Но, несмотря на все защитные свойства этой магии, он про себя тихо бесился, что Ибаль теперь напрочь забыл, что собирался поведать ему про Рондоваль.
Вернее, не ему, а Полу.
Которого здесь, ясное дело, не было.
Не ведая, насколько сильно́ затуманивающее память заклятие ночного гостя, он опасался связать себя в глазах каравана с Рондовалем и потому сам тему не поднимал.
А пару ночей спустя, сидя за ужином, Ибаль вдруг тоже поднял тему – другую, но никак не менее интересную.
– Ну, что ж, Дикий Жезл, расскажи-ка мне о своих планах, – сказал он, отправляя в провал между оставшимися зубами ложку чего-то мягкого и пюреобразного. – Что ты собираешься делать на празднестве?
– Учиться в основном, – с готовностью ответил Пол. – Хотелось бы познакомиться со всякими другими практиками… ну, и вообще Искусство у себя поднять.
Ибаль влажно усмехнулся.
– Почему бы тебе, мальчик, просто не выйти и не сказать прямо, что ты ищешь поручителя для инициации? – поинтересовался он.
– А что, так можно? – удивился Пол. – Меня, что же, признают годным?
– Если твою кандидатуру поддержит мастер.
– А бонусы с этого какие?
Ибаль покачал головой.
– Не верится мне, парень, что ты можешь быть так наивен. Ты где вообще рос?
– Там, где такой вопрос ни разу не вставал.
– Ну, если как следует поднатужиться, я в это даже поверю – учитывая, что ты Дикий Жезл. Ладно, временами чужое невежество очень освежает. Внимательное проживание ритуалов инициации само по себе упорядочит твои светы, что в свою очередь даст возможность работать с большими количествами энергии, протекающей через все сущее. Так ты взрастешь в силе… по-другому этого все равно не добиться.
– А что, инициацию проведут прямо в Белкене вот в этот визит? Во время сборища?
– Да. Я планирую посвятить там Нуфа… а вот Сухай, думаю, еще не готов.
Для пущей наглядности он ткнул пальцем в ученика покрупнее – темноглазого и светловолосого. Тот нахмурился и разочарованно отвернулся.
– А когда ученика посвящают, он, так сказать, отправляется в свободное плавание? – полюбопытствовал Пол.
– Обычно да, но иногда он остается при мастере на какое-то время, дабы изучить кое-какие тонкости Искусства, которые пропустил, пока осваивал основы.
– Стало быть, если я поручителя не найду, то так и буду шкандыбать по жизни на своих двоих?
– Ну, если ты хорошо представляешь себе опасности инициации…
– Никак не представляю.
– Главные из них – смерть и безумие. Они регулярно забирают тех, кто оказался недостаточно готов.
– А можно как-то на дополнительные занятия, что ли, походить… чтоб не оказаться недостаточно готовым?
– Это можно будет устроить.
– Тогда запишите меня.
– В таком случае я за тебя поручусь… в обмен на будущие услуги. Всегда хорошо иметь друзей в профессиональной сфере.
В эту ночь сны о Вратах и о странных краях за ними Пола не беспокоили – и ни в одну из последующих, пока партия не прибыла благополучно на празднество.
День шел за днем – однообразно, рутинно, безо всяких событий, так что под конец одно лишь ощущение на себе чужой внешности еще как-то напоминало Полу, что случилось и впрямь нечто необычное. Пейзаж тоже неторопливо менялся: теперь они шли вверх, хотя угол наклона был куда менее крут, чем когда Пол и Мышпер спускались с гор, окружавших Рондоваль.
Сам Белкен представлял собой высоченный черный клыкоподобный пик, изрытый многочисленными дырами и провалами и совершенно лишенный какой бы то ни было растительности. В тот вечер, когда он впервые появился на горизонте, Полу показалось, что гору окружает слабое белесое сияние.
Мышпер утащил его на обочину, где они притворились, будто любуются потрясающей картиной.
– Ты вообще понимаешь, во что собираешься вляпаться? – спросил мага вор.
– Ну, Ибаль вкратце описал мне посвятительные процедуры, – пожал плечами Пол. – И чего примерно ожидать на каждом этапе.
– Я немного не про это, – покачал головой Мышпер.
– А про что тогда?
– В Рондовале тебя пытался прикончить некий колдун, не забыл? Неделю назад является второй и вроде бы предлагает помощь. У меня такое ощущение, что кругом творится что-то магическое… и довольно-таки гадостное. И тут ты лезешь прямым ходом в самое колдовское кубло, да еще собираешься учинить там нечто опасное без нормальной подготовки.
– Но, с другой стороны, – возразил Пол, – это наверняка самое лучшее место, чтобы в принципе понять, что происходит. И, уверен, я смогу найти применение всем новым силам и идеям, которые даст посвящение.
– Ты действительно доверяешь Ибалю?
Пол неопределенно мотнул головой.
– Полагаю, в данный момент у меня просто выхода другого нет. Приходится доверять – до некоторой степени.
– Ну, если только ты прямо сейчас не решишь, что в эти игры больше не играешь.
– Тогда мы откатываемся прямиком назад, туда, откуда начали. Нет уж, спасибо.
– Зато это даст тебе шанс еще раз как следует все обдумать… и, может, выбрать другую стратегию исследований.
