– Вы увидите, они очень послушные ребятки. С ними не будет никаких хлопот, – улыбнется Илона Витальевна Бэнкс и ласково спросит: – А где ваши рекомендации?
– Ну уж извините, – отвечу я. – У меня только медкнижка с собой. Я свое портфолио дома оставила.
– Вы, конечно, повторили метод Монтессори? – задорно пропоет она голосом солистки из группы «Ricchi e Poveri».
– Ну конечно, – радостно подпою я. – Хотите расскажу?
– Нет, я вам сейчас сама спою, – радостно подхватывает она и затягивает свой золотой шлягер: – Ma-ma-ma! Mamma Maria, ma-ma-ma-ma!
Чего только не полезет в голову на солнцепеке!
Интересно, а как моя миссис Бэнкс или лучше Signora Ricci представляет себе идеальную няню? На чем она должна приехать? Во что должна быть одета? Что у нее будет в руках?
На Ламборджини или, скажем, Мазератти прислуга вряд ли прибудет. Гуччи или Версаче, допустим, быть могут, но лишь с барского плеча или из сэконд-хэнда. Зато ей, poveri, вполне вероятно, посчастливилось купить на местной распродаже и Сантони, и Феретти. В самом деле, почему бы состоятельным господам не прихватить на свою villa удобного и привычного в эксплуатации работника? Кто их, богательких, знает? Да и с местными налоговыми службами не будет никаких проблем.
Солнце было уже в зените, когда я, наконец, доковыляла до указанного адреса и набрала нужный номер телефона.
– Видите дом, который от вас справа?
Предусмотрительная Илона Витальевна не стала доверять смартфону корректные персональные данные.
– Да, вон тот, с зелеными воротами. Идите туда. Я открываю.
Соседний дом я заметила еще от поворота на Ягодную. Это был не какой-нибудь двухэтажный особнячок с Черешневой улицы, а солидный трехэтажный особнячище. Бросив на него мимолетный взгляд, я вновь перенеслась на тридцать с лишним лет назад. Мне для этого даже очки не пришлось снимать.
Полукруглые мансардные окошки напомнили мне трехэтажный хостел в районе Бельсайз Парк Гарденс, где я снимала комнатенку под самой крышей. Высокие и светлые окна второго этажа будто приоткрыли портал в университетскую библиотеку, где я посиживала с утра до вечера. Из-за четырехметрового кирпичного забора нельзя было разглядеть белых колонн, но я не сомневалась в их наличии. Георгианский стиль делает акцент на парадной двери и окнах.
Целые улицы таких домов, построенных еще в начале XIX века, были в окрестностях Ридженс Парка, по которому я каждый день бодро топала в свой колледж. То, что и сам парк был назван в честь принца-регента – будущего короля Георга IV, я узнала значительно позже. А тогда, на стажировке в Европейской школе бизнеса, меня больше интересовали не архитектурные стили, а пивные и распродажи. Я тогда совершенно позабыла всю прошлую московскую жизнь с ее очередями и дефицитом всего съестного и импортного. Один раз, правда, я сделала небольшой крюк по парку, чтобы посетить местную достопримечательность – знаменитый London Zoo.
Уже на обратном пути, пролетая над гостеприимным Лондоном, я вдруг осознала, что это и был тот самый зоопарк, где когда-то в полнолуние справляла свой день рожденья волшебная няня. Чтобы звери смогли поздравить ее и повеселиться, она открыла все засовы и замки. На волю вышли львы, орлы, куропатки, рогатые олени, гуси и другие существа. В клетках оказались только люди, которые жадно поглощали то, что им кидали сквозь прутья.
«Дитя и змей, звезда и камень – все одно.»
Как же я могла забыть такое?
А сейчас мы поговорим про зверушек с маленькими обитателями noble mansion. Я хорошо повторила все загадки и стишки.
Калитка чуть лязгнула и открылась сама собой.
Я шагнула навстречу новым приключениям.
Четыре белые колонны поддерживали полукруглый портик над парадной дверью. Под ним меня уже поджидали четверо персонажей.
– 7 -
– Ну вы бы еще на час опоздали! Я уже хотела вам писать, что не надо приходить. Ну ладно, раз пришли, так заходите. Дети, это сегодня ваша няня. Мария, правильно?
Я сдержанно улыбаюсь Илоне Витальевне Бэнкс. Она ждет четвертого, и ее состояние мне хорошо знакомо.
– Вы до восьми сегодня. Будете подменной няней по выходным.
Из троих детей на меня смотрит только крепкий мальчуган, с такими же светло-русыми волосами, как у мамы.
– А мы думали, что вы уже не придете, – наконец произносит он, пронизывая меня своим вызывающим взором.
По сказочному сценарию, четырехлетний Майкл должен был подобострастно заглянуть мне в глаза с и спросить с дрожью в голосе: «Мы вам подходим?» Но этот четырехлетка оглядывает меня, будто вещь на распродаже, – с легким презрительным интересом и без намека на уважение.
– Это Миша, – представляет сына мать семейства. – А это Каролина.
Конечно, было бы смешно ожидать, что девочку назовут Джейн. Но ей тоже шесть лет, как по сюжету. В отличие от брата, она одета совсем не благородно – в грязные треники и такую же несвежую футболку. На лице у нее нездоровая мимика, а растопыренные пальцы и странные звуки, которыми она привлекает внимание матери, не оставляют никаких надежд на счастливый финал этой истории.
