Наш полет длился не менее получаса, но для меня он слился в единый миг чистого незамутненного восторга. Когда мы вернулись к балкону, змей снова покрылся золотистым маревом, и опустился на каменные плиты уже в человеческом обличии. Я продолжала обнимать его за шею, только теперь мы находились лицом к лицу, а руки Игната крепко прижимали меня к его груди.
– Ну, как? – спросил цмок. – Понравилось тебе летать?
У меня не было слов, чтобы выразить обуревавшие меня эмоции, поэтому я лишь вздохнула и улыбнулась. Игнат несколько секунд смотрел мне в глаза, а потом наклонился и припал губами к моим губам. Его поцелуй был настойчив и нежен, а объятия так горячи, что мне казалось, будто я нахожусь в сердце пылающего костра. Дыхание этого пламени выжгло все мои мысли и сомнения, и я немедленно ответила на поцелуй…
Когда наши губы разомкнулись, Игнат прижался щекой к моему затылку, а я спрятала лицо на его груди.
– Оставайся со мной, – негромко произнес маг. – И все это будет твоим – горы, реки, замок, и я сам…
Он не ждал от меня ответа, по крайней мере, не сейчас. Поэтому я промолчала и осторожно погладила его по плечу.
Мы расстались, когда закат расчертил небо широкими алыми лентами. До этого снова были разговоры, горячие взгляды, ужин и даже упражнения в ворожбе.
Незадолго до вечерней трапезы Игнат привел меня в одну из комнат, пустую, выложенную каким-то голубоватым камнем, и сообщил, что теперь моя очередь творить чудеса.
– Магические способности нужно развивать и поддерживать, как и любые другие, – сказал он. – Раз они у тебя есть, ими надо пользоваться.
Я не стала ему возражать и до появления Девдаса, объявившего, что нас ожидает накрытый стол, рисовала в воздухе огненные знаки, создавала воздушных бабочек и запускала к потолку разноцветные фейерверки.
Портал на Землю Игнат открыл мне прямо в столовой.
– Жду тебя с ответным визитом, – сказала я на прощание.
– Я приду, – серьезно ответил цмок. – В самое ближайшее время.
Когда я подошла к воронке перехода, до моих ушей донесся тихий голос Игната, обращенный к стоявшему неподалеку слуге.
– Как тебе моя невеста, Девдас? Не правда ли, она диво, как хороша?
Я улыбнулась, и уже шагнула в портал, когда услышала ответ старого змея:
– О да, господин. Эта девушка – ваше лучшее творение.
Глава 7
Утро пятницы встретило меня тяжелыми тучами и порывами студеного ветра. На улице явно собиралась гроза. В другой день я бы не рискнула выходить из дома в такую погоду, однако сегодня на старом лугу должна была пройти чертова ярмарка, и я не могла ее пропустить.
Четверг я провела в размышлениях и тревоге. Матвей задержался в городе еще на сутки, поэтому я в одиночестве слонялась по дому и по двору и думала, думала, думала.
Время, проведенное в гостях у Игната, было прекрасным. И горный замок, и восхитительный полет над Железной грядой, и поцелуй, нежный вкус я которого ощущала на губах еще несколько часов, произвели на меня потрясающее впечатление. Однако слова старого слуги, случайно подслушанные перед возвращением домой, здорово его подпортили.
Прежде всего, было не ясно, что Девдас имел в виду. В каком смысле «лучшее творение»? Я – творение своих родителей. Они произвели меня на свет, а значит, я являюсь результатом их работы, но уж никак не Игната. Предполагать, что меня и цмока связывают кровные узы, глупо и странно, а значит, Девдас говорил не об этом.
Змей явно намекал на что-то другое, духовное или магическое, к чему Игнат действительно мог приложить свою руку.
Предположений, на что именно мог повлиять Игнат, неожиданно оказалось так много, что я мысленно дала себе подзатыльник и запретила размышлять об этом, пока в моих руках не окажется одолень-трава. Думать плохо о мужчине, который был ко мне добр и внимателен, не имея внятных оснований, гадко и несправедливо. А накручивать себя, сочиняя всякую ерунду – тем более. Всегда есть вариант, что я чего-то не знаю или не понимаю.
Тем не менее, червяк сомнений продолжал точить мои нервы, а потому я весь день находилась на взводе и с нетерпением ожидала пятницы.
На старый луг, где обычно проходила колдовская ярмарка, вела самая узкая и неприметная лесная тропка. Так как ярмарка проводилась на границе между Навью и Явью, попасть туда можно было откуда угодно, минуя привычные точки перехода. Главное, найти дорожку, которая приведет к нужному месту. Моя дорога вела как раз через лес.
За покупками я отправилась утром, когда петухи прокричали зарю. Рассиживаться дома было нельзя – охотников заиметь одолень-траву много, а ее количество всегда ограничено.
За колдовские товары я обычно расплачивалась золотом или серебром. Для этого я покупала через интернет поломанные серьги и оборванные цепочки, а потом переплавляла их у знакомого ювелира в крошечные слитки. Драгоценные металлы Земли среди чародеев Нави ценятся высоко, даже если их проба невелика. Некоторые маги готовы отдать свой товар не за слиток, а за целое украшение, дабы потом переплавить его самостоятельно.
Сегодня же, помимо обычной валюты, я несла на ярмарку кое-что еще – то, что непременно понравится любому продавцу.
