— Давай, — с энтузиазмом согласилась Светка. — Какую?
— Сейчас соображу…
Что ж, пришло время для ключевого пункта моего сегодняшнего плана.
«Оши, не в службу, а в дружбу: можешь посмотреть, где-нибудь в имении есть голем?» — спросил я у духа.
«А это еще зачем?» — немало удивилась та.
«Хочу научить Светку писать для него программы», — как смог более равнодушно сообщил я.
«Странный выбор для второй магической техники в ее жизни, — скептически прокомментировала эту идею Оши. — Может, лучше взять что-то попроще? И попрактичнее? Например, тот же файербол?»
«Наоборот, хочу посложнее, — заявил я. — Чтобы получилось нагляднее».
«Нагляднее? На что глядеть-то станем?»
«Ну…»
«Голем, кстати, в имении есть, — перебив меня — очень вовремя, кстати — сообщила тут Оши. — Как ни странно…»
«Вот видишь, как нам повезло!»
«Сомнительное везение — голем в заброшенном чулане, его полчаса только из-под всякой рухляди откапывать!»
«Как раз успеем!» — заявил я.
«А саму программу когда писать? Ох, молодой князь, сдается мне, вы снова юлите!»
«С какой стати?»
«Вот и я думаю: с какой?..»
Ох же, блин, послал Ключ норовистую помощницу! Оправдываться еще перед ней!
«Давай просто сделаем, как я прошу, — предложил я. — Хочешь, считай это моей причудой. Ну, вот пунктик у меня такой — на программах для големов!»
«Это из-за того, что произошло со Златкой?»
«Не знаю. Может быть».
«Ну… — протянула Оши. — Если так… Стоп! — одернула внезапно она саму себя. — Кажется, мы поняли. Точно, поняли! Эх, молодой князь, молодой князь…» — проговорила она с неприкрытой укоризной.
Мы? Это она с Муравьевой, что ли, посоветовалась?
«Знать, вы подумали, что это госпожа Каратова виновата в том нападении на Златку?» — продолжила между тем Оши. Выходит, и впрямь раскусившая — сама или вместе с Машкой — мою задумку.
«Были такие мысли, — не стал спорить я — что уж теперь? — Но дело не…»
«Могли бы прямо у меня спросить!» — сердито буркнула дух — но продолжить, однако, не спешила.
«И что бы ты ответила?» — осведомился я, поняв, что Оши ждет этого вопроса.
«Что вы ошибаетесь! Госпожа Каратова — совершенно точно не Мастер големов. Будь иначе — я бы это сразу поняла, едва заглянув в ее сердце!»
«То есть Светка ни при чем?» — облегченно выдохнул я.
«А с чего бы ей оказаться при чем?!»
«Ну, я подумал… У меня интуитивное Зеркало — может, и у нее есть некий неосознанный талант…»
В принципе, можно было уже и догадаться, что подобного рода аналогии здесь не уместны — после того, как выяснилось, что Светкин предел по мане вполне вписывается в обычные для подлунного мира рамки…
«Есть у нее талант, как не быть! — словно в пику мне заявила Оши. — Только он совсем иной».
«И какой же?» — на автомате спросил я.
«Скажем так, прятать сознание. Интуитивно — прям как у вас с Зеркалом, тут вы угадали. При наложении на чело холопской печати госпожа Каратова словно схоронила свою прежнюю личность в некий сундук, заперла оный на замок и выбросила ключ. Именно это помогло ей потом вновь обрести себя. Не случись так, Светлана скорее всего так и осталась бы безвольной куклой — несмотря на все мои усилия».
«Это редкий дар?» — уточнил я.
«Для новичка в магии — уникальный».
«Понятно, — кивнул я. — Что же ты раньше-то молчала?!»
«А вы не спрашивали!»
«Понятно… — повторил я. — Погоди, а кто же тогда натравил голема на Златку? Только не говори, что Милана!»
«Конечно не молодая графиня. Но, полагаю, кто-то из первокурсников — только-только открывший в себе талант Мастера. Старшие давно бы выдали свой дар — такой надолго не скроешь».
«Понятно, — в третий раз подряд выговорил я. — Ну что ж, раз Светка не причастна…»
— А сейчас мы с тобой разучим магический удар, — вскинув голову, прервал я до неприличия уже затянувшуюся паузу.
Все же файербол — штука в неопытных руках опасная. Не ровен час, упражняясь самостоятельно, спалит Каратова Воронцовой имение — не расплатимся потом! Так что пусть для начала поработает фигой!
К моменту, когда нам пришла пора прощаться, Светка освоила аж четыре магические техники: помимо левитации и прямого удара мы успели с ней разучить проявление скрытых меток и кривое зрение. От своих успехов Каратова была в неописуемом восторге, и когда за моей спиной требовательно возник прямоугольник заранее провешенного Миланой портала, даже не стала просить меня задержаться (чего я, признаться, подспудно ждал) — так ей не терпелось поупражняться самостоятельно.
