— Вы сами всё слышали, милочка. Впрочем, не только слышали, но и видели. Думаю, барк вам понравился. Теперь пора отправляться домой и продолжать собираться в путь-дорогу. Хотите, я подвезу вас в своём экипаже?
Стараясь скрыть неприязнь, вызванную чопорностью дам, Жанна ответила:
— Нет, спасибо. Я хочу немного пройтись по берегу залива. Поймать в Петербурге экипаж не представляет труда.
— Что ж, это верно. — Анна Сергеевна не стала настаивать, чтобы графиня ехала с ними. — Когда у нас всё будет готово, я пришлю к вам лакея с запиской и сообщу время отъезда и место нашей встречи. Надеюсь, поездка окажется приятной для нас всех.
К удивлению Голицыной, Жанна не сделала подобострастное лицо, благодаря княгиню за всё на свете, а лишь пожала плечами.
— Будем надеяться.
— Господь поможет! — прошептала баронесса, перекрестившись.
«Пусть помогает, я не возражаю», — сказала про себя графиня и неторопливо пошла в сторону набережной. Жёлтая вода Финского залива напоминала ей Сену. В Санкт-Петербурге многое напоминало Париж, но родной город казался ей теплее. Столица России была более величественной и холодной, хотя не уступала столице Франции по красоте. Интересно, что сейчас делалось в её родном городе? Приняли бы её там или снова бросили в тюрьму?
Впрочем, испытывать судьбу не хотелось. Через два дня они отправятся в далёкое путешествие, в котором ей предстоит познакомиться с Россией. А потом Крым… Полуостров станет её последним пристанищем — в этом Жанна не сомневалась. Поэтому хочешь не хочешь, а придётся купить домик. Он должен быть маленький и хорошенький, словно кукольный, и обязательно утопать в зелени. Именно такой у неё был в Париже. Только в родном городе не было моря, а в Крыму моря предостаточно. Когда-то они с Калиостро мечтали о доме на берегу моря. Что ж, возможно, её мечты начинают сбываться. Как говорится, поживём — увидим.
Глава 56
Женщины выехали, как и предполагали, через три дня после посещения верфи. Барк ждал их на Ладожском озере. Приняв на борт пассажиров, он заскользил по водной глади и направился к притоку Волги, великой русской реки, которая должна была привести их к Дону и к Крыму. Графине и Элизе предложили небольшую, но уютную каюту, где они разместили свои вещи. Голицына позаботилась и о поваре, выписав его из дорогого ресторана Санкт-Петербурга. Самую просторную комнату на барке она оборудовала как столовую, и путешественники могли собираться за завтраками, обедами и ужинами.
Первый же ужин оказался великолепным. Карп в сметане сочли вне всяких похвал. Картошка по-домашнему привлекала румяным бочком. Клюквенный морс хорошо утолял жажду. Бисквиты таяли во рту. Юлия Крюденер наговорила много любезностей своей милой подруге, и та от волнения даже прослезилась. К матери присоединилась и Жюли, которая тоже поблагодарила Анну Сергеевну за чуткость и доброту, и лишь графиня молчала, слушая эти высокопарные речи. Потом все принялись неистово молиться, призывая на помощь небесные силы. Жанна делала вид, что не отстаёт от остальных, но на самом деле лишь открывала рот. Она считала: если им суждено добраться до Крыма без приключений, Бог тут ни при чём, равно как и Дьявол. Она давно уже не верила ни в того, ни в другого, хотя с графом де Гаше исправно посещала католическую церковь. Её неверие не осталось не замеченным фанатичками.
— Скажите, какой вы веры? — спросила её однажды княгиня. — Вы католичка?
— Наверное, — равнодушно ответила Жанна. — А какое это имеет значение?
— Разве вы не знаете, куда и зачем мы едем? — строго поинтересовалась Анна Сергеевна. — Мы едем туда, где обитают татары. Они, как известно, мусульмане, а это не истинная религия.
Они стояли на корме, глядя на жёлтую воду Волги. Лёгкие волны слегка омывали борта судна. Небо чуть портили сероватые тучки. Ветерок освежал лица, принося из ещё голых лесов запах свежести и весны.
— Кто может объяснить, где истинная религия, а где ложная? — удивилась Жанна. — У них свой Бог, которому они поклоняются так же фанатично, как вы своему. Интересно, как вы убедите их, что они ошибаются?
— Они в России! — рассердилась Голицына. — Большинство людей, живущих в этой стране, — православные. Вам известно, что все императрицы принимали православие?
— Если вы рассчитываете на такой аргумент, то он бессмыслен, — смело сказала графиня. — Их вера сильна, и им нет дела до наших императоров. Они поклоняются не им, а Аллаху. Попробуйте убедить их, что его не существует.
— Раньше за такие слова вас сожгли бы на костре в вашей же Франции! — буркнула Анна Сергеевна. — Вы атеистка и даже не скрываете этого.
— Возможно, вы правы, а возможно, нет, — задумчиво произнесла Жанна. — Я давно уже не рассуждала на подобные темы. В жизни я попадала в разные сложные ситуации, и кто-то помогал мне выйти из них с честью. Кто это был, не знаю. Скажу честно, я не молилась Богу и ни о чём его не просила. Если он счёл нужным вытаскивать меня из передряг — что ж, ему большое мерси. Только и Дьявол способен на такие проделки.