Когда я вошла в лес, по листьям деревьев забарабанил дождь. Непогода меня не пугала – ярморочное поле укрывает колдовской купол, поэтому там всегда сухо и тепло.
Я поспешно углубилась в чащу и, немного потоптавшись в зарослях орешника, отыскала узкую полоску зелени, едва заметную среди опавшей прошлогодней листвы. Стоило ступить на эту тропку, как ноги сами понесли меня вперед.
Путь был недолгим. Уже через двадцать минут деревья расступились в стороны, и я шагнула на широкое поле, вытоптанное сотней ног до состояния бетонной площадки. Назвать это место лугом можно было с большой натяжкой, однако я знала: уже завтра оно окажется поросшим сорной травой, и ничто не будет напоминать о торге, который проходит на нем теперь.
Несмотря на ранний час, на ярмарке уже собралась толпа – шумная, пестрая, разноголосая. Со всех сторон доносились обрывки разговоров, чей-то заливистый смех, цветистая брань, горячие споры и крики торговцев.
– Эй, красавица, посмотри какая у меня пряжа, какие шелка! Можно хоть скатерть-самобранку вышить, хоть выткать ковер-самолет!
– Ко мне подойди, ко мне! У меня обереги из кожи единорога, бусы из заговоренной рябины, браслеты из драконьей чешуи! С ними ни один яд тебя не возьмет, ни один нож не достанет!
– Яды? Кому яды? От крыс, от мышей, от мух, от вредных соседей!
Одни продавали товар с лотков, другие – с телег или длинных прилавков, третьи расположились прямо на земле. Повернешь голову влево – вот тебе ряды с пряниками, булками, взварами и блинами. Рядом с ними вина, настойки, наливки. Повернешь голову влево, увидишь куски разноцветной ткани, созданной из ромашковых лепестков, первых весенних ручьев или прошлогодних шишек. Чуть поодаль торгуют первосортным зерном, способным вырастить рожь и пшеницу даже на голых камнях. А на соседнем ряду продают воздух – горный, болотный, речной, пещерный – в банках, бутылках и даже в кадушках…
Публика, бродившая между рядами, тоже была разношерстной. В нарядной говорливой толпе мелькали ненюфары, украшавшие волосы русалок, тщательно расчесанные бороды домовых, смешные рыльца болотных чертей, разодетых важными франтами, лохматые шевелюры водяных, оставлявших за собой мокрые следы, тяжелые взгляды навьих и человеческих колдунов.
Я прошла вдоль ряда с зерном, прошмыгнула мимо шумных лоточников и свернула к травникам – длинному ряду, занятому навьими ведьмами. У каждой из них имелся короб или большая корзина, доверху набитая банками и мешочками с лепестками, колючками, корнями, кусками древесной коры, соком или маслом.
Торговок было много, я же целенаправленно пришла к одной конкретной – остроглазой темнобровой Аксинье. В отличие от других ведьм, она не собирала травы по лесам, лугам и горным ущельям, а выращивала в своем огороде. Ее ассортимент всегда был самым качественным и самым богатым, поэтому протолкнуться к ее прилавку обычно было нелегко.
В этот же раз рядом с Аксиньей не оказалось ни одного покупателя.
– Ты будто нарочно меня поджидаешь, – заметила я, когда мы поздоровались.
– Может, и поджидаю, – согласилась ведьма. – Ты, Матрена, сама мастерица травы собирать. Неужто тебе потребовалось что-то особенное?
– Мне нужна одолень-трава.
Лицо Аксиньи стало серьезным.
– На одолень прошлым летом был неурожай. Все, что выросло, соседские колдуны еще до ярмарки расхватали. Брали, не торгуясь, и не скупясь. Осталась одна последняя веточка. Только сможешь ли ты ее купить?
Я пожала плечами.
– Предложи цену, глядишь, и договоримся.
– Нет, Матрена, – качнула головой ведьма. – Цену предлагай ты, а я уж решу, отдавать тебе одолень или нет.
Я улыбнулась и достала из кармана куртки маленькую прозрачную бутылочку. В глазах ведьмы вспыхнули звезды.
– Мать честная! – ахнула она. – Неужто живая вода?..
– Целый флакон, – кивнула я. – При рачительном пользовании, на год хватит, а то и на два.
Колдунья широко улыбнулась, полезла в корзину и достала из нее серый матерчатый мешочек, аккуратно перевязанный красной ниткой. Потом немного подумала и вынула еще один, бумажный.
– Одолень-трава, – сказала она, продемонстрировав мне содержимое первого мешка. – Как пользоваться, знаешь?
– Знаю, – кивнула я. – Надо сжечь ее ночью при новой луне.
– И окурить дымом то, что должно открыть тебе свой секрет, – кивнула Аксинья. – Новолуние уже сегодня. Если его пропустишь, следующего придется ждать целый месяц.
– А что в бумажном мешке?
– Подарок, – усмехнулась Аксинья. – Вдобавок к одоленю. Если за живую воду я дам только одну веточку, мне три года удачи не будет. Обмен выйдет не честный, а травы любят порядок и правду. Поэтому вот, держи. Это плакун-трава. Вырастить ее сложно, ну так что ж? Поменять ее на живую воду куда как лучше, чем на золото или каменья. Забирай, авось пригодится.