В спор включились ученые. Они говорят, что в имени – вся тысячелетняя китайская культура, и тот, кто отказывается от иероглифа, отказывается и от матери-родины. Сторонники С и индивидуализма (который, кстати, в молодежи воспитывает в том числе и государство – через политику ограничения рождаемости) говорят, что корни действительно терять нельзя, но и принимать во внимание объективную реальность тоже нужно. В стране, где живет 1,4 млрд человек и 40 % из них делят десять самых распространенных фамилий (которые, конечно, состоят из одного иероглифа – Чжан, Ван, Ли, Чжао и т. д.), чтобы отличаться от