иночку можно сдерживать хоть целую армию.
Ну, в принципе, да, логично.
Еще один коридор, гораздо более длинный, широкий и главное — многолюдный. То и дело разнообразные существа попадались нам навстречу, кланяясь Грегордиану и Алево и с любопытством пялясь на меня.
Следующие высокие резные двери привели нас в приличных размеров зал, несколько напоминающий тронный, только не слишком пафосный. На полуметровой высоты подиуме стояло массивное кресло, на спинке которого над головой сидящего был вырезан уже хорошо знакомый мне зверь. Выглядело это посадочное место жестким и крайне неудобным, но что самое неприятное — никаких стульев рядом не наблюдалось. Я уже ожидала, что мне придется стоять у деспота за спиной или вообще будет указано сидеть у ног, словно собачке, но тут брауни принес невысокую, но мягкую широкую табуретку, и Грегордиан указал ему на место по левую руку от себя.
— Садись, Эдна, — велел он, усаживаясь в кресло.
Ну что же, если и собачка, то о ее удобстве заботятся. Деспот же выглядел почему-то крайне недовольным, и я бы могла сказать подавленным, если было хоть что-то, способное подавлять этого мужчину.
— Начинай! — небрежно махнул он рукой Алево, и тот пошел в другой конец этого зала, где были еще одни двери.
А дальше все происходящее больше всего стало напоминать какой-то прием просителей у высокопоставленного чиновника. Входили всякие существа: рогатые, крылатые, вполне человекообразные, но с голубой или охристо-желтой кожей. Одни подобострастно кланялись, другие стояли словно палку проглотили и сверкали заносчивыми взглядами, но все о чем-то просили и просили. О возможности провезти туда или обратно какие-то, очевидно, не слишком разрешенные товары, о праве поохотиться на зверей со странными названиями в Приграничных землях, об отмене прежних решений деспота в связи со вновь открывшимися обстоятельствами, о возможности поселиться в Тахейн Глиффе и открыть свое дело. Алево впускал их по одному или сразу небольшими группами. И с каждым новым просителем Грегордиан становился все мрачнее и мрачнее. Желваки на его челюстях вздувались отчетливее, и ответы все чаще были простыми «нет» или «отказано». Я же просто обратилась в слух и тщательно вылавливала из всего сказанного названия мест и рас и любую информацию о том, каким путем кто сюда прибыл или куда хотел бы отправиться. Естественно, пока для меня все это было совершеннейшей пестрой кашей, потому что, скажем, понятия не имела «бирема» это корабль или некий ездовой зверь. Но ведь всему свое время. Но тут деспот решил усложнить мне задачу. Положив ладонь на основание моей шеи, он стал гладить кожу, выводя одному ему знакомые символы. И это чертовски отвлекало от моих попыток отфильтровать нечто нужное. К тому же взгляды, которые все бросали на руку Грегордиана, ласкающую меня, ничуть не скрываясь, чрезвычайно смущали меня, как и необходимость подавлять собственную неизбежную реакцию на это чувственное поглаживание. Но непохоже, что чужое внимание или моя неловкость хоть сколько-то волновали архонта. Ну еще бы, к чему переживать о таких мелочах!
Глава 52
Шел третий, а может, уже четвертый час приема нескончаемого потока просителей, когда Алево впустил очередную группку существ. Гибкие, удивительно хрупкие создания с просто неестественно огромными глазами и зеленой кожей, разных, но отнюдь не отталкивающих оттенков и тонкими филигранными чертами едва ли доставали бы мне до груди. А рядом с высоким Алево и вовсе казались крохами. На первый взгляд казалось, что в их волосах обильно запутались листья, но, присмотревшись, я поняла, что эта растительность имеет там абсолютно естественное происхождение.
Существа завели уже изрядно поднадоевшую песню с приветствиями Грегордиану и пожеланиями ему удачи и вечного благословения Богини, но уже весьма настойчиво к тому времени поглаживающая меня рука деспота вдруг исчезла, оставляя после себя иррациональное ощущение потери.
— Из какого вы поселения и что у вас случилось, анханы? — властно прервал поток церемониальной вежливости Грегордиан, чуть подаваясь вперед в своем кресле и цепко рассматривая визитеров.
Теперь и я уставилась на пришельцев внимательней и поняла, что обеспокоило Грегордиана. Крошечные зеленые создания выглядели измученными, потрепанными и даже более того. Некоторые явно были ранены. А еще все они сильно подслеповато щурились, как будто даже не слишком яркий свет в этом зале приемов был для них мучителен.
— Хайнхель, мой архонт, — ответил миниатюрный мужчина, стоявший впереди. Его рука была перемотана зеленоватой мягкой тканью, указывая на наличие травмы.
— Это у самой северной границы моих пределов, — нахмурился деспот. — И что же вас заставило идти так далеко, да еще при дневном свете?
— На нас напали, мой архонт! — дрогнувшим голосом ответил его собеседник и совершенно неожиданно разрыдался, вовлекая в это и остальных спутников. — Хайнхеля больше просто не существует!
От пронзительного и безутешного горя, исходящего от них, у меня мучительно защемило в груди и в глазах защипало. Ощущение глубины и невосполнимости их потери заполнило все внутреннее пространство зала, просачиваясь буквально до моих костей.
Грегордиан вскочил и переместился к ним так же стремительно, как и всегда в моменты раздражения, и я снова увидела, как сквозь полные гнева человеческие черты отчетливо проглянул облик зверя.
— Кто? Когда? Откуда пришли? — порычал он, окончательно пугая этих зеленых крох.
— Никто из нас не смог опознать, к какой расе принадлежат напавшие, — испуганным голосом ответил анхан. — Первый раз они пришли два лунных цикла назад. Мы думали, им нужен наш шелковин, и готовы были отдать все. Но они многих убили и просто сожгли запасы.
— Почему я узнаю об этом только сейчас?! — рявкнул Грегордиан и глянул в том числе и на сильно нахмурившегося Алево.
Отвечавший до этого мужчина промолчал и съежился, и неожиданно вперед выступила девушка, почти полупрозрачно-тоненькая, но с решительным взглядом.
— Мы посылали к тебе гонца, мой архонт. Он не вернулся, и ты не пришел. Мы решили, что, возможно, за какие-то прегрешения лишились твоей защиты, или у тебя есть более срочные дела, — девчушка явно держалась на одной отваге, и голосок ее звенел так, что почти причинял боль. — Нападавшие вернулись пять дней назад, и теперь ты видишь перед собой все, что осталось от племени анхан, живших в Хайнхеле.
Я быстро сосчитала. Четырнадцать измученных и раненых существ, лишившихся дома. Не знаю, сколько их было до этого, но очевидно же, что гораздо больше. И они погибли в то время, когда Грегордиан рыскал по миру Младших в поисках столь необходимого ему голема. То есть меня. Да, я не просила о такой судьбе, не я его заставила делать это, но теперь передо мной укором стояли те, в гибели чьих близких я была повинна, хоть и косвенно. Но это не меняло того факта, что павших не вернуть. Как и женщину, которую я считала матерью и что отдала свою жизнь ради борьбы с древним порядком вещей. Она отказалась мириться с потерей и тем самым запустила цепь событий, а теперь совершенно неизвестно, чем все еще завершится. Но как ни крути, все это было закручено вокруг меня, и никакие доводы логики и рациональные оправдания не изменят окончательности чьей-то смерти.
— Ты обвиняешь меня в том, что я не исполнил свой долг вашего архонта? — загрохотал Грегордиан и навис над малышкой, являя собой в этот момент буквально олицетворение угрозы во плоти. А во мне вспыхнул абсолютно неподконтрольный протест против этой его всеразрушающей неуправляемой агрессии.
— Разве я посмела бы? — сжавшись, девушка и остальные попятилась, тогда как деспот наступал. — Мы лишь решили прийти к тебе за защитой и помощью, мой архонт. Но если мы больше не можем на них претендовать, то отправимся искать новое место в других пределах.
Не знаю уж, сказано это было нарочно или так вышло от отчаянья и ужаса, до которого сам же он ее и довел, прессуя своей неприкрытой агрессией, но деспота затрясло так, что, наверное, лучше бы она ему в лицо плюнула. Алево шагнул ближе, пытаясь вмешаться, но тут же словно тряпичная кукла отлетел в сторону и врезался в стену. Повезло же ему с начальством! В следующих своих действиях я почти не отдавала отчета, только и осознала, что обхватила прущего, словно взбешенный бык, Грегордиана вокруг талии, нещадно вгоняя ногти в его кожу и впиваясь зубами, как отчаявшееся животное, чуть ниже лопатки сквозь тонкую рубаху и упираясь в каменный пол ногами. Зажмурилась, ожидая повторения судьбы Алево и отчетливо понимая смехотворность своих усилий. Я реально ненормальная, но в эту секунду просто не перенесу, если на моих глазах кто-то пострадает совершенно незаслуженно!
Локоть Грегордиана рванулся назад, встречаясь точно с моим животом, но тормозя за долю мгновения до того как. Просто контакт мог стать полноценным сокрушительным ударом, что наверняка пополам меня переломил бы. Огромное тело Грегордиана замерло в моей истеричной хватке, оставаясь при этом твердим, как камень, и настолько горячим, что было почти больно его удерживать. Сообразив, что делаю, я отпустила его, в испуге бормоча: «Прости, прости, прости!»
И это слово шелестящим эхом подхватили анханы, многие всхлипывая и задыхаясь от страха. Неугомонный же и неубиваемый, как оказалось, Алево, растопырив руки, теснил их как паникующих животных к дверям.
— Я не лишал вас своей защиты! — загрохотал Грегордиан, однако больше не двигаясь с места. — Никто из моих подданных не пойдет за помощью ни к кому, кроме меня! Я найду тех, кто повинен в нападении на вас и смерти ваших близких, и заставлю вас смотреть, как они будут умирать, долго и мучительно! Дабы никто и никогда больше не смел даже думать посягнуть и бросить тень на мою власть и способность защитить тех, кому мое покровительство было обещано.
Деспот был в ярости, это совершенно однозначно, но сейчас она уже приобрела направление, а не просто выхлестывала из него наружу убийственным и никого не щадящим потоком. Но то, как он тяжело и откровенно-хищно уставился на меня, пока Алево окончательно выталкивал анхан из зала, не обещало ничего хорошего. Сглотнув, я попятилась, стремясь создать между нами дистанцию, хотя зверская ухмылка, искривившая рот Грегордиана, ясно показала, что не существует сейчас расстояния, способного спасти от возмездия за импульсивное вмешательство.