— Будьте готовы сегодня в полночь.
Жанну сотрясла мелкая дрожь. «Быть готовой в полночь» значило подготовиться к побегу. Неужели это возможно? Она знала нескольких человек, которым в прошлом удалось бежать даже из Бастилии, но вряд ли её друзья смогут подготовить всё столь хорошо. Если её поймают во время побега, королевская чета наверняка вынесет смертный приговор. А если это вообще провокация? Почему она сразу слепо поверила какой-то записке, присланной неизвестно кем? Что, если именно августейшей чете нужно, чтобы она пыталась покинуть тюрьму и скомпрометировала себя ещё сильнее? Нет, прежде чем что-то предпринять, необходимо всё хорошо обдумать. Жанна легла в постель и укрылась дырявым одеялом. Её знобило, хотя жаркое лето было в разгаре. Кто эти люди, решившие ей помочь? И существуют ли они на самом деле? Она почувствовала лёгкий жар и боль в плече. Нет-нет, осторожность прежде всего. Женщина решила не покидать тюрьму, но после обеда к ней снова обратился Жозеф:
— Это опять для вас.
В её руках оказалась новая записка. Неизвестный покровитель писал: «Я понимаю, Вы не доверяете нам, но Ваши сомнения напрасны. Нам нужно, чтобы Вы оказались на свободе любой ценой. Сегодня в полночь должно всё получиться. Доверьтесь Жозефу».
Прочитав послание, графиня свернула его в трубочку, выглянула в окошко и, встретившись глазами с тюремщиком, кивнула. Он ответил радостной улыбкой и прошептал:
— Сегодня.
«Сегодня, сегодня, — юлой завертелось у графини в мозгу. — Сегодня Дьявол или поможет мне выбраться, или… или на белом свете нет ни Бога, ни Дьявола». Она провела рукой по пылающему лбу и взяла листок бумаги, решив продолжить мемуары, чтобы отвлечься от тревожных мыслей. Тонкая рука с пером порхала над белоснежными листками, на бумаге появлялись изящные буквы. «Я буду отомщена, — шептала женщина, насыщая некоторые места будущей книги несуществующими скабрёзностями, — я буду отомщена!..»
Жанна так увлеклась, что не заметила, как наступил вечер. Жозеф дал знать: нужно собираться, но графине нечего было брать, кроме старого рваного платья, в котором её сюда доставили, и холщового балахона со следами крови. Ладно, она наденет платье. Пусть оно попорчено, но всё же это лучше, чем тюремная роба.
Отыскав кусочек бечёвки, Жанна бережно связала исписанные листки, но не заметила, как один из них вылетел на свободу и, словно лебединое пёрышко, опустился на пол и шмыгнул под лежанку. Окинув взглядом каземат, женщина села на разобранную постель и принялась ждать. Она уже не реагировала на укусы клопов, её не раздражал писк крыс. Жанна терпеливо ждала часа освобождения, и он наступил. Ровно в полночь Жозеф открыл дверь каземата. Графиня стояла на пороге. Она была бледная, словно привидение, и тюремщик испугался почти до обморока.
— Всё будет хорошо, госпожа. Но вы зря надели это платье. У меня для вас другой наряд.
Он протянул ей мужской костюм. Превозмогая слабость, де Ла Мотт натянула его.
— Как вы прекрасны! — восхищённо прошептал тюремщик, но от волнения графиня не расслышала. Она покачнулась, и испуганный Жозеф, схватив её за руку, потащил женщину по тёмным коридорам, практически полностью приняв на себя её вес. Де Ла Мотт действительно находилась в полуобморочном состоянии, поэтому ничего не видела и почти ничего не понимала. Жозеф, видимо, за годы работы изучил Сальпетриер и знал каждый закуток. Он помог беглянке спуститься по склизкой извилистой лестнице и подвёл к решётчатому окну.
— Сейчас вам придётся пережить не очень приятные минуты, госпожа, — тихо сказал Жозеф и снял решётку, которая оказалась подпиленной. — Вниз отсюда можно добраться только по верёвочной лестнице. Я подсажу вас на окно, и вы смело ступайте вниз. Если боитесь высоты, закройте глаза. Там, внизу, нас с вами уже ждут. Здесь не так высоко. Это всего лишь второй этаж.
«Второй этаж!» Жанна не сознавала, как оказалась на подоконнике, как потом занесла ногу, упёрлась ею в верёвочную ступеньку и, покачиваясь над землёй, начала спуск к свободе. Она не смотрела вниз, как подсказал ей Жозеф, и потому не знала, долог ли её путь. Женщина вздохнула с облегчением, когда чьи-то сильные руки подхватили её и опустили на землю.
— Ну вот, госпожа де Валуа, свобода приветствует вас! — тихо сказал мужской голос. Жанна повернулась к своему спасителю и не смогла разглядеть лицо: его скрывал чёрный капюшон. «Дьявол», — пронеслось у неё в голове, и она задрожала. Мужчина ободряюще положил руку на плечо графини.
— Не бойтесь, — проговорил он. — То, что мы незнакомы, не даёт повода опасаться меня. Вы не забыли свои мемуары?
Женщина постучала кулачком по груди.
— Они здесь.
В темноте она почувствовала, как неизвестный спаситель довольно улыбнулся.
— А вот и Жозеф. Теперь пойдёмте. Нас ожидает экипаж.
