Я отправила письмо Эвенке с просьбой о совете, как только впервые приняла человеческий облик. Ее ответ был туманный: вывести Эдвина из этого состояния способен только он сам, а моя задача отыскать, что пробудит в нем желание вернуться. Она просила меня не впадать в крайности, ведь ключ к его памяти может так и не найтись, и я должна быть к этому готова.
Но сдаваться так просто я не собиралась: мы находились посреди развалин замка, первой вспышки Эдвина, если где в мире и имеются ответы, то именно тут. Причем здесь их должен быть целый кладезь.
Постепенно мне удалось привести в порядок несколько комнат и кухню, большую часть трупов я испепелила и вынесла их прах в центральный сад. Родителей Томаса я похоронила за замком, приложив все силы для того, чтобы их могилы выглядели достойно. Мне хотелось выгравировать на камне их портреты, но в целом замке не осталось ни одного уцелевшего изображения, а имена правителей я не помнила: они погибли, когда мне не было и десяти лет.
Закончив, я попыталась показать Эдвину могилу его родителей, возможно, искрой, которая привела его в это состояние, было чувство вины за их смерть… но нет, безрезультатно. Дракон сидел у камней и наблюдал за мной, как за забавной птичкой, которой вздумалось пощебетать.
Я пыталась напомнить ему о магии, показывая фокусы, которым он сам учил меня когда-то, говорила с ним, рассказывала о нашем прошлом, но он слушал, скорее, из вежливости, терпеливо дожидаясь, пока я наиграюсь в мартышку и снова стану драконом, с которым можно полетать или поваляться на поле.
Одним утром я проснулась от того, что Эдвин, спящий под боком, вскочил и в ярости бросился к стенам замка. Еще толком не очнувшись ото сна, я почуяла беду и бросилась за ним, как оказалось, не зря: у стен стояла Умма, побелевшая от ужаса. Я успела загородить ее от Эдвина, мне пришлось цапнуть его за плечо, чтобы он успокоился и отошел.
Идея привечать людей ему не нравилась, но, на счастье Уммы, он уступил мне и позволил самой разбираться с пожаловавшим двуногим, гордо удалившись на свое любимое место.
– Не стоило тебе приходить сюда, – проговорила я, приняв человеческий облик. – Ты в порядке?
Она покачала головой и показала трясущиеся от ужаса руки. Я отвела ее в свою комнату в замке, там под потолком уже висели высушенные травы, грибы и ягоды, которые я иногда заваривала.
– Я хотела узнать, как ты здесь, – проговорила Умма еще дрожащим голосом. Она отпила из старой чашки, но часть отвара вылилась ей на подбородок, потому что руки тряслись слишком сильно. – Ты задержала последнее письмо на две недели, теперь вообще не отвечаешь, и Томас начал волноваться!
– У меня все в порядке. Обживаюсь, как видишь. – Я указала на свою комнату, пристыженно улыбаясь.
Я не знала, что еще сказать ей. Взгляд, которым она осматривала мое жилище и меня, был еще более сочувственным, чем когда она заходила проведать меня в башне. Я делала вид, что не замечаю выражения ее лица, а она старательно подбирала слова, когда говорила об окружающей обстановке, употребляя слово «миленько» чуть чаще, чем стоило.
Хуже всего было видеть ее лицо, когда она смотрела на Эдвина. Умма с трудом верила, что перед ней действительно колдун, а не животное, и мне было неловко убеждать ее в том, каких больших успехов мы с ним добились. Эдвин реагировал на нее с раздражением, изредка пугал, резко поднимая крылья или клацая зубами, но не трогал, – пару месяцев назад он сожрал бы ее, и едва ли хоть какая-то сила на земле смогла бы его остановить.
Несмотря на то что встреча вышла неловкой и короткой, мне было приятно поговорить с кем-то, кроме самой себя и безмолвного дракона. Уходя, Умма пообещала вернуться: Томас планировал оставаться в новых владениях еще около месяца.
Время шло к зиме, холодало, и я прочнее обосновалась в замке. Моими стараниями каждый погибший был погребен, плесень и мусор вычищены, двор, ранее заваленный объедками, почти весь успел покрыться травой до первых заморозков. Место стало приятнее, хотя моих усилий, разумеется, было мало, чтобы сделать его по-настоящему пригодным для жилья.
Я не задумывалась, почему стала расчищать замок. Возможно, потому что больше здесь заняться было нечем, возможно, потому что во мне еще оставалась брезгливость благородной девицы, не позволяющая жить в могильнике. Возможно, мне казалось, что есть какая-то связь между этим замком и сознанием Эдвина, и мной двигала глупая надежда, что, если я приведу это место в порядок, его разум прояснится и он вернется ко мне.
Перед самой зимой Умма пришла снова. Она сообщила, что Томас отправляется обратно к Рик, и хотел бы увидеть Эдвина перед отъездом. На Умму дракон даже не взглянул, заметив меня с ней, и это был добрый знак: я поняла, что мы в самом деле можем попробовать.
В предвкушении встречи я удвоила усилия, почти не показывалась Эдвину драконом. Я снова и снова говорила с ним, пыталась разбудить в нем искру магии, проводя безвредные ритуалы… после них дракон был лишь более возбужденный, чем обычно, и носился по полям, как мокрый пес.
В день, когда Томас должен был подойти к границам земель, я сама привела туда Эдвина. В холода он страшно разленился и долго не хотел лететь, но в конце концов соизволил подняться и отправился за мной на прогулку. Он и не догадывался, какой сюрприз его ждал.
