ся, и снаряд вдребезги разлетелся об стену за ним.
Тогда Райл поднял руки и сразу же опустил. Комната исчезла.
Теперь мир был населен исключительно ими двоими – и облаками красок. Пол двинулся вперед, рассудив, как и с прошлым противником, что если ему удастся подойти на дистанцию ближнего боя, кулаки послужат эффективным средством отвлечения и дадут возможность покончить с магией – а там и с Райлом.
Он уже почти сделал и следующий шаг, но тут путь ему преградила внезапно возникшая низенькая стена. Он начал переступать через нее, но ее верхняя кромка внезапно утыкалась длинными осколками битого стекла. Пол отступил и врезался во что-то спиной. Быстрый взгляд назад показал, что стена теперь есть и там. Разумеется, не успел он оглянуться, как стены образовались и справа, и слева, и, не дожидаясь, пока он успеет подивиться их появлению, все четыре начали решительно сдвигаться.
Райл в это время пожирал его глазами; его ладони смотрели друг на друга и медленно сближались.
Но это были только четыре стороны, а у куба пространства их, как известно, шесть. Пол велел туманам вскипеть под ним и поднять вверх, как это в прошлый раз сделали ленты.
Он взмыл из своей неудавшейся тюрьмы и перенесся через переднюю стену.
Как-то даже слишком просто.
Глянув на Райла, он заметил тень озабоченности вокруг его пронзительных сверлящих глаз. Противник не знал ни его сильных, ни слабых сторон – он видел лишь то, что ему до сих пор успели показать. И да, он его боялся. А потому дрался до сей поры крайне консервативно, всячески проверяя визави и держась от него на безопасном расстоянии.
Тут Пола и самого накрыла тревога. Райл ведь явно был хорош в своем ремесле. Очень скоро он поймет пределы способностей Пола и предпримет жестокую атаку… которую тот не факт, что переживет. А, стало быть, действовать надо быстро и решительно.
Но как?
Где в этом безмолвном мире смертельно опасной сахарной ваты взять нормальное оружие?
Вот разве что…
Что, если поменять правила? А вместе с ними заодно и ринг сменить?
Возможно, он сглупил, дав противнику самому выбрать удобное для него поле битвы. Сколько же всего в этой профессии он пока элементарно не знает…
В общем, с Райлом нужно было кончать как можно скорее. Помимо всего прочего, Ларик мог в любой момент прийти в себя и кинуться на помощь врагу. И к тому же Пол ужасно боялся этого чертова повторяющегося синдрома, который накатывал на него уже который раз, – когда его непредсказуемо оставляли все магические силы.
Со времени дуэли с Кетом Пол неоднократно задавался вопросом, действительно ли вся эта символическая мишура так уж необходима в битве двух магов. Раз уж это, грубо говоря, воля супротив воли, манипуляция силой против манипуляции силой… ну, и, возможно, еще личная энергия против личной энергии, весь антураж, по идее, можно ободрать до голой сути – и тогда горе неудачникам!
Сразу же ему пришло в голову, что так мыслят необученные, Дикие Жезлы. Но, с другой стороны, всякий раз, пытаясь подражать утонченной манере чародейства, выработанной другими на протяжении долгих ученых штудий, он терял в скорости, в ловкости. Да уж, когда тебя вынуждают играть в чужие игры, поневоле почувствуешь себя инвалидом!
Делать дела по-ученому – в этом, безусловно, были свои преимущества, и весьма заметные, но времени на учебу у него категорически не было. Сейчас, во всяком случае.
А потому Пол решил пойти другим путем.
Не без внутренних колебаний он выключил второе зрение.
Туманы сразу пропали.
Комната вернулась – во вполне нормальном виде.
У входа стоял Райл Мерсон с отсутствующим выражением лица.
Пол поднял правую руку, наставил на него и пожелал, чтобы он упал, высох и умер.
Драконья метка вдруг сделалась холодной как лед, и сила ринулась из нее вперед. Пол продолжил держать концентрацию; вниз по руке заструилось стабильное ощущение потока.
Райл качнулся, потом выровнялся.
Пол внезапно обнаружил, что стоит на клочке земли, в то же самой позе, и его с двух сторон омывает могуче бегущая река. Райл виднелся впереди по течению, тоже на маленьком островке. Прямо у него на глазах ближайший край островка смыло и унесло волной, и человек вынужденно попятился.
Но не сдался.
С выражением предельного сосредоточения он воздел обе руки, и река замедлила свой бег. Дрожь сотрясла землю, на которой стоял Пол. Несколько мгновение вода яростно хлестала ее, но затем утихла.
Затишье, правда, долго не продлилось. Вода снова хлынула – и на этот раз в сторону Пола! Несколько драгоценных секунд он остолбенело наблюдал, как нарастает скорость течения и как река безжалостно пожирает его островок.
Он потряс головой, и в ней немного просветлело.
Ага, значит, Райл снова затащил нас на символический план…
Пол оставил в покое воду и бросил все силы на то, чтобы вернуться обратно в зал.
Река исчезла; замок появился. Там ничего не изменилось.
Правда, теперь Пол ощущал сильное давление – как будто все его тело сжимали в гигантском кулаке. К несчастью, это ощущение нарастало с каждым мгновением.
Пол перефокусировал свои энергии.
Гори, плавься, гибни…
Давление прекратилось, и Райл пошатнулся, словно от внезапного удара. Пол сам включил давление и вложил в него всю имевшуюся у него волю. Райл закачался, как под штормовым ветром.
Между ними из ниоткуда вдруг вспыхнуло пламя, раздуваемое могучим вихрем, дувшим в сторону Райла. Дальше на месте «ниоткуда» возникла расселина – целая пропасть, расколовшая простирающийся во все стороны гористый пейзаж.
Не успел Пол толком осознать эту картину, как ураган стих, а пламя выпрямилось. Его лица коснулся теплый бриз, а языки огня, потанцевав, наклонились уже к нему…
– Ага, сейчас! – крикнул Пол, и перспективу смело одним суровым порывом.
Бриз и огонь, правда, остались – пока он не собрался с силами заново. Потом пропали и они, и Пол с новой яростью обрушил чистую энергию на противника.
…Он стоял на вершине горы; Райл – напротив, на вершине другой. Между ними бушевала буря, копья молний с грохотом вонзались в склоны…
– Ну, нет, хватит с меня этого добра, – тихо сказал Пол и очутился в комнате, и снова сжал незримый кулак.
…Они носились по свинцово-серому бурному морю – каждый на своей льдине.
– Разбежался.
Они были в комнате, и Райл с ненавистью прожигал его взглядом. Рука уже начинала ныть, но волны силы по-прежнему струились по ней.
…кругом воцарилась тьма, ее прочертил метеор, за ним еще один – начался целый дождь из падающих звезд.
– А я сказал, нет.
Пол улыбнулся.
Полминуты он продолжал неуклонно давить на противника, но затем ощутил нарастающее сопротивление. Он подтянул резервы, но сила продолжала подниматься.
Даже в таком режиме, догадался он, у Райла все равно есть преимущество. Да, он долго осторожничал, но в этом на самом деле не было никакой нужды. Пол понимал, что долго сдерживать старшего мага просто не сможет: тот все равно был сильнее. Знать это наверняка он вряд ли мог, но все же…
Пол шагнул вперед. Ох, если бы только приблизиться на расстояние кулачного удара…
Еще шаг.
Сопротивление возросло стократ и сделалось положительно невыносимым. Нет, ему никогда не перейти эту комнату – до врага еще слишком далеко. А теперь проклятый толстяк еще и улыбаться начал!..
– Папа?
Райл машинально повернул голову, и давление исчезло.
Слева – Пол видел ее боковым зрением – Таиса вдруг села на своем жертвенном камне.
– Таиса?!
Маг сделал нетвердый шаг к дочери, не веря своим глазам.
Пол собрал все оставшиеся силы и вложил их в аперкот. Райл рухнул, как оглушенный молотом мясника бык.
– Папа!
Девушка снова распростерлась на камне. Ларик, который тоже, оказывается, начал шевелиться, замер.
Хохот раскатился по зале горстью великанских жемчугов.
Глава семнадцатая
Волк метался по огромной пещере под Ликом перед окаменевшими фигурами других тварей и людей.
Он покинул ее лишь на короткое время – раздобыть себе еды. Отойти слишком далеко от логова было не в его силах; частью своего волчьего разума он продолжал неотрывно наблюдать за входом. Он убил быстро, приволок добычу в пещеру и улегся рядом с тенями остальных хозяев, с хрустом разгрызая кости.
Это был единственный звук.
В остальном здесь царила тишина.
Когда волк снова встал, движения его были уже не так проворны, а потом сделались еще медленнее, и с ними – ритм сердца и ток дыхания.
И вот он уже едва шевелился и вскоре затих совсем. Глаза остекленели, форма застыла без движения.
Следующим номером змея сползла с каменной полки у самого Лика. Она соскользнула по вертикальной стене, виясь меж малейших, невидных глазу уступов, – постреливая языком, поблескивая глазами. Набросилась на останки волчьей трапезы и с наслаждением отдала им должное.
Затем змея поднялась обратно, изучая по дороге полку за полкой, заглядывая в каждую щелочку, поедая всякое попавшееся по пути зазевавшееся насекомое, бдительно следя за каждым движением воздуха.
Через несколько часов успокоилась и она и уснула, забившись в расселину, где дремала вечная ночь.
Большая кошка пробудилась и сладко потянулась.
Первым делом она пошла посмотреть на спокойное, свободное от всякого выражения Лицо на стене, потом обошла дозором каверну. Сбегала ненадолго поесть, как волк до нее, вернулась и оцепенела за попыткой вылизать себе задницу, задрав ногу высоко над головой.
Следующим встал человек.
Выругался, вытащил меч и тщательно его осмотрел, потом сунул обратно, в ножны.
Человек принялся мерить пещеру шагами. Через некоторое время он отважился заговорить с Ликом. Тот ему не ответил, но человека это не смутило: он чувствовал таящийся за ним разум, дремлющую силу. Незрячий взгляд неотступно следовал за ним, куда бы он ни шел.