Игнат покачал головой.
– Братья знают мои аргументы наизусть. Остался последний, самый действенный и надежный. Пожалуйста, не пытайся меня переубедить. Я шел к своей цели много лет. Глупо все отменять, когда до ее достижения остался один шаг.
– Чтобы сделать этот шаг, может потребоваться много времени, – заметила я. – Я повторю, Игнат: я не станут тебе помогать. И не потому что обижаюсь или чего-то не понимаю, а потому что не разделяю твоих взглядов. Навь – моя вторая родина, и я сделаю все от меня зависящее, чтобы не допустить здесь магической катастрофы. Возникает вопрос: стоит ли на мне жениться? Ты возлагал на меня большие надежды, а я отказываюсь их оправдывать. Зачем тебе такая строптивая жена, Игнат?
В глазах цмока появились хитрые огоньки.
– Предлагаешь вырастить другого, более сговорчивого проводника? – улыбнулся он. – А что, это идея. Пока нас не связывают брачные узы, я могу свернуть тебе шею или, например, сжечь живьем – как неудавшийся опытный образец. А затем приказать земным слугам предоставить мне другого ребенка с врожденной магической восприимчивостью. У меня в запасе достаточно времени, чтобы дождаться, пока он повзрослеет и войдет в силу. Тише едешь, дальше будешь. Верно, Матрена?
– Ты мне угрожаешь? – мой голос был тих и спокоен, хотя внутри все заледенело.
Цмок качнул головой, а потом протянул руку и сжал мою ладонь.
– Нет. Я хочу, чтобы ты понимала: я собираюсь жениться на тебе, не из-за твоих чудесных способностей. А потому что я тебя люблю. Ты останешься со мной вне зависимости от того, согласна ты с моими взглядами или нет. Запомни это, пожалуйста.
Он наклонился и коснулся моих пальцев губами.
Из моей груди вырвался вздох.
Похоже, я влипла. И очень, очень серьезно.
Глава 9
Ночью я почти не спала. Сначала сидела на подоконнике и смотрела на звезды, яркими огоньками горевшие над горными вершинами, затем улеглась в кровать и долго разглядывала тяжелые складки балдахина.
Поиски выхода показали, что выбраться из замка самостоятельно я не смогу. Игнат предусмотрел все: окна и двери были надежно заперты, порталы захлопывались, не успев открыться, а слуги, к которым я хотела обратиться за помощью, будто провалились сквозь землю.
Вечером в мою спальню явилась высокая тощая женщина, очень похожая на швей, которые днем снимали с меня мерки для свадебного наряда. Незнакомка назвалась Цветаной и сообщила, что приставлена ко мне в качестве горничной. Она принесла графин с водой, на случай, если мне захочется пить, а также широкий разноцветный халат, мягкие пушистые тапочки и тонкую ночную сорочку.
Попытка завести с ней разговор закончилась полным провалом. Стоило мне открыть рот, как Цветана поклонилась и поспешила скрыться за дверью, напоследок предупредив: если мне что-то понадобится, достаточно сказать об этом вслух, и желаемое тут же появится в моей комнате.
Оставшись одна, я принялась заново прогонять в памяти события сегодняшнего дня. С человеческой точки зрения поступки цмока являлись змеиными во всех смыслах слова. А еще необыкновенно продуманными и точными. Его магический эксперимент оказался удачным, а моя попытка взбунтоваться – задушенной на корню.
Самое смешное, что для нашего бракосочетания ему действительно не требуется мое согласие. А значит, он имеет право привести меня к алтарю с кляпом во рту и связанную по рукам и ногам.
Его настойчивое желание жениться по-прежнему вызывало недоумение. Мои слабые трепыхания по поводу того, что я не буду ему помогать, конечно, не могли произвести на Игната впечатление. Змей прав: у меня будет достаточно времени, чтобы все хорошенько обдумать и согласиться на его безумный план.
Однако я все равно не понимаю, зачем устаиваться свадьбу, если на меня можно воздействовать другим, более простым способом? Например, припугнуть – как сегодня во время ужина. Или заколдовать: загнать в угол, наложить чары покорности, и получить смирную, на все согласную рабыню. Еще можно высечь кнутом – просто и без затей. Чтобы я знала, кто в этом замке самый главный.
Игнат же ведет себя дружелюбно и даже ласково. При этом его заверения в любви по-прежнему звучали неубедительно, и лишь сильнее уверили меня, что причина столь трепетного отношения не в чувствах, а в чем-то ином.
Это иное мешает цмоку воздействовать на меня силой, и оно настолько серьезно, что он желает накрепко привязать меня к себе.
Что же это такое?
Интуиция вопила: ответ мне прекрасно известен. Он находился где-то на задворках сознания в виде тонкой неоформленной мысли, которую никак не удавалось ухватить за хвост.
Я отчетливо понимала: стоит поймать эту мысль, и большинство моих проблем лопнет, как мыльный пузырь.
Когда же я все-таки уснула, до самого утра меня терзали тревожные сны. Они мелькали, как стекляшки калейдоскопа, и не желали складываться в единую картинку. Я видела желтые глаза цмока, печальную улыбку Малаши, восхищенный взгляд Матвея, серьезное лицо Девдаса.