Я летела впереди, чтобы успеть заслонить людей прежде, чем он ринется на нарушителей границ. Заметив на земле отряд во главе с Томасом, я спикировала к ним и закрыла людей крыльями, так что Эдвин, который уже мчался атаковать их, встретился только с моим предупреждающим взглядом.
Он попятился, выпуская из ноздрей клубы нерастраченного пара, и не сводил с меня возмущенного взгляда. И послало же ему небо такую чудачку в спутницы! Ему было не понять, почему мне так нравятся маленькие мартышки, что я пускаю их на нашу территорию.
Когда дракон стал спокойнее, я протянула морду к Томасу, и он, поняв, чего я хочу от него, положил руку мне на переносицу. Эдвин увидел, что этот человек важен для меня, и, когда я повела Томаса к нему, отреагировал на него спокойно.
Когда мы с Томасом были уже совсем близко, я отошла в сторону, но не слишком далеко. Если что-то пойдет не так, я должна успеть остановить Эдвина прежде, чем случится непоправимое.
– Привет, Эдвин. – Томас улыбнулся, разглядывая брата. Дракон смотрел на него сурово и недоброжелательно, то и дело бросая на меня косые взгляды, мол, что это ты устроила, теперь будешь знакомить меня со всеми людьми на свете? – Помнишь меня, черная морда?
Томас протянул руку, но Эдвин зарычал, его глаза широко раскрылись. Я протиснула морду между ними, но Томас не желал так просто сдаваться. Он отстранил меня и сделал шаг к дракону, продолжая держать руку поднятой. Эдвину не понравилось, что человек позволил себе оттолкнуть меня, он ринулся к брату и клацнул зубами у самого его лица. Я вцепилась когтями в землю от ужаса.
Воспользовавшись близостью, Томас все же коснулся драконьего носа рукой. Ноздри сузились, втягивая запах, зрачки в золотых глазах стали острыми, как иглы, и я подумала, что сейчас Эдвин отгрызет ему руку. Я уже тянулась к ним, чтобы предотвратить худшее, но дракон моргнул и только снова втянул воздух у ладоней Томаса, будто учуял что-то.
– То-то…
Томас погладил его нос, Эдвин позволил ему это, но чешуя на его морде все еще топорщилась от раздражения.
– Узнаешь меня? – спросил Томас, заглядывая в глаза дракона. Его взгляд сохранял прежнюю недоброжелательность, никаких перемен.
Они провели вместе минут семь от силы. Когда Эдвину надоело бормотание Томаса, дракон просто развернулся и, взглянув на меня, прыгнул в воздух, подняв клубы пыли. На сегодня аудиенция двуногих была закончена.
Когда Томас обернулся ко мне, я уже приняла свое настоящее обличье, и смотрела на него с грустной улыбкой.
– До него не так просто достучаться, – проговорила я. На самом деле я была горда тем, что Эдвин дал ему погладить себя, но что это было по сравнению с тем, чего ожидал Томас? Я, если говорить честно, ни на что не надеялась, приводя Эдвина сюда. – Попробовать стоило.
– Он как огромная непослушная собака, – заметил Томас, улыбаясь с болью в глазах и отводя взгляд.
Мы постояли рядом еще немного, наблюдая за тем, как удаляется драконий силуэт. Когда Томас снова посмотрел на меня, я увидела в его глазах искреннее сочувствие.
– Тракт закончен, люди получили помощь. Нам пора возвращаться домой, – проговорил он. Томас уже знал, что я отвечу, но хотел попытаться, как и всегда.
Я покачала головой, благодарно улыбаясь: мне было приятно его приглашение.
– Я остаюсь с ним.
– Одри, в этом нет необходимости. К границам его земель будут приводить скот, я уже выписал несколько стад. Голод и храбрые рыцари ему не грозят, а мы сможем навещать его, пока не найдем способ обратить…
Я остановила его, подняв руку. В словах не было необходимости.
Однажды я уже выбрала Эдвина, а вместе с ним его прошлое и будущее, мое место рядом, даже если он потерялся в своих кошмарах. Если оставаться с ним означало провести жизнь с драконом в развалинах, я была готова на это.
Томас вернулся к своей семье, а я к своей.
Глава 9. Мальчик, который хотел колдовать
До сих пор мне никогда не приходилось зимовать самостоятельно, и, к моему удивлению, это оказалось тяжелее, чем я думала. Даже с помощью магии, решавшей так много проблем, мне было непросто раздобыть дрова, которые согревали бы меня, пока я сплю, или унять сквозняки в комнате. Хозяйкой я была никакой и понятия не имела, как содержать целый дворец.
Как-то вечером мы с Эдвином сидели у костерка. Его согревало пламя, а я куталась в теплую шаль, подаренную Рик, она уже порядком поистрепалась, но другой мне не хотелось. Вдруг я чихнула, почувствовав неприятный озноб, и это было начало.
Я предполагала, что простуда пройдет сама, я пила много горячего и старалась оставаться в тепле. Мне следовало отправиться в город, чтобы купить лекарств или хотя бы отогреться, но я все оттягивала: не хотелось оставлять Эдвина одного. В последний раз, когда я ушла, он несколько дней ждал меня у границ, не улетая, даже чтобы поесть, а когда я вернулась, не отходил от меня и задабривал подарками, всякими поломанными человеческими вещицами, которые бог знает где находил.