– Хотел бы я, чтобы это было так. – Пол тяжело вздохнул. – Но, увы, не могу себе позволить так беспечно разбазаривать время.
Мышпер тоже вздохнул и снова посмотрел на маячащий вдалеке Белкен.
– Эта ваша гора выглядит зловещей, – сокрушено заметил он.
– А вот с этим не могу не согласиться.
Наутро они долго лавировали между холмами и наконец поднялись на невысокий перевал, где партия и остановилась. Плато у восточного подножья горы походило не то на сон, не то на сказку с феями: ослепительная коллекция сливочного цвета башен и золотых шпилей, а вокруг рассыпаны домики, словно целиком вырезанные из гигантских самоцветов. Арки сверкали, уличные мостовые переливались, увенчанные радугами фонтаны вздымались тонкими колоннами.
– Боги! – пробормотал Пол. – Я и представить себе такого не мог!
Ибаль захихикал.
– Что смешного?
– Только раз бываешь в жизни молод, – неопределенно выразился старый колдун. – Но я умолкаю. Пусть тебя ждет сюрприз.
Несколько озадаченный, Пол поехал дальше.
По мере приближения город-сказка слегка подутратил чары. Первыми стушевались радуги и блестки; дальше начали блекнуть краски. Здания заволокло какой-то дымкой, и вся перспектива из-за нее сделалась однообразно серой. Дома словно съежились, уменьшились в размерах, а некоторые шпили и колонны и вовсе куда-то делись: вроде недавно были, и вот уже нет. Глянцевые стены (стеклянные, что ли?) помутнели и… задвигались – теперь по ним пробегала легкая трепещущая рябь.
Дальше пропали фонтаны и арки.
Пол словно смотрел на город в обратный конец подзорной трубы… и к тому же с эффектом кривого зеркала.
Все страньше и страньше!
Когда они расположились на привал – обед-то никто не отменял, – Пол в лоб спросил Ибаля:
– Ладно, я удивился и стал на несколько часов старше. В чем прикол? Что такое сталось с городом?
Ибаль чуть не подавился своим пюре.
– Не-не-не, – выдавил наконец он. – Сперва подожди до ужина. Досмотри спектакль.
Пол так и поступил.
Солнце катилось к западу, тень горы наползала на расплывчатые силуэты домов у подножья. Биение и колебание картинки прекратились, и стены даже начали обретать обратно свой былой лоск.
Пол с Мышпером внимательно наблюдали за превращениями.
Тени удлинялись, и параллельно с ними город рос – сначала медленно, но тем быстрее, чем ближе подступала ночь. Дымка тоже таяла, и вскоре сквозь нее проступили очертания самых высоких зданий.
Подъехав еще ближе, путники различили и фонтаны. Потом на твердеющие на глазах плоскости зданий вернулись краски. Башни, колонны, арки и прочие украшения тоже теперь выглядели гораздо увереннее.
Когда караван остановился на ужин, город уже почти обрел свое утреннее величие. Они сидели, ели и наблюдали, как над пейзажем тают остатки тумана.
– Ну, что, догадался? – полюбопытствовал Ибаль, черпая ложкой подозрительно темный бульон.
– В разное время объект выглядит по-разному, – глубокомысленно поделился Пол. – Значит, он не то, чем кажется, и тут задействованы некие чары. Понятия не имею, что там на самом деле творится… и почему оно все время меняется.
– На самом деле там горстка пещер, палаток и хижин, – объяснил Ибаль. – Каждый раз разные практики несут ответственность за приведение места в порядок к празднику – очередность определяет жребий. Обычно они посылают вперед себя учеников и слуг, которые чистят и ремонтируют строения, ставят шатры, обустраивают удобства. Далее студенты, как правило, соревнуются, пытаясь чарами придать тому, что получилось, максимально приятный облик. Способности у них, однако, варьируются, а поскольку все это барахло – дело сугубо временное, первоклассные заклинания в ход идут редко. Вот и получается, что там все такое красивое только от заката до восхода, а с наступлением дня начинает потихоньку разваливаться. Иллюзия слабее всего в полдень – тогда можно разглядеть, что в действительности за нею стоит.
– А ваши чары интерьеры тоже поддерживают? Или только то, что снаружи?
– Еще как поддерживают, Дикарь! Скоро сам увидишь.
А пока они болтали, город снова засиял – сначала совсем слабо, но иллюминация крепчала на глазах.
К ночи они добрались до подножия Белкена и вступили в раскинувшийся у него озаренный огнями ослепительный город.
Возможно, первая арка, через которую они проехали, была на деле сплетена из веток, – но казалось, будто это драгоценный золотожильный мрамор, покрытый затейливой резьбой. Бесчисленные огоньки плавали в воздухе на высоте нескольких человеческих ростов.
Пол все время вертел головой, жадно разглядывая диковинки.
В отличие от всех городов, с которыми он доселе сводил знакомство, этот выглядел на удивление чистым. Мостовая у них под ногами радовала взор яркими красками и только что не светилась сама по себе. Дома смотрелись невероятно изящными, хрупкими и просвечивали, как яичная скорлупа. В стенах, выложенных узорами из блистающих самоцветов, красовались оконные проемы, закрытые филигранными жалюзи. Над головой возносились балконы и воздушные мостики; богато одетые мужчины и женщины прогуливались по изящнейшим галереям.