Губы Голицыной задрожали.
— Вас следовало бы скинуть за борт! — задыхаясь, произнесла она. — Да, это было бы лучшим для вас наказанием.
— Ваш Бог милосерден, — парировала графиня. — И если я в чём-то заблуждаюсь, вам следовало бы наставить меня на путь истинный, а не расправляться в пути.
Княгиня скорчила недовольную гримасу, и на лбу появились глубокие морщины.
— Вы правы, — вдруг сказала она довольно миролюбиво. — Мы ещё не раз вернёмся с вами к этой теме, и вы увидите, что есть только один Бог. Вы ещё будете умолять нас, чтобы мы крестили вас на крымской земле. Это будет символично, ведь князь Владимир когда-то крестился в Херсонесе.
Графиня улыбнулась.
— Не стану с вами спорить. Время нас рассудит.
— Обязательно рассудит, — подтвердила княгиня и гордо отвернулась.
Жанна проводила её глазами. Ей не хотелось идти в каюту, где добрая и верная Элиза создавала уют. Она подставила лицо ветру, заметив, что он стал крепчать. Волны всё сильнее и сильнее бились о борт барка и вскоре швыряли его из стороны в сторону, как несчастную посудину. Небо покрылось тяжёлыми свинцовыми тучами, словно его внезапно вымазали грязью. Одна из волн оказалась такой высокой, что плеснула в лицо Жанне. Она вскрикнула и отшатнулась, оказавшись в объятиях капитана.
— Что вы здесь стоите? — прошипел он, стараясь казаться спокойным, но вид у него был встревоженный. — Вам нельзя находиться на палубе! Идите в свою каюту.
В ту же минуту корабль качнуло так, что оба сильно ударились о дверь, раскрытую ветром. Дождь хлынул как из ведра. Капли забарабанили по палубе. Жанна в одночасье оказалась мокрой с ног до головы. Кроме того, сильно болело ушибленное плечо.
— Я же вам сказал, спускайтесь в каюту! — повторил капитан. — Или вам мало того, что вы еле держитесь на ногах?
Графиня хотела что-то ответить, но барк вновь накренился и зачерпнул воды. Алексей, махнув рукой на непослушную пассажирку, стал командовать матросами, которые пытались снять паруса. Жанна никогда ещё не попадала в такой шторм, и ей стало по-настоящему страшно. Паруса трепетали под порывами ураганного ветра, словно гигантские шатры, и женщина закрыла глаза, когда один из матросов повис на верёвке, как акробат в цирке. Дождь по-прежнему заливал ей глаза, но ужас, охвативший с ног до головы, парализовал, мешая принимать решения. Из оцепенения её вывела Элиза. Босая и простоволосая, она неожиданно появилась на мокрой палубе.
— Я думала, с вами беда! — Задыхаясь, служанка схватила графиню за локоть. — Все собрались в кают-компании, а вас нет.
— Я иду. — Жанна тряхнула головой, и тысячи капель посыпались на палубу. — Идём, моя дорогая.
Сильный порыв ветра в который раз накренил утлое судёнышко. Высокая волна отбросила его к берегу, и Элиза пронзительно закричала. Что-то большое свалилось с мачты, наверное оторвавшись под порывом ветра, и ударило её по голове. По лбу потекли струйки крови. Служанка потеряла сознание.
— Помогите!.. — закричала Жанна, не узнавая своего голоса. Он словно шёл из глубины её тела и был глухим, едва слышным. Она собрала все свои силы и ещё раз крикнула: — Помогите!
— Боже мой! — Один из матросов, неизвестно почему оказавшийся поблизости, подхватил Элизу как пушинку и со всех ног бросился в каюту, держа на руках безжизненное тело.
— Сюда, кладите её на мою кровать! — командовала Жанна, заглядывая в бледное мокрое лицо. — И пригласите врача, прошу вас!
— Да какой у нас врач, мадам, — усмехнулся пожилой моряк, — мы сами себе доктора. Кажется, ваши спутницы что-то понимают в медицине. Хотите, я позову их сюда?
— Да, да, ради бога! — взмолилась Жанна.
Моряк быстро поднялся по лестнице, его шаги растворились в шуме дождя. Графине пришлось ждать минут десять, которые показались ей вечностью. Когда дверь открылась и на пороге появились красные от возмущения княгиня и баронесса, женщина вздохнула с некоторым облегчением.
— Что здесь произошло? — спросила Анна Сергеевна своим пронзительным голосом. — Почему ваша служанка в крови?
Она подошла к постели и взяла безжизненную руку Элизы.
— Боже мой, да у неё разбита голова! — прошептала княгиня.
Баронесса достала платок, смочила его в одеколоне, который всегда носила с собой, и принялась протирать окровавленное лицо.
— Вы нам скажете, что случилось? — уже резче поинтересовалась княгиня.
— Она вышла на палубу, и на неё что-то упало сверху, — пояснила Жанна и всхлипнула. — Вот уже более десяти минут она не приходит в сознание.
— Пульс очень слабый, — констатировала Анна Сергеевна. — На темени глубокая рана. Боюсь, ваша служанка не доедет с нами до Крыма.
— Что вы говорите! — ужаснулась Жанна и закрыла лицо руками. Голицына молча смотрела на неё. В её взгляде не было жалости.
— Это вы виноваты, — прошипела она. — Неужели вы до сих пор этого не поняли?