– Во! Во! – тычет она пальцем в мою сторону.
– Да не «во», Каролиночка, а няня. Мария, правильно?
Илона Витальевна умудряется говорить одновременно и с детьми, и со мной.
Я протягиваю девчушке плюшевого медведя из рюкзака. Она резко выхватывает его и прижимает к груди.
– У детей много игрушек, – недовольно бросает миссис Бэнкс. – Не стоит беспокоиться. А это наша Ки-ирочка, – подбрасывает она младшего, то есть младшую. – Она у нас пока не говори-и-ит. Да, Кися?
Крепыш-двухлетка скачет у нее на руках и по-детски радуется.
«Она же все руки оттянет! – мелькает у меня в голове. – Килограмм пятнадцать, не меньше.»
Сцена знакомства явно затягивается. Пора уже менять декорации и знакомиться с самим английским особняком.
– Так, дети, ведите няню в батутную. А вы давайте осваивайтесь, – бросает она мне на ходу. – Вы ведь до восьми сегодня? Обувь можете в любой свободной ячейке оставить. Чем это пахнет так странно?
Она принюхивается, уловив запах свежего асфальта на моих подошвах.
Я скидываю сандалеты и спешно сую их в самый дальний угол.
– Илона Витальевна, а у вас есть какие-то особые требования, правила? Ну, что совершенно нельзя или что, наоборот, очень желательно? – стараюсь я отвлечь ее от своей проблемной обуви.
Она смотрит на меня усталым бесцветным взглядом. Видимо, ей так надоели няньки, которые сменяются в этом доме, как перегоревшие лампочки. Молодые и постарше, они все от нее чего-то хотят – денег, разъяснений, чая с пирожными. А ей хочется, чтобы ее, наконец, оставили в покое на диване перед телевизором и не мешали смотреть любимые сериалы.
– Да вы осваивайтесь. Там видно будет.
– Пойдемте, – деловито берет меня за руку Миша-Майкл, но тут же выдергивает ладонь и тычет пальцем вниз, на белоснежную мраморную плитку: – У вас упало.
Это Каролина-Джейн уронила Мишку на пол. К счастью, у него все лапы на месте. Он очень хороший, и я его никому не отдам.
Я засовываю своего помощника обратно в рюкзак и, озираясь по сторонам, замыкаю процессию.
.
После тесной обувной наш путь лежит через светлую прихожую, украшенную гравюрами. Отсюда можно подняться на верхние этажи, Мы проходим мимо двери в какую-то хозяйственную комнату, где я виднеются чемоданы и коробки. Справа еще одна дверь, но она закрыта. Сразу за чемоданной – дверь с золоченой ручкой и табличкой WC, а чуть дальше – просторная кухня-столовая в стиле «прованс». Из нее можно выйти и во двор, и в ту, закрытую комнату, и в каминный зал. На полу в зале лежит чья-то шкура, а над самим камином висят оленьи рога. Я догадываюсь, что долгими зимними вечерами хозяин дома собирает всю семью перед камином и рассказывает об удачной охоте.
Наконец, мы попадаем в детскую, или батутную, как ее тут называют.
Мне хочется зажмуриться, а потом открыть глаза и поморгать, чтобы окружающая меня сказка исчезла. Но это не сказка, а всего лишь первый этаж. Там наверху еще два. И на них ведет ажурная лесенка с белыми перилами. Чтобы малыши не свернули себе шеи, каждый пролет заботливо перекрыт изящным заборчиком с замочком.
Илона Витальевна уходит в кухню, откуда доносится еще один женский голос. Я остаюсь лицом к лицу с тремя малолетними представителями высшего класса и напрочь забываю все, что учила про психологию детского возраста.
Из огромного зеркала во всю стену на меня глядит растрепанный аватар в белых носочках и пестром платье. Маленькие хозяева уже не обращают на меня никакого внимания и залезают на свой батут. Кроме него в зале несколько шкафчиков для игрушек, пластиковая горка, две маленьких парты, домашний кинотеатр, инкрустированный столик красного дерева и величественный кожаный диван, тоже покрытый чьей-то шкурой. В комплекте с диваном два таких же гостеприимных кресла. Потолок позволяет детям подпрыгивать очень высоко, пол покрыт мягким светлым паласом, а огромные окна поддерживают освещение целый день.
Дети резвятся на батуте, но лучше всех получается у Кирочки. От радости она то и дело вскрикивает, и у меня замирает сердце. Малютка прыгает то на ножках, то на четвереньках, то на спинке. Налетая на неловкую старшую сестру, она ревет, как сирена, и стремится ее ударить.
– Ребята, а вы там лбами не столкнетесь? – писклявым голосом спрашиваю я, но никто из троих не нуждается в моей заботе. Они прыгают, как заведенные. Я на всякий случай, включаю хрустальную люстру, чтобы им было лучше видно друг дружку, и с опаской сажусь на краешек величественного дивана.
Мне надо поскорее тут освоиться, но как ты освоишься в особняке, если бОльшая часть твоей жизни прошла в малогабаритной квартире?
Надо занять детей чем-то полезным и веселым, чтобы хозяйка дома была довольна. Вот она входит в батутный зал, слегка переваливаясь из стороны в сторону, как большая утка.