Карета, в которую усадили графиню, не была роскошной, к каким она привыкла в последнее время. Каждая щербинка, каждый камешек, попавший под колёса, создавал тряску, и женщину подбрасывало словно мячик. Но бывшая заключённая радовалась всему: чистому воздуху, свежему ветерку и звёздам, подобно бриллиантам, усыпавшим небо. Подобно бриллиантам… Вспомнив об ожерелье, де Ла Мотт дотронулась до локтя человека в чёрном.
— Мне нужно побывать в моём поместье, чтобы взять кое-что из вещей, — сказала она. — Как я понимаю, больше мне не придётся вернуться в родной дом.
Незнакомец кивнул.
— Может быть, но очень нескоро, моя дорогая графиня. Поэтому я выполню вашу просьбу. Мы заедем к вам. Но вы должны управиться очень быстро. Скоро по нашему следу направят ищеек. Вы знаете, они умеют искать и находят.
— Да, это я знаю, — прошептала Жанна, вспомнив де Крона. — Они не успеют меня поймать.
Жозеф ударил кнутом по лошадям, и резвая тройка помчалась по пустынным улицам Парижа. Графиня скорее угадывала, чем узнавала знакомые места. Казалось, после её ареста прошла целая вечность. Она подумала, что не сказала незнакомцу, где находится её поместье, но этот человек, видимо прекрасно осведомлённый о каждом её шаге, домчал женщину без единого вопроса. Подъехав к живой изгороди, Жанна с удивлением заметила, что одно из окошек первого этажа освещено. Спазм сдавил горло, и графиня выскочила из кареты, с волнением шепча:
— Кло, милая Кло…
Она с силой распахнула дверь, почему-то незапертую (возможно, преданная служанка ждала свою госпожу). И действительно, старуха сидела у оплывающей свечи и негромко бормотала себе под нос что-то очень похожее на молитвы.
— Кло, милая Кло! — Жанна бросилась к ней, и служанка удивлённо заморгала седыми ресницами, широко улыбнулась, показывая недостаток зубов, и распахнула объятия.
— О, моя милая госпожа! Вы свободны?
— Я не совсем свободна, дорогая Кло, — призналась женщина. — Не пройдёт и суток, как сюда явятся жандармы.
— Вы бежали?! — догадалась старуха, с ужасом глядя на неё.
— Я бежала, потому что у меня не было другого выхода. — Графиня высвободилась из крепких объятий, морщась от запаха пота: Клотильда не любила принимать ванны. — Дорогая, мне нужно собрать вещи.
Служанка хитро подмигнула и, вытащив из замусоленного халата чёрную бархатную коробочку, протянула госпоже.
— Вы приехали за этим?
— Но как ты… — Дрожавшими пальцами Жанна открыла крышку. Все бриллианты, кроме двух, были в целости и сохранности.
— Я видела, куда вы её спрятали, — призналась старуха. — И решила перепрятать. Жандармы — они ведь умеют искать. Ну я и подумала, что нужно поместить её в такое место, где никто и искать не станет.
Она засуетилась, словно вспомнив ещё что-то очень важное.
— Ваша дорожная сумка… Сейчас я всё соберу.
— Только самое главное, Клотильда, — пробормотала графиня и протянула старухе бриллиант. — Возьми, Кло. Что-то подсказывает мне, что мы нескоро увидимся. Тебе нужно как-то жить, и я не позволю моей любимой служанке прозябать в нищете.
Старуха покачала головой.
— Тех денег, что вы мне оставили, вполне хватит на безбедную старость. А эти камни… Я их боюсь. Пока они не принесли вам счастья. Дай Бог, чтобы я ошибалась.
Служанка молниеносно собрала кое-что из одежды, и Жанна, ещё раз крепко обняв Клотильду, вернулась в карету. Её порадовало, что человек в чёрном ни о чём не спросил, хотя наверняка догадался, зачем Жанне понадобилось посетить свой дом. Лошади снова помчались, теперь по предместьям Парижа. Они ехали час, два, но женщина не чувствовала усталости, словно хорошо отдохнула в Бастилии и Сальпетриер на лежанке с матрасом, полным клопов. На рассвете человек в чёрном приказал остановиться, и карета подвезла их к маленькой бревенчатой избе.
— Здесь вы немного отдохнёте и продолжите путь уже без меня, — сказал Жанне незнакомец, сверкнув чёрными глазами.
— Но куда я еду? — выдохнула графиня.
— Вам нельзя оставаться во Франции, — пояснил мужчина. — Жозеф доставит вас до берега Ла-Манша, где вас ждёт нанятое нами судно. На нём вы доберётесь до Саутгемптона, а потом — до Лондона. Там вас встретят и спрячут, и враги никогда не найдут ваше убежище. В крайнем случае, правительство Англии не выдаст вас, потому что наши страны находятся на грани войны. Ваша задача — закончить свои мемуары и издать их. Наш человек в Лондоне поможет это сделать.
Жанна закрыла руками лицо.
— В Лондон, — прошептала она. — Значит, Париж никогда обо мне не услышит.
Незнакомец посмотрел на неё с удивлением.
— Что вы сказали?
— Когда-то в детстве, голодая и терпя унижения, я поклялась, что верну свой титул и поместья, что чопорный Париж ещё услышит обо мне. — Графиня развела руками. — Но, видимо, этому не суждено случиться…
— Этому суждено случиться! Возможно, не так скоро, как вам бы хотелось, — мягко ответил человек в чёрном. — Вот увидите, о вас ещё заговорят. А теперь мне, к сожалению, пора. Но я не прощаюсь навсегда. До встречи, графиня де Валуа!
Махнув, он сел в карету, и усталые лошади пошли шагом по каменистой дороге.