– Он бы меня убил?
– Скорее, выбросил бы из леса. Ты бы, конечно, выжил, но пользы здоровью это бы не принесло.
Матвей покачал головой.
– Для жителей Нави мы – чужаки, – продолжала я. – Они относятся к людям враждебно и пренебрежительно. Они никогда не будут им друзьями, однако могут стать помощниками или союзниками. На взаимовыгодных условиях, разумеется. Из разряда «ты – мне, я – тебе». Чтобы заключить такой союз, надо уметь разговаривать на их языке. Или хотя бы его понимать.
– Разве обычный человек может разобраться в этой тарабарщине?
– Она не сложнее любого другого наречия. Главная сложность – произношение, но и его можно освоить.
– С ума сойти, – Матвей потер виски. – Получается, мы все время находимся в опасности? Рядом с нами обитают создания, способные нас убить или покалечить, а мы их даже не видим?
Я качнула головой.
– Не совсем так. Я повторю: точки разрыва есть не везде. Не в каждом лесу живет леший, не в каждом водоеме обитает русалка, да и банник с обдерихой могут встретиться далеко не всюду. Если же ты попал в то место, где они есть, соблюдай их правила, и они тебя не тронут.
– Это какие же правила?
– Самые элементарные. Будь вежлив, не мусори, не говори бранных слов, не подбирай чужие вещи. Веди себя по-человечески. Почти все жители Нави когда-то были людьми, и хотя они этого не помнят, желание, чтобы к ним относились с уважением, у них осталось. Если ты будешь с ними учтив, они тоже будут учтивы. За исключением тех, кто не против полакомиться твоей жизненной энергией. Но и на этих ребят можно найти управу. Наши предки придумали кучу заговоров и амулетов, которые не дадут им к тебе приблизиться.
– Неужели эти заговоры работают?
– Представь себе. Чтобы активировать их чары не обязательно быть колдуном. Достаточно просто в них верить.
– Верить? И все?
– Я удивлю тебя еще раз. Волевой, уверенный в себе человек во много раз могущественнее самого умелого навьего мага. Любое слово, сказанное им от всего сердца, может обрести силу заклинания. Другое дело, что вкладывать сердце в слова люди не хотят. Они считают нечистую силу непобедимой, хотя без труда могли бы ее побороть.
Матвей коротко вздохнул, а потом поднял голову и посмотрел мне в глаза.
– С нечистью мне все понятно, – сказал он. – А с тобой пока нет. Я правильно понимаю: наша деревенская соседка говорила о тебе правду?
Я кивнула.
– Ты действительно провела две недели в параллельном мире?
– Я бываю там до сих пор, – усмехнулась я. – В Нави у меня много друзей, и я время от времени их навещаю.
– И как тебя принимают?
– Прекрасно. Они считают меня своей, а потому относятся очень сердечно. То, что жителей Яви во мне пугает, для Нави не имеет никакого значения. Там такие все.
– Сколько же времени ты можешь проводить в другой реальности?
– Сколько угодно. При желании, я могу переехать туда навсегда.
– О!.. И тогда ты тоже станешь нечистью?
– Этого я не знаю. Я ведь живая. Меня никто не убивал, и грань между мирами я не разрывала. Я могу переходить в Навь через уже существующие порталы, но, в отличие от прочих духов, ни к одному из них не привязана. Понятия не имею, кем бы я стала в Нави. Возможно, просто колдуньей.
– Слушай, – Матвей подсел ко мне ближе, – в этом твоем параллельном мире есть существа, которые тоже не привязаны к порталам?
– Есть. Например, цмоки.
– Кто?..
– Это чародеи, которые умеют обращаться в крылатых огнедышащих ящеров.
– То есть драконы?
– Скорее, змеи. Они считаются первородными жителями Нави и собственных точек разрыва не имеют. Цмоки могут свободно перемещаться через любые порталы или создавать собственные, но, как и другая нечисть, не способны отходить от них далеко. Наша реальность не очень-то любит пришельцев из других миров, поэтому ограничивает их передвижения.
– Как интересно… А если в Навь проникнет человек с Земли? Не ведун, вроде тебя, а обычный, среднестатистический. Она его тоже отторгнет?
– Нет. Навь гораздо гостеприимнее Яви. Проблема в том, что она может не отпустить его обратно. Если человек пробудет в ней двадцать один день, он превратится в ее полноценного жителя и обратно уже не вернется. В Нави большая проблема с рождаемостью, и каждый новый житель для нее на вес золота.
– Именно поэтому нечисть любит воровать человеческих детей?
– Совершенно верно.
Январин оторвал взгляд от моего лица и устремил его куда-то в окно. Там было серо и хмуро – на улице явно собирался дождь.
– Так значит, сказки реальны, – негромко сказал Матвей.
– Сказка – ложь, да в ней намек, – заметила я. – При этом она не перестает быть выдумкой. Правда рассыпана в ней по крупицам, и эти крупицы надо уметь отделять от вымысла. А то ведь можно подумать, будто и Колобок, и теремок со звериным общежитием тоже существовали на самом деле.
– Я уже готов поверить во что угодно.
– Во что угодно не надо.
– Матрена, у меня есть еще один вопрос. Если в Нави тебе хорошо, а ее жители тебя уважают, почему ты до сих пор туда не переехала?
Перед моим внутренним взором встали желтые глаза с вертикальным зрачком.
– Я пока не вижу в этом необходимости, – немного помедлив, ответила я. – Что тебе рассказать еще?
Матвей пожал плечами.
– Мне, вроде бы, все ясно.
– Ладно, – кивнула я. – Если появятся вопросы, обращайся.
Глава 4
За помощь в поисках Алексея Плошкина спасибо мне все-таки сказали. Тем же вечером мне позвонил дядя Капитон и выразил горячую благодарность от имени его родителей, от городского отделения полиции и лично от себя. Я не стала уточнять, действительно ли родители и полиция в курсе этой благодарности, ибо ответ и так был очевиден.
– Когда мы забирали мальчика из Соловьевки, он выглядел очень хорошо, – заметил дядя Капитон. – Был чистым, накормленным и находился в прекрасном расположении духа. Когда мы спросили, как он провел эти два дня, Леша сказал, что за ним ухаживал добрый дедушка с длинной бородой. Его отец и мать решили, что это был местный лесник.
– Вот и прекрасно. Ребенка хотя бы не заподозрят в умопомрачении.
– Да, получилось удачно, – согласился дядя. – Кстати, Матрена, я ведь хотел задать тебе вопрос.
– Задавай.
– Откуда в Соловьевке взялся Матвей Январин?
– Он купил здесь дом и теперь временами заглядывает ко мне на чашку чая. Почему ты спрашиваешь?
– Мне подумалось, что мы напрасно обсуждали при нем лешего. Январин, конечно, в курсе, что ты девушка не обычная, однако наш разговор мог его удивить.
– Не переживай, Матвей воспринял его адекватно. Более того, он даже намерен продолжить наше знакомство.
– А ты? Ты намерена его продолжить?
– Почему бы и нет? Январин – добрый, приятный человек. Если он не сбежал от меня сразу, значит, мы с ним еще пообщаемся.
– По деревне о вас обязательно поползут слухи.
– О, не сомневаюсь. Знаешь, баба Паша уже пересказала ему мою биографию и попросила быть со мной осторожнее.
– И после этого он все еще ходит к тебе в гости? Похоже, ты ему нравишься, Матрена!
Я улыбнулась.
На личном фронте у меня всегда было не очень. Вообще-то, мужчинам я обычно нравлюсь. У меня чистая гладкая кожа, длинные красивые волосы, приятные черты лица, хорошая фигура, за которую, как выразился один из моих бывших кавалеров, можно зацепиться не только взглядом. При этом ни один мой роман не длился дольше четырех недель.
У меня нет привычки обсуждать с ухажерами свою ведовскую природу, однако они чувствуют ее сами, а потому стремятся как можно скорее прекратить наши отношения. После двух-трех свиданий мои кавалеры либо молча исчезают, либо прямо говорят, что им рядом со мной не комфортно, и смысла в наших встречах они больше не видят.
Я давно привыкла к такому положению дел, и, познакомившись с интересным человеком, иллюзий по поводу него не строю. И это всегда очень грустно.
О том, что на Земле мой удел – одиночество, мне любезно напомнили уже на следующий день. Это одна из моих суперспособностей – появляться в том месте и в тот момент, когда у людей возникает желание перемыть мне кости.
Утром я отправилась в магазин за шоколадом – в полдень на лесной поляне деда Ермила должен был состояться праздник первых цветов, и я хотела принести иномирным друзьям немного местных сладостей. У магазина меня догнал вишневый кроссовер Матвея.
– Я собираюсь в город, – сказал Январин, опустив стекло. – Вернусь вечером. Тебе что-нибудь привезти?
Привозить ничего не требовалось. Мы несколько минут поболтали, после чего Матвей уехал. А чуть позже, выйдя из магазина с покупками, я услышала разговор.
– …вьется он вокруг нее, как привязанный. А вчера и вовсе на ночь у нее оставался. Приворожила она его, что ли?
– Конечно, приворожила. Был бы он в своем уме, стал бы Матренины пороги обивать? Ей сделать приворот – раз плюнуть. Эх… Жалко парня. Он и пригожий, и работящий, и при деньгах. Видала, какая красивая у него машина?
Судя по голосам, за углом стояли баба Паша и Антонина Егоровна – соседка, которой я несколько раз готовила лекарство от повышенного давления. Такие беседы я слышала не раз и не два, однако сейчас слова женщин меня укололи.
Что же получается? Я не могу понравиться мужчине просто так? Чтобы он обратил на меня внимание, мне непременно надо наложить на него заклятье и напоить любовным зельем? Я настолько страшна и неприятна, что по-другому личную жизнь устроить не могу?
Разговор, между тем, продолжался.
– Этого, Паша, просто так оставлять нельзя, – заметила Антонина Егоровна. – Надо сказать Матрене, чтобы от парня отстала. Пусть себе ищет какого-нибудь ведьмака, а нормальных ребят не трогает.
– И как ты ей это скажешь? – усмехнулась моя соседка. – Она тебя к черту пошлет, а ты и пойдешь.
– Надо поговорить с нашим священником, отцом Николаем. Пусть приструнит ведьму. Он у нас по божественной части, значит, это его работа.