— Как Владимир мог оказаться сначала в Новгороде, а затем в Скандинавии? Это ведь очень далеко отсюда!
Блуд метнул в меня испепеляющий взор и недоуменно покачал головой:
— Не знаю. Видно, кто-то помог ему…
— Кто помог? — вдруг поднял голову Свенельд, до того уже почти засыпавший над своей чашей. — Кто помог ему выбраться отсюда и бежать? Кто помог ему бежать к варягам?
Свенельд помотал головой над столом, словно пытаясь стряхнуть сонное оцепенение. Блуд с неудовольствием крякнул и сказал:
— Что ты опять за свое, воевода! Наверное, уж нашлись лихие люди, кто помог. Были ведь и у князя Святослава сторонники. Могли помочь приблудному щенку. Где ты теперь сыщешь этих лихих людей? Да и не время сейчас с этим разбираться.
Блуд хлопнул в ладоши, и в дверь просунулась голова слуги. Парень хитро улыбался, явно ожидая обычного в таких случаях приказания — привести девку или даже двух. Но на сей раз ошибся.
— Воевода устал, — кивнул Блуд в сторону уронившего снова голову Свенельда. — Уложи нашего гостя поудобнее. Да сам рядом побудь. Чтоб, если проснется и захочет чего, чтоб отказу ни в чем не было. Квасу там подай, или сбитня сладкого, или еще чего… Понял?
Дождавшись, когда слуга помог Свенельду подняться и увел его, пошатывающегося, в другую горницу, Блуд тяжело взглянул на меня и спросил:
— Ты хочешь задавать вопросы или хочешь спасти свою жизнь?
Опасность заданного мною вопроса стала ясна мне сразу, едва лишь я произнес его. Мне и вправду следовало попридержать язык и не лезть на рожон. Неужели и так было не ясно, в чем тут дело и кто помог юному Вольдемару-Владимиру бежать из Киева на Север?
Это сделал сам Блуд, который, уничтожив ставшего опасным Святослава, посадил на княжеский престол его законного сына, но, на всякий случай, хотел иметь еще и запасной вариант в лице сына ключницы. Пусть бежит и пусть живет, мало ли что…
— Разве сам Свенельд не задавал тебе того же вопроса? — сказал я. — Наверняка и другие тоже задавали…
— Задавал Свенельд, — задумчиво почесал в бороде Блуд. — Задавали и другие тоже. Но как им отвечать — мое дело. А ты должен молчать и не мешать мне. Потому что ты нужен не для вопросов, а для другого. Знаешь, твои новые друзья — Феодор и Иоанн живут сегодня последний день. Завтра их умертвят на алтаре Перуна. Ты хочешь присоединиться к ним? Это очень легко устроить. Жеривол будет рад: ему чем больше крови пролить на алтарь — тем лучше.
Имя зловещего жреца заставило меня вспомнить ужасную сцену жертвоприношения, которой пришлось быть свидетелем, и я невольно содрогнулся. Человека всегда можно напугать…
Несмотря на выпитое вино, голова моя оставалась ясной. Я попросту не имел права расслабиться. Во-первых, я понимал, что жизнь моя действительно висит на волоске и может быть прервана по любому поводу, который покажется Блуду основательным. А во-вторых, мне непременно нужно было выяснить все до конца, раз уж Блуд разговорился и мне представилась наконец возможность понять, что происходит со мной и вокруг меня. В конечном счете хотел понять, зачем я здесь и что нужно от меня ближнему боярину.
— Вряд ли ты пошлешь меня на смерть, Блуд, — сказал я. — Ведь ты сидишь сейчас со мной и разговариваешь не просто так. Зачем-то я нужен тебе. Убить меня ты мог и раньше, да и сейчас у тебя есть возможность сделать это, причем любым удобным способом. А раз так, то пришла пора нам с тобой объясниться.
Говорил я смело, но ведь и терять мне было в ту минуту абсолютно нечего. Что за человек Блуд, мне было уже вполне ясно…
— Умно, — кивнул Блуд с оттенком одобрения. — Это, пожалуй, единственное, что смущает меня в тебе. Но раз уж ты появился здесь, рядом со мной, то, значит, сама судьба привела тебя и негоже мне капризничать. — Он вздохнул. — Придется иметь дело с тобой. Но все равно — берегись. В конце концов, я могу и переменить свое решение.
— Так в чем же дело? На кого я похож?
Немного помолчав, боярин подпер голову рукой и с тоской в голосе ответил:
— Ты был прав. Я действительно помог Вольдемару бежать из Киева и добраться до Новгорода. Тамошний посадник Добрыня — мой старый друг и кровный брат, так что по моей просьбе он принял юнца с распростертыми объятиями.
Побыв в Новгороде, уже с помощью Добрыни Вольдемар двинулся дальше — в сторону Балтийского моря. И, оказавшись там, принялся искать помощи и поддержки у всех, кого только мог склонить на свою сторону.
Козыри у него были двух видов: моральные и материальные.
Как выглядело происшедшее с его слов?
Хоть и незаконный, но зато любимый сын киевского князя, у которого после подлого убийства отца отняли престол. Кто это сделал? Христианская партия Киева, то есть агенты Византии, которая решила прибрать к рукам обширные и богатые киевские земли.
