из обители Сергия Радонежского он удалился в страну Галицкую. Он основал четыре обители: монастырь в честь Успения Пресвятой Богородицы, монастырь Положения пояса Богоматери, монастырь во имя Собора Богоматери и обитель в честь Покрова Пресвятой Богородицы, где и скончался.