Плачущая за моей спиной Мила резко вздохнула. Думаю, она, как впрочем, и остальные, от меня таких слов не ожидали. Не удивительно. Я сама от себя такого не ожидала.
— И в чем она жертва? — неожиданно сориентировалась девица в желтом платье. — Она выгодополучатель. — Боже-боже, какие мы знаем сложные слова, я молча закатила глаза и продолжила слушать. А по-хорошему надо было брать Милену за руку и тащить ее в зал. Нет, в зал этого кролика с красными глазами точно нельзя. Сначала умываться! А точно, мне что-то там еще вещают. Вещали вполне логичные вещи. Девица в желтом умела подбирать аргументы
— Разумеется, не она сама поменяла вас местами, а скорее ее родители или близкие. Расти в богатом и сильном клане это благословение. Даже если она никогда не пробудится, ее выдадут замуж за хорошую семью! Ей обеспечен почет и слава!
— Звучит так, словно ты завидуешь, — растерялась я, буквально прочитав в ее глазах откровенное недовольство тем, что Милена, не являясь Огневой, умудрилась занять такое положение. Чисто технически девица в желтом представила весьма стройную и логичную теорию. Умная же. Тем сильнее меня поражало, что откровенная зависть в глазах и голосе просквозила в последней части претензии. Серьезно? Замужество — предел мечтаний⁈ Ну ок, но сначала уточним:
— Что хорошего в варианте выйти замуж?
На меня посмотрели, как на дуру, за спиной перестали всхлипывать. Продолжим:
— Вы можете получить хорошее образование, сделать шикарную карьеру, заниматься тем, чем хотите. Вам точно надо замуж?
Девицы переглянулись, потом ответила уже Ольга, довольно спокойно, без какой-либо агрессии.
— Выходя замуж, мы усиливаем клан и обеспечиваем надежность заключаемых союзов. Это то, что мы должны сделать для клана, то, что любая должна сделать для своего клана.
— Кто сказал? — я пребывала в легком шоке. Этих аспектов жизни в клане я пока не касалась. Нет, некоторая доля логики в их рассуждениях была, но…
— Нет, усилить клан, это всегда хорошо, — с этой частью высказывания я даже не спорила. — Но не лучше ли усилить его ну там своими способностями, достижениями, сделав шикарную карьеру? О’кей, допустим. Допустим, клану необходимы новые пробужденные и вливание свежей крови. Это все замечательно и круто. Но если уж так приспичило замуж, может, проще не уйти в другой клан, а выбрать сильного пробужденного и затащить его в свой? В САСШ их сейчас, свободных и бесклановых, много, выбирай, так сказать, на любой вкус и цвет. И потом, притащив хорошего мужика в материнский клан, тебе же спокойнее. На своей территории все тебя знают, любят, защитят, если что.
И тут я по их глазам поняла, что девчонки зависли, как старенький процессор, не справляющийся с особо сложным и тяжелым заданием. Мысли в их симпатичных головках двигались медленно, со скрипом, и они были явно не в состоянии остановить локомотив имени меня. В общем, получилось реализовать план, схватила и ушла.
Вот только в ванной комнате Милену опять накрыло. Там кто-то это распроклятое платье обсуждал. Найду, кто инфу про него Елене слил, вот честное слово, зарою в сыру землю по самую маковку. Столько нервотрепки! Сейчас Милена ревела у меня на плече, что-то лопоча, а я, задрав голову, рассматривала узор на потолке.
— За что мама так со мной? — дернула меня за рукав Милена. На этот вопрос ей явно требовался ответ.
— Не знаю, — развела я руками. — может, случайно так сложилось?
— Не могло случайно, — всхлипнула Милена, — Это же важно, это же серьезно! А если бы… Если бы ты не… Меня бы…
Я опять закатила глаза. От этих стенаний я уже порядком подустала, и совершенно не знала, как утешать кузину. Да и не умела я утешать.
— Ну, в следующий раз сама платье себе выберешь, — брякнула я сгоряча, а на меня удивленно и серьезно воззрились, будто бы ища подвох в моих словах.
— А так можно?
— Да, — не выдержала я. — так даже нужно, а теперь умывайся и пойдем!
Было как-то не удивительно, что выйдя из дамской комнаты, я наткнулась на Ивана, подпирающего стену неподалеку. Как раз так, чтобы видеть выходящих-входящих, но при этом не вызывать у них дискомфорта. Его очень удачно скрывала огромная кадка с каким-то зеленым растением с очень раскидистыми листьями.
— Мать себя нехорошо чувствует, так что отец заберет ее и Милену домой, а я останусь, как представитель. — Сухо проинформировал он и подхватил сестру под локоток, дабы передать с рук на руки отцу. Милена снова всхлипнула и уставилась на меня умоляющим взглядом, словно ее не брат забирает домой, а маньяк в темный лес. Господи, да откуда у нее столько слез берется! Тонкие пальчики, схватившие меня за юбку платья, дрожали. Возникало ощущение, что я ее единственная защита и опора. Да не дай бог. У меня столько нервов нет. Неожиданно то, что примерно так же на меня посмотрел и Иван, когда стало понятно, что еще чуть-чуть, и Милена расплачется снова. Вот только не говорите, что он не знает, что делать с плачущей сестрой. У него должен быть богатый опыт, а с меня на сегодня достаточно!
— Меня уже тетя потеряла, — заметила я и равнодушно добавила, — удачно вам добраться!
А потом быстро, очень быстро растворилась среди присутствующих. Вот теперь точно отмучилась!
