— Перед Пустотой? — екнуло у меня сердце. — Она все-таки умирает?
— Вовсе нет, — поспешил обнадежить меня Го. — Достопочтенный Лян совершенно уверен, что в лечебнице быстро справятся с сим недугом. Но свидетель перед Пустотой должен быть — так положено.
Я, Златка и Маша переглянулись, но голос внезапно подала Светка.
— Я поеду с Терезой! — заявила она, вскочив со своего стула.
— Но ты же… — начал было я.
— Он сказал, что магия тут не нужна! — напомнила Каратова, кивнув на гида. — У вас есть другая забота… В смысле, вы же хотели посетить мавзолей, — исправила чуть было не допущенную проговорку девушка. — А я присмотрю за молодой баронессой! И все, что нужно, засвидетельствую — хоть в пустоте, хоть в полноте. Если уж простолюдин для этого годится, я тем более справлюсь!
«А Светлана дело говорит!» — заметила Оши.
— Наверное, сие оптимальный вариант, — кивнула Златка.
— Ну… — в сомнении протянул я.
С одной стороны, я же сам не хотел, чтобы Каратова шла с нами на перехват Ясухару. С другой — случись что, чем она поможет фон Ливен? Нет, так-то понятно, что Терезой станут заниматься целители-китайцы, а у сопровождающего роль чисто формальная — раз уж там даже чернь годится… Но оставлять молодую баронессу без поддержки мало-мальски опытного мага из своих… Почему-то это казалось мне неправильным.
«Я смогу поддерживать с ними связь, — заметила то ли в ответ на мои колебания, то ли просто так Оши. — С некоторой задержкой, конечно — астрал тут, как я уже говорила, ершистый. Но контакт будет».
— Я думаю: пусть Света едет, — высказалась Муравьева.
— Хорошо, — кивнул я, так и не найдя рациональных доводов против.
Может, это и вправду к лучшему… Не в смысле, что фон Ливен заболела, а что Каратова будет, вроде как, при деле…
Уже через пять минут, так и не позавтракавшие, проводив носилки с Терезой и Светку до экстренного портала в лечебницу, мы вошли в свой, ведущий за город, к пресловутому мавзолею Цинь Шихуанди, кем бы этот деятель ни был при жизни…
— «Цинь Шихуанди» можно приблизительно перевести на русский язык как «Великий Император — Основатель Цинь», — экскурсию Го Вэньхуа начал еще в белостенном тоннеле портала. — Настоящее имя сего человека было Ин Чжэн. Он положил конец эпохе Воюющих Царств и стал первым правителем единого Внутреннего Китая. Произошло сие знаменательное событие около двух тысяч двухсот пятидесяти лет тому назад…
Гид прервался, давая нам возможность по очереди выйти из портала — сам он замыкал наше шествие.
Вынырнув из-за туманной астральной завесы, мы оказались на заснеженной равнине. Где-то в паре верст впереди маячила одинокая поросшая лесом треугольная гора. Правее нее и гораздо ближе к нам виднелся небольшой голый холмик. За исключением двух этих возвышений вокруг простиралась гладкая пустынная площадка: ни бугорочка, ни деревца.
— О самом Цинь Шихуанди и его грандиозных деяниях мы поговорим у его гроба, — продолжил свой рассказ Го. — А сначала — несколько слов о мавзолее и окружающем его комплексе. Прошу сюда, — указал нам гид на широкую тропу, ведущую к уже замеченному мной холму. — К сожалению, из-за постигшего молодую баронессу несчастья, мы с вами немного опаздываем, посему говорить стану на ходу. Итак, мавзолей Цинь Шихуанди. Возведение своей усыпальницы Ин Чжэн начал в 13-летнем возрасте, как только вступил на престол царства Цинь — в то время уже самого могущественного в Поднебесной. Строительство продолжалось 38 лет, до самой смерти Первого Императора — что не удивительно, ведь общая площадь погребального комплекса превышает 50 квадратных верст! Большинство его сооружений спрятано под поверхностью земли, тщательно защищено и до сих пор не распечатано — возможно, прямо сейчас мы с вами идем над сводами какого-нибудь тайного дворца или пересекаем крепостную стену. На сегодняшний день расколдовано и открыто для посещения лишь два объекта — но зато самые главные. Сие — пирамида мавзолея, укрытая внутри кургана, — вытянул китаец руку в сторону горы, от которой мы забирали несколько в сторону, — и расположение так называемой Терракотовой армии, куда мы с вами сейчас и направляемся. Вы же слышали о Терракотовой армии? — повернулся к нам Го.
— Да, — подтвердила за всех идущая к нему ближе остальных Маша.
Что до меня, то название это мне и впрямь где-то попадалось, но, что за ним таится, пояснить я бы не смог.
— По общему мнению, сие величайшее чудо Поднебесной — конечно, после Подлунного Рубежа, — с немалым энтузиазмом продолжил гид. — Двенадцать тысяч глиняных воинов выстроились рядами, чтобы верой и правдой служить Цинь Шихуанди в Пустоте — как их прототипы служили при жизни. Да, у каждого солдата Терракотовой армии был живой образец — среди сих глиняных статуй не найти двух с одинаковыми лицами. Одежда и позы воинов также отличаются. Говорят, кто не видел Терракотовой армии — тот не видел Китая! — торжественно заключил Го.
К этому моменту мы были уже почти у самого холма.
— Обойдите справа и подождите меня у входа в музей, — предложил нам китаец. — Я уточню у администрации наш график… — с этими словами сам он двинулся вокруг холма влево.