В Федоровку я возвращался в приподнятом настроении — не столько даже из-за успешного урока, сколько от осознания, что по части Златкиной беды Каратова полностью оправдана. Снова, конечно, вставал вопрос о том, кто все-таки виноват в нападении на болгарскую царевну, но тут уже Петрову-Боширову карты в руки. Может, злодей и впрямь пришел из-за периметра, проломив защиту? Пусть уж лучше так — не хотелось бы думать, что негодяй таится среди кадетов…
С этими мыслями я быстро прошел порталом, вынырнул в комнату Миланы… и внезапно лицом к лицу столкнулся там с поручиком Чубаровым.
— А вот и кадет Огинский-Зотов! — осклабился куратор, явно ждавший моего появления. — Пока еще кадет, — добавил он злорадно. — Надолго ли? Те, кто столь грубо нарушают приказы, в Федоровском корпусе обычно не задерживаются!
Глава 12
в которой мне сулят Сибирь
— Я ничего не смогла сделать, — развела руками Воронцова. — Чуб пришел с Веркой — ну, моей соседкой. Я ей на двери оставила метку с просьбой не входить — у нас так принято, как раз на такого рода случай. Верка предупреждение заметила, но Чуб на нее надавил. Она все же поупрямилась какое-то время и подала мне сигнал — есть у нас тут одна хитрая система. Я хотела было по-быстрому свалить в имение и перехватить тебя там — вернулись бы потом в другую точку — но этот духов Чуб все вокруг заблокировал напрочь. Даже с перстнем не пробилась — подготовился, зараза. Отменить заранее провешенный портал тоже уже не сумела. Ну и вот…
— Чтоб ему живым в Пустоту провалиться! — буркнул я. — Как он узнал-то, духов выродок?
— Теоретически даже мой, перстнем деланый портал можно отследить, — пожала плечами Милана. — Но это надо нарочно караулить. И особый артефакт задействовать. Который еще и разрядится при этом. Поднапрячься придется, в общем… Ты там у куратора часом никакую девицу не отбил, что он так расстарался? — невесело хмыкнула она.
— А у него есть кого отбивать? — скривился я.
— Ну, мало ли…
— Нет, — мотнул я головой. — Разве что…
— Что?
— Ну, я же рассказывал: утром после построения он настойчиво советовал мне держаться от тебя подальше. Плел еще какую-то чушь про катящихся с ярмарки по наклонной плоскости. Может, Чуб ненароком на тебя запал? — усмехнулся я. — Вот и взялся выслеживать.
— Скажешь тоже! — поморщилась молодая графиня.
— А что, это бы все объясняло! — высказанная сперва в порядке шутки, мысль уже не казалась мне такой уж и бредовой-бредовой. Нет, бредовой, конечно, но не бредовой-бредовой.
— Ха! А с чего бы я тогда схлопотала от него две дюжины баллов штрафа? — напомнила моя собеседница.
— О, от любви до ненависти, знаешь ли…
— Да ну тебя к духам! — буркнула Воронцова. — Может, наоборот, это ты у нас куратору приглянулся? — с ехидной улыбочкой добавила она.
— Ага, и поэтому он решил выставить меня из Федоровки?
— Чтобы окончательно не впасть в соблазн, — предположила Милана. Все же, думаю, не всерьез — в насмешку. — Ну или как ты сам сказал: от любви до ненависти — только мерлин слить! К тому же, не выставил ведь в итоге!
— А вот это уже ни разу не его заслуга…
Подловивший меня на выходе из портала поручик и в самом деле был настроен более чем серьезно: по его словам, с корпусом мне теперь стоило попрощаться. Однако, хвала Ключу, принять решение об исключении кадета из Федоровки было не в его компетенции, так что куратор поволок меня к начальству. Но тут мне повезло: фон Таубе не оказалось на месте — подполковник еще с утра убыл куда-то по своим подполковничьим делам. У Чуба же свербило, ждать он не захотел — и сдал меня на расправу Корнилову.
А вот Юрий Константинович рубить с плеча не стал, предложив сперва скрупулезно во всем разобраться. Достал толстый фолиант правил внутреннего распорядка корпуса и зачитал нам с куратором пункт о том, что самовольная отлучка с территории Федоровки и впрямь может караться исключением — но только если доказано, что кадет отсутствовал более шести часов, либо при наличии отягчающих вину нарушителя обстоятельств — и отсутствии смягчающих оную. Не было меня в корпусе ровно час, еще где-то на полчаса у меня не имелось железного алиби, но вот до этого я добросовестно отсидел занятие у майора Кутепова, что вызванный к Корнилову Дмитрий Валерьевич охотно и подтвердил. В свою очередь, серьезно усугубляющих мою вину факторов Чуб назвать не сумел, и на том заместитель начальника корпуса заключил, что довольно будет применения ко мне рутинной меры дисциплинарной ответственности — то есть снятия баллов.
Но вот размер этого наказания куратор определять был уже вправе — и, скрепя зубами от злости, оштрафовал меня по максимуму: на пять полных дюжин.
Досталось в итоге «на орехи» и Милане — с нее Чуб снял двадцать четыре очка.
Молодая графиня восприняла наказание философски: на первенство в командном зачете ее отделение всяко не претендовало, а что касается зачета личного… Порядки у «воронцовцев» были такие, что за какое бы место за обеденным столом Милана ни села, то бы автоматически считалось командирским торцом, а куда бы ни встала в строю, это и назвали бы правым флангом.