Умение Матвея принимать людей такими, какие они есть, и видеть хорошее абсолютно во всем возносило его в моих глазах до небес. Этому мужчине не нужно было признаваться мне в любви, осыпать цветами или обещать золотые горы. Забота, которой он окутывал меня, как мягким пушистым пледом, была лучше и понятнее любых слов.
Впрочем, цветы Январин мне таскал постоянно. Когда его букеты начинали увядать, я разбирала их на части, засушивала и прятала в специальные мешочки, дабы потом использовать для зелий и мазей. Матвею, как рачительному хозяину, это очень нравилось.
Единственным, что омрачало счастье первых недель нашей совместной жизни, было горячее стремление Январина познакомить меня со своими родителями. Оно являлось закономерным и громко намекало, что возлюбленный имеет в отношении меня серьезные намерения, однако мне от него становилось не по себе.
Я не могла отделаться от мысли, что Алексей Федорович и Татьяна Максимовна непременно воспримут меня в штыки и примутся убеждать сына, что я ему не пара. Мнение отца и матери имело для Матвея большое значение, и я жутко боялась, что мое знакомство с ними станет началом конца наших отношений.
Я всеми силами откладывала встречу с Январиными, пока их сын не стукнул кулаком по столу и не заявил, что наше поведение выглядит неприлично. В конечном итоге было решено явиться к ним в гости в ближайшую субботу – после того, как я подпишу с цмоками договор.
Теперь договор был подписан, а значит, до встречи с папой и мамой оставались считанные минуты.
Я невольно поежилась, и Матвей, конечно же, это заметил.
– Нервничаешь? – с улыбкой спросил он.
– Еще как, – честно призналась я.
– Ты такая смешная! Иномирных колдунов не боишься, а знакомства с моими родителями испугалась.
– На иномирных колдунов мне плевать. Им все равно, как я выгляжу, какой у меня характер, и умею ли я варить картофельный суп. Есть вариант, что с этими ребятами я больше никогда не увижусь. Твои мама и папа – это гораздо серьезнее, чем какие-то цмоки. Вдруг я им не понравлюсь?
– Ты не можешь им не понравиться.
– Ну, конечно.
– Я говорю серьезно, Матрена. Ты – чудо. Воплощенное волшебство. Ожившая сказка. К тому же, ты всегда выглядишь прекрасно, а картофельный суп готовишь потрясающе.
Я смущенно улыбнулась. Матвей нашел мою руку и осторожно ее сжал.
– Мама и папа тебя полюбят, не сомневайся.
– Ты в этом уверен?
– Конечно. Знаешь, почему? Потому что родители привыкли уважать мой выбор. А мне никто, кроме тебя, не нужен.
Я крепко сжала его руку в ответ. И снова улыбнулась.
КОНЕЦ