Сыграй мне еще одну песню.
Боишься, что никогда больше их не услышишь?
Уважь причуду старой рептилии. У драконов на все есть свои причины.
Даже не потрудившись спешиться, Пол расчехлил гитару.
– Ты чего делаешь? – изумилась Нора.
– Концерт по заявкам слушателей, – объяснил Пол и взялся за долгую ностальгическую балладу в исключительно медленном темпе.
Спасибо, – сказал Лунный Птах, когда музыка подошла к концу. – Это было весьма утешительно. Ты напомнил мне историю, которую поведал некогда один грифон…
Кажется, сейчас у нас нет времени ее послушать. Могут явиться еще эти железные птицы с бомбами, и тогда…
Ты пока пел, ничего интересного не заметил?
Нет. Ты о чем?
Крики издалека. Они прекратились.
Пол слез на землю и помог спуститься Норе.
– А вот за это спасибо. – Он дружески похлопал дракона по шее.
– Как ты собираешься поступить? – поинтересовалась Нора, критически разглядывая доступную взору часть лабиринта. – Так же, как и…
Что там Пол делает рукой, она внимания не обратила – и зря.
Поворот кисти, два пальца вытянуть и слегка погнуть… Когда длань порхнула к ее лицу, словно черная повязка опустилась на глаза.
Пол подхватил обмякшее тело и отнес под ближайшее дерево, чьи раскидистые ветки хорошо блокировали обзор сверху.
Посторожи ее, пока я схожу внутрь, – сказал он Лунному Птаху. – Если появятся еще эти железные твари, лучше вам посидеть тут в укрытии – только смотрите, на глаза им не попадайтесь.
Я могу с ними сразиться.
Но тогда Нора останется без защиты. Нет, в драку кидайся, только если вас обнаружат.
Птах недовольно фыркнул. Капля слюны упала на землю и живописно задымилась.
Очень хорошо. Что ж, мне хотя бы музыку играют – и на том спасибо.
Пол обернулся и посмотрел на вход – проем был высок и широк. И темен. Изнутри снова донесся странный звук – то ли сопение, то ли рев… Издалека или нет – неизвестно. Звук накатил, вырос, спал и умолк.
Коридор, куда Пол отважно углубился, кончился быстро и внезапно – всего через несколько шагов. Направо уходило куда более узкое и низкое ответвление – зеленая нить, разумеется, ныряла прямо туда.
Пол остановился… и перевесил гитару вперед. Медленно, нежно он начал играть славную, добрую мелодию, похожую на колыбельную… вплетая в нее пульс драконьей метки, зачаровывая, успокаивая всякого слушателя. Несколько подходящих нитей проплыли мимо, и он поймал их на гриф инструмента: цвета вспыхнули и принялись пульсировать в такт музыке.
Неторопливо перебирая струны, он пригнулся и вступил в проем.
Высоко вверху над тускло освещенным коридором стелилась ленточка голубого неба, похожая на весенний ручей, разделявшийся на несколько протоков там, где проход начинал ветвиться. Пол постоял немного, перебирая струны и мурлыча мелодию, и дал глазам привыкнуть к полумраку. Фырканье и сопенье вдали опять прекратились… но теперь, казалось, сам воздух вокруг тяжело дышал.
Пол снова двинулся дальше, следуя по бледно-зеленой нити; повернул вместе с нею вправо, потом влево и почти сразу же снова влево. Еще пара шагов, и он очутился в круглой зале, окаймленной по периметру десятью дверными проемами, на равном расстоянии друг от друга… – из одного он только что появился сам.
Нить манила в тот, что по правую руку… но от нее почему-то отделялась еще одна и бежала наискосок, на другую сторону комнаты, где соединяла две соседние двери. Пол ее решительно проигнорировал и пошел направо.
Здесь его сразу же закрутило в цепочке поворотов: налево-направо, налево-направо, налево-налево, направо-направо… – даже голова закружилась. Пришлось остановиться, перевести дух и взять музыку обратно под контроль. Звук… или, может быть, ощущение тяжкого дыхания по-прежнему клубилось вокруг, заполняя все коридоры… к тому же теперь его сопровождал крепкий здоровый дух скотного двора.
Клочок облака проскользнул на фоне голубой небесной реки.
Пол переключился на новую мелодию – все такую же ленивую, сонную… – и зашагал дальше.
Вскоре он вышел в круглую залу с десятью дверями… где его посетило необычное чувство дежавю. Расположение трещин на стенах любезно намекало, что он здесь уже был… а вот и зеленая нить очень славно пересекает комнату наискосок! Только соседние двери почему-то больше не соединяет.
Оглянувшись, Пол подметил интересный факт: у него за спиной зеленая нить исчезала… то ли таяла, то ли куда-то сматывалась. Ага! Выходит, сила, заключенная в искомом предмете, исправно вела его ко второму фрагменту жезла… а вот вывести обратно отнюдь не обещала. И выбраться своими силами будет, пожалуй, затруднительно!
Он снова пригнулся… почти сел на корточки, чтобы одолеть особенно низкий проход – не дай бог в таком застрять! – потом повернул в другой, узкий… потом углубился в серию новых поворотов, большинство из которых удваивались и возвращались сами в себя.