Что же остается делать лишенному престола сыну Святослава? Только просить помощи у соседей: варягов, финнов, да у тех же новгородцев. Пусть они все вместе придут ему на помощь и помогут вернуть киевский престол…
Варяги, балты, финны и новгородцы слушали Вольдемара и сочувствовали ему. Его дело казалось им правым. Действительно, благородный языческий наследник славного отца стал жертвой происков христиан — ставленников алчной Византии.
То, что Ярополк — законнорожденный сын Святослава, а Вольдемар — сын от ключницы, ни на кого не производило впечатления. В условиях язычества и отсутствия церковных обрядов само понятие «законного» и «незаконного» брака было расплывчатым. У князя может быть вообще много жен, и какая из них законная? И вообще: если нет бракосочетания, то чем ключница, оказавшаяся в постели князя, отличается от княгини?
Вольдемар знал, куда бежать и у кого просить помощи: люди, к которым он обращался, еще не имели никаких оснований для четких правовых норм…
Другое дело, что в одном отношении десятый век ничем не отличался от двадцать первого, а именно в том, что из чистого сочувствия к бедному наследнику никто не пошевелил бы пальцем. В конце концов, какая разница скандинавам, балтам и новгородцам, кого именно там несправедливо обидели в далеком Киеве?
Но и на это был ответ у претендента на княжеский престол.
— Когда я стану князем, — говорил он, — то создам великую общность народов, поклоняющихся древним богам. Со всех сторон теснят нас чуждые, иноземные боги. С востока — мусульмане с их Аллахом и Мохаммедом. С запада — римские христиане, с юга — греческие христиане. В конце концов, они захватят наши земли и поработят нас всех. Но мы сохраним нашу древнюю веру и останемся свободными.
Варягам Вольдемар обещал беспошлинный и беспрепятственный проход по Днепру к Черному морю. Это было важно для торговли и для самого главного: ладьи скандинавских конунгов вместе со славяно-русскими дружинами могли бы выходить в Черное море, а оттуда в Средиземное. Какая возможность для того, чтобы держать в страхе и ужасе богатые города Средиземноморья!
Новгородцам обещалась полная отмена всякой дани Киеву. И самое главное, изюминка «проекта» — возможность разграбить богатейший Киев! Войско, которое пойдет с Вольдемаром и посадит его на княжеский престол, получит на три дня город в свое распоряжение!
Сколько золота хранится в домах киевлян! Сколько товаров лежит на складах купцов! Сколько рабов и рабынь можно угнать в Византию или Хазарию и продать там!
От таких щедрых предложений не отказываются. А выглядит все совсем благородно: защитим древних богов! Перебьем христиан и восстановим величие Перуна!
Когда наш разговор дошел до этого места, мне вдруг стало весело. Наверное, к тому времени я выпил уже слишком много сладкого вина, хотя никогда не любил портвейн…
— Ты сам создал проблему, — засмеялся я в лицо Блуду. — А теперь, видно, и сам не рад. Если бы ты вовремя приказал прирезать Вольдемара, сейчас ты бы так не переживал.
Но Блуд не разделил моего веселья.
— Если бы я сейчас так не переживал, — отрезал он, — ты бы не сидел здесь, а ждал своей очереди на алтарь. Завтра бы рассказал Жериволу, из какого будущего ты пришел. Конечно, если бы успел до того, как тот вспорол бы тебе живот.
Дело в том, что молодой князь Ярополк не оправдал ожиданий Блуда, Свенельда и других бояр. Был он слишком тихим, робким и нерешительным. С одной стороны, это хорошо для приближенных — таким государем можно вертеть, как заблагорассудится. Но в Киеве десятого века князь был слишком на виду, его было не спрятать за боярскими спинами. По всем понятиям князь киевский должен без устали пировать со своей дружиной, участвовать в состязаниях, быть лихим охотником и уметь взять на рогатину медведя…
А еще он должен лично возглавлять дружину в набегах на соседей и лично рубить головы врагам направо и налево. Тогда это — вождь, предводитель, и дружинники убеждаются в этом каждый день. А Киевом и всем княжеством правит тот, кто правит дружиной…
Князь Ярополк был полной противоположностью этому образу.
Не организовал ни одного набега на соседей. А раз так, то дружина сидит без военной добычи.
Заговорили о том, что молодой князь — трус.
— Он и был трус, — сказал Блуд. — Правду о нем говорили. Да и вообще — никудышный оказался князь. Даже дань собрать не мог. Молиться только любил. В тереме полно икон навешал, которые от бабки сохранились. Да из Константинополя еще новых привезли…
Вот, посмотрев на все это, Блуд решил: пора менять князя. Эксперимент с Ярополком не удался. Отец с сыном представляли собою две крайности: Святослав был слишком уж буйный и жестокий, а Ярополк чрезмерно вялый и мягкий. То и другое равно приводит киевских князей к смерти.
А тут наготове как раз и оказался Владимир. К тому времени он уже почти собрал войско в северных землях для похода за отцовским наследством. Вот вовремя и подоспел гонец от Блуда, который сообщил приятную новость: иди, князь, бери престол, тебя ждут в родном городе.
— Я же не знал, что он сумасшедший, — затеребил бороду Блуд, дойдя до этого места. — В детстве вроде был обыкновенный, как все. Хотя, может быть, он только рядом со Святославом казался нормальным…