«Ты сияешь, как звезда…»
«Чары исчезли и больше не скрывают твою внутреннюю красоту…»
«Вы оказались сильнее, чем думал господин… Вы – его лучшее творение…»
Я проснулась на рассвете, такая уставшая и разбитая, будто не спала ни минуты. Стоило же мне выбраться из постели и привести себя в порядок, как в дверь моей спальни громко постучали. Я думала, явился кто-то из слуг, чтобы позвать меня к завтраку, однако на пороге неожиданно обнаружился Игнат. В его глазах горели веселые огоньки, а в руках находилось большое прямоугольное зеркало.
– Доброе утро, – сказал он, войдя в мои покои. – Как спалось?
– Отвратительно, – честно ответила я.
– Печально, – кивнул цмок. – Давай-ка я тебя повеселю.
Он поставил зеркало на стол и щелкнул рядом с ним пальцами.
– Смотри. Несколько минут назад к нам пожаловал гость.
Зеркало покрылось рябью, а потом отразило кусочек ведущей к замку дороги, высокую каменную дверь и темноволосого мужчину в синей ветровке, который настойчиво стучал в нее кулаком.
Мое сердце пропустило удар, а глаза стали круглыми, как монеты.
– Матвей! – ахнула я.
– Твой земной приятель пришел тебя навестить, – усмехнулся цмок. – Забавно, не так ли?
– Откуда ты знаешь, что он мой приятель?
– Я знаю о тебе больше, чем ты думаешь.
– О, я в этом не сомневаюсь. И все-таки, Игнат. Ты за мной следил?
– Конечно, следил, – кивнул чародей. – В твоем окружении было немало народу, который подробно докладывал мне о каждом твоем шаге.
– Например, Марья Косая.
– Да. Но конкретно об этом мужчине мне сообщила обдериха. Она сказала, вы находитесь в хороших отношениях. Настолько хороших, что он не побоялся явиться к моему дому. Должно быть, этот Матвей надеется увести тебя на Землю. Удивительное самомнение, да?
Игнат говорил что-то еще, но я его уже не слушала. Я смотрела на Январина во все глаза, а в моей голове крутился бешеный хоровод мыслей.
Как он сюда попал?!
Должно быть, ему помогла Малаша.
Не дождавшись моего возвращения, Матвей наверняка пошел в ее баню и, как было условлено, передал ей мои бусы. Игнат сказал, что послал обдерихе приглашение на свадьбу. Значит, к приходу Матвея она была в курсе, где я нахожусь, и что меня ждет. К приглашению наверняка прилагался одноразовый портал – своими силами мамушка добиралась бы до Железной гряды несколько дней и опоздала бы к венчанию, поэтому будущий зять отправил ей артефакт, который бы в одночасье перенес ее сюда.
Малаша, судя по всему, отдала артефакт Матвею. А чтобы Навь не чинила ему препятствий, провела обряд магического очищения.
Январину этот ритуал наверняка был знаком, ведь он часто описывается в старинных народных сказках. Чтобы герой сказки мог освободить плененную красавицу, ведьма, охраняющая точку перехода в другую реальность, кормила его иномирной едой, парила в бане и укладывала спать. То есть проводила погребальный обряд, согласно которому герой «умирает» в одном мире и «возрождается» в другом.
По факту же этот ритуал маскирует человеческое энергополе, чтобы Навь не опознала по нему чужака, и не поставила на него свою метку. Маскировка держится около трех дней, и если Матвей успеет за это время вернуться домой, на его дальнейшей жизни путешествие в иной мир никак не отразится.
Тут возникает вопрос: зачем он вообще отправился в этот путь? В сказках у героя есть волшебный меч или чудесный конь, которые помогают ему сражать с главным злодеем. У Матвея же нет ничего. Если на Земле он еще мог бы поспорить с Игнатом, то здесь он бессилен, как муравей перед ураганом.
Разве Малаша не понимала, что отправляет Январина на верную смерть? Конечно, понимала. И наверняка никуда бы его не отправила, если бы…
Если бы не надеялась, что он каким-то немыслимым образом может мне помочь.
– Посмотри на него внимательнее, – сказал Игнат, придвинув зеркало ближе ко мне. – Этот человек – олицетворение того, что будет ждать тебя на Земле, если ты туда вернешься.
Я наклонилась к стеклу и различила слабое сияние, исходившее от Матвея. Игнат снова щелкнул пальцами, и изображение стало больше. Фигура Январина теперь занимала половину зеркального пространства, а сияние его энергополя стало таким отчетливым, что можно было различить все его цвета и оттенки.
Зеленый, салатовый, изумрудный. Вишневый, малиновый, пурпурный. Коричневый, серый, серебристый. Лиловый, лазурный, голубой…
– Сияет, как ларец с драгоценными камнями, – невольно улыбнувшись, сказала я.
– Да, – согласился Игнат и слегка наклонил зеркало, чтобы лучше видеть переливы Матвеевой ауры. – Твой приятель – добрый порядочный человек. Жалостливый, отзывчивый, работящий, ответственный, честный. Любит стабильность и домашний уют. Такой будет всю жизнь трудиться на одном месте и тянуть всю работу – за себя и за того парня, а отдыхать у телевизора с семьей, на рыбалке или в огороде. От этого человека никогда не дождешься сумасбродств. Он не совершит восхождение к горной вершине, не прыгнет с парашютом, не отправится в далекую страну на поиски приключений. Он заботливый, надежный, как скала, но при этом невероятно скучный. В любовных делах он робок и нерешителен, и никогда не сделает в них первого шага, потому что будет сомневаться в себе и в чувствах женщины, которая ему приглянулась. Он – обыватель до мозга костей.