Да сколько ж можно!
Вряд ли же мне предстоит пройти весь лабиринт от начала и до конца, подумал он…
И почти сразу отвлекся: чужое дыхание стало каким-то особенно громким.
И совсем скоро после этого он вышел в длинный зал с низким потолком…
Который мерил шагами минотавр.
Мышиная Перчатка снова наклонился вперед.
Свет в пентхаусе Марка почти целый час не горел, но вор уже знал, что посверкивающее устройство на месте его левого глаза прекрасно видит и в темноте. Кроме того, у хозяина апартаментов был беспокойный нрав: он имел обыкновение без устали расхаживать по комнатам, а то вдруг срываться с места и мчаться со внеочередной инспекцией на завод, в казармы, в лаборатории или просто в поля.
Можно ли делать ставку на то, что босса сморил сон, думал вор? День был из тяжелых… но, с другой стороны, при таких резервах нервной энергии он в любой момент может вскочить и куда-то подорваться.
А когда хозяин снова убежит, будет куда проще…
Карманы плаща уже и так были набиты разными картами – куда больше, чем ему нужно. Там же, в недрах, скрывался и сверток с семью статуэтками. С пояса свисали гранаты – по этому поводу Мышпер, надо сказать, чувствовал себя весьма неуютно: он недавно ознакомился с тем, на что эти штуки способны. Во всех подробностях. Компанию гранатам составлял кинжал – один из нескольких. Вдобавок ко всему этому у вора имелся узелок с краденой едой и не менее краденым пистолетом.
Обозрев обстановку, он снова спрятался за трубой и поглубже вдохнул ночной воздух.
Воздух был холодный и дымный.
Чем дольше ждешь, тем выше риск, что тебя обнаружит кто-нибудь из гномов или машин, вот в чем проблема. Мышпер точно знал расположение всех стационарных следящих устройств, но кроме них существовали еще и мобильные…
Проникнуть во флаер и закрепиться на новых позициях совершенно без шума никак невозможно – это уж дело точное. Даже если Марк уже спит, стоило бы дать ему погрузиться поглубже в забытье…
Мышпер посмотрел на небо. Луна еще не встала: прекрасное время для кражи. А вот для первого полета – не очень. Он потрогал по очереди все гранаты, потом проверил припасы… Нет, у него не было ни малейшего намерения очутиться в лапах врага. Особенно учитывая, что они сделали с тем кентавром, которого притащили из очередной разведывательной экспедиции. А ведь бедная тварь даже не понимала, что они пытаются из нее вытянуть!
Терпение давно уже стало для Мышпера привычным образом жизни.
Дабы не терять времени зря, он занялся массажем основных мышечных групп, время от времени делая паузу, чтобы прислушаться и оглядеться.
Прошло больше часа.
Ну, что ж, пора, решил он.
Самое чрево ночи.
Итак, двести шагов. Медленно и ровно. Покровитель всех воров, пребудь со мной…
Ни о чем не думать.
Быть зрением, быть слухом, дышать не более нужного, ощущать все вибрации.
Люк будет на той стороне, что смотрит на Маркову дверь…
Еще двадцать шагов, еще десять…
Что они жгут на этих своих чертовых заводах? Как же оно кусает нос…
Он дважды обошел летательный аппарат, высматривая сигнализацию, потом наконец протянул руку и кончиками пальцев коснулся холодного гладкого тела корабля…
Теперь, маленький человек, отступать уже некуда, сказал Мышпер сам себе.
Он вскрыл люк (самое главное – ровный нажим и отсутствие спешки), и тот разъялся, молча и гостеприимно. Мышпер скользнул внутрь, ощупал вслепую потолок, ища внутреннюю задвижку люка. Беззвучно закрыть, конечно, не удастся, но что поделать. Ага, вот и она. Найдя рукоять, Мышпер потянул, люк начал закрываться и закрылся уже почти целиком, когда…
Нет!
Дверь апартаментов распахнулась настежь, стукнувшись об стену, и на пороге возник их чертов обитатель.
Ловкие пальцы вора мгновенно нащупали пистолет в узелке на сиденье рядом и даже успели нырнуть внутрь. Времени на взлет уже не было, и способа скрыться незамеченным – тоже.
Марк между тем, кажется, не собирался никуда лететь.
Он стоял, засунув большие пальцы за ремень, и смотрел себе на небо, на окрестные крыши…
Может, просто бессонница выгнала его на крыльцо подышать свежим воздухом?
Мышпер заметил, что не дышит. Он очень медленно выпустил воздух и выложил пистолет на колени. Левая рука – ею он держал почти закрывшуюся крышку люка, сопротивляясь давлению пружины, – уже начинала дрожать.
…и не дай этой дряни задребезжать, добавил он к своей предыдущей молитве.
Мышпер нащупал пусковой крючок и поднял пистолет. Марк на крыльце застегнул китель, захлопнул за собой дверь.
И зашагал через террасу.
Застрелить его.
Прямо сейчас. Если б еще быть уверенным, что попадешь… Он ведь никогда не стрелял из этих штук. Да и рука вот уже скользит. Будь у него арбалет, он бы уж точно попытал счастья… Кабы только люк был уже закрыт, а окно открыто… Если бы да кабы, ну да…