Мы же направились в указанном гидом направлении — и, обогнув возвышенность, внезапно увидели знакомые черные шинели кадетов-федоровцев. Столпившихся у деревянной арки, за которой, судя по всему, находился лаз внутрь пригорка.
— Наши! — обрадованно воскликнул я.
— Тоётоми с ними? Не вижу… — пробормотала Златка, ускоряя шаг.
Я припустил за ней.
«Господина Ясухару здесь нет», — сообщила между тем Оши.
— А где он?
«Пока его не нахожу…»
Тем временем нас тоже заметили.
— Иванка? — удивленно шагнула нам навстречу княжна Виктория Орлова. — Молодой князь? Мария? Какими судьбами?!
— Да вот, путешествуем… — буркнул я, торопливо оглядывая «ясухаровцев». Стояло их тут всего девять — отсутствовали не только Тоётоми, но и еще двое. Кого именно не было, помимо японца — я сходу не сообразил.
— Красиво жить не запретишь! — хмыкнула Виктория.
— Где Тоётоми? — спросила у нее Златка.
— Еще там, внутри, — опередив с ответом княжну, бросил из скопления «ясухаровцев» Юдин. И добавил с усмешкой: — Со своей прелестной китаяночкой!
— Что еще за китаяночкой? — царевна замерла, раскрыв рот — и вопрос этот задал я.
— Да крутится вокруг него одна местная, еще с Великой Стены, — слегка скривившись, пояснила мне Орлова. — Ничего такого! — тут же повернулась она к Златке. — Если ей от Ясухару что-то и надо, сам он — кремень! Но открыто послать не может: неудобно же…
— Все ясно, — кивнула болгарка. — Это то самое! — выговорила царевна, оглянувшись на нас с Машей — и стремглав бросилась к арке входа.
— Что — то самое? — непонимающе спросила княжна.
Хороший, блин, вопрос! Та китаянка должна похитить Ясухару? Или о чем вообще речь?!
«Да, наверняка это та, что его околдовала», — долетела до меня беззвучная реплика Златки.
— Эй, сударыня, вы куда? — крикнула тем временем в спину болгарке Яна Зайцева. — Они просят без сопровождающих внутрь не спускаться! Молодой князь!.. — это уже предназначалось мне: я со всех ног рванул вслед за «Ивановой». — Стойте, здесь у них с этим строго!..
Но ни я, ни Златка, ни Машка, также метнувшаяся к входу в музей, ее, понятно, уже не слушали.
Сразу за аркой начинались высокие каменные ступени, ведущие вниз, в темноту — пришлось по-быстрому зарядить ночное зрение. Скоро лестница перешла в неширокий прямой коридор, в котором так и мчавшаяся первой царевна едва не столкнулась с неспешно направлявшимися к выходу Инной Змаевич, еще одним «ясухаровцем» — неким Максимовым — и каким-то толстопузым китайцем. Довольно важным — аж «серой сколопендрой».
— Что-то забыли внизу, сударыня? — проворно отшатнувшись к стене, поинтересовался по-русски тот. — Прошу вас перейти на шаг, здесь не положено… — эти свои слова он растерянно произнес уже провожая Златку взглядом. — Кто вы вообще такие? — воскликнул толстяк, когда с ним поравнялся я. — Вы не из моей группы!
— Руссо туристо! — бросил я на бегу, уже через плечо — нужно же было что-то ответить!
Коридор резко свернул, и мы вылетели в огромный зал, сплошь изрытый параллельными траншеями в рост человека глубиной. Было их тут не менее дюжины. И в каждой плечом к плечу выстроились угрюмые глиняные воины, коричнево-серые, но со следами облезшей краски тут и там — по четыре в ряд, длинными, кажущимися бесконечными колоннами. Но не они привлекли наше внимание: на насыпи между двух центральных траншей стояли и о чем-то негромко беседовали Ясухару и анонсированная Юдиным китаянка — девица лет двадцати в укороченном сером халате, накинутой поверх него на плечи пушистой шубейке и круглой шапочке, из-под которой выбивались непослушные черные локоны.
Скромный халат, безыскусная шапочка — точно такие демонстрировал нам майор Кутепов, рассказывая о китайских триадах!
— Тоётоми! — крикнула болгарка, почему-то переходя с бега на шаг.
— Зл… Иванка? — недоуменно вскинул голову японец. Губы его будто сами собой растянулись в широкой улыбке. — Ты тут откуда?
— Сударыня, вам сюда нельзя! — словно на контрасте с кадетом помрачнев лицом, заявила по-русски китаянка — и сделала шаг навстречу нам, встав между Златкой и Ясухару.
— Почему нельзя? — еще сильнее удивился Тоётоми.
Вместо ответа японцу «Иванова» без всяких рассусоливаний ударила китаянку магией. Но та оказалась к нападению готова — выставила щит.
Как раз нагнав царевну, я скрестил пальцы — готовясь прикрыть от контратаки и себя, и Златку, но китаянка нас удивила: и не подумав отстреливаться, она вдруг дикой серной сиганула в сторону, перебежав прямо по головам глиняных воинов через траншею — и бросилась наутек.
И все? Так просто?
— Что происходит?! — отчаянно всплеснул руками Ясухару.
— Сейчас… Все объясню… — «Иванова» кинулась к нему — и вдруг упала на ровном месте, растянувшись по весь рост: один из глиняных истуканов, миг назад недвижимый, внезапно вскинул руку и подсек болгарке ноги.