Ага, как же. Анастасия Федоровна ничего спрашивать не стала, буквально взглядом намекнув, что поговорим уже дома и, подхватив меня под белы рученьки, потащила знакомиться с гостями дальше. Прием затянул меня в какой-то бесконечный круговорот. Я болтала, танцевала, улыбалась, была приличной девочкой и понимала — еще немного, и я просто упаду и сдохну. От всего этого голова шла кругом, и когда прием, наконец, закончился, мне хотелось одного — сползти по стеночке, и чтобы меня никто, никогда больше не трогал!
Глава 29
Когда тетя вошла в комнату, я валялась на ее кровати в виде звезды. Умытая, причесанная и сменившая платье на удобную пижамку. После приема меня сразу отпустили отдыхать, а тетя заканчивала какие-то последние дела, и по-хорошему оставить бы ее в покое, но была пара вопросов, которые лучше прояснить по горячим, так сказать, следам.
— Устала? — ласково спросила Анастасия Федоровна, присев рядом и погладив меня по волосам, отчего мне захотелось замурлыкать.
— Я сегодня познала настоящее счастье. Истинный дзен.
— Когда сняла шпильки? — рассмеялась Анастасия Федоровна. — Этот момент всем женщинам хорошо знаком.
— Кто бы ни изобрел шпильки, этот человек был женоненавистником, — возмутилась я. — Вот даже мои туфли, дорогие, удобные, но они удобные первые полчаса, ладно — первый час. А дальше сплошной пыточный инструмент!
— Ну, насчет женоненавистника ты, возможно, права, ибо каблуки изначально прерогатива мужчин, — тихо рассмеялась Анастасия Федоровна, а потом, подумав, добавила:
— А по поводу пыточного инструмента — ты просто привыкла ходить в кроссовках. Ничего, — о, меня, судя по всему, пытаются утешить, — со временем привыкнешь. — получилось у нее так себе. — А эту фирму мы больше брать не будем. Лучше закажем понравившуюся модель мастеру, пусть по твоей стопе сделает, чтобы было удобно, как в тапочках.
— Ну, если только как в тапочках, — покладисто согласилась я, — иначе я просто их больше не надену. Вот честное слово, буду ходить в вечернем платье и кроссовках.
На меня посмотрели, как на дитя несмышленое, но ничего по этому поводу не сказали, позволив и дальше пребывать в радужных мечтах. А что — введу новую моду, все будут ей следовать, классно же будет!
Самое удивительное, несмотря на дикую усталость и позднее время, спать я совершенно не хотела, скорее наоборот, пребывала в нездоровом возбуждении. Именно поэтому я решила донимать тетю, которая, оставив меня валяться, отошла к туалетному столику снимать макияж:
— У меня вопрос, — на меня обернулись через плечо и тяжело вздохнули.
— У меня тоже, но где находится кнопка выключения у подростка мне, увы, никто не подскажет. — возмутилась Анастасия Федоровна, — Мира, ты не устала? Может, спать хочешь?
— Устала, — согласилась я. — не хочу.
— Так чего тебе, чудовище гиперактивное? — Анастасия Федоровна отвернулась обратно к зеркалу и продолжила манипуляции по снятию макияжа. Судя по всему, она была готова потратить немного времени, чтобы ответить на мои вопросы. Но именно что немного.
— Что плохого в одинаковых платьях? С чего такой резонанс? — этот вопрос меня иногда волновал еще с момента первого разговора, где всплыла эта тема. Я в упор не понимала, почему это такая трагедия для светского общества.
— Неписаное правило, уходящее корнями далеко вглубь истории. Почему, откуда — это по большому счету неважно. Важен сам факт: два одинаковых платья это моветон. Одна из девушек обязательно должна уйти и переодеться. Причем, как правило, уйти должна та девушка, которая ниже статусом, либо гостья, если она умудрилась совпасть платьями с хозяйкой. В нашем случае получается парадокс: ты хозяйка приема, но Милена выше тебя по статусу.
— А здесь как? — заинтересовалась я.
— А здесь уходит та, кто смущается больше. Милена. И вот этот казус с платьями…
— Делает ее парией и объектом скандала? — перебила я, заработав недовольный взгляд тети в зеркале. Состроила умильную мордочку, и по легкому качанию головы Анастасии Федоровны поняла — не помогло. Блин, никогда не помогает!
— Нет, для скандала маловато, — тетя вернулась к сложному процессу снятия макияжа и разбора прически, и продолжила, — для того чтобы сделаться парией в высшем свете — тоже, но вот репутация неудобной и конфликтной девушки у нее вполне может появиться. И прежде чем ты спросишь, можно я продолжу, а то вдруг я отвечу на твой невысказанный вопрос. — я закатила глаза, села на кровати, обняв подушку, и принялась внимательно слушать. — Да, это создает ей именно такую репутацию. О казусе с платьями можешь не знать ты. И если бы на прием, который дает Милена, ты пришла в таком же платье, то это моя вина, это я недосмотрела и не объяснила. Ты не жила и не варилась во всем этом, годами узнавая все подводные камни и изучая неписаные правила. И если ты ставишь хозяйку в неудобное положение, это не то чтобы допустимо, — тетя замялась, пытаясь подобрать слово, — скорее, это простительно. Но это ты. Случай с Миленой расценивался бы как то, что она не принимает тебя в качестве родственницы, пытается унизить и поставить тебя в неловкое положение, и буквально издевается над бедной сироткой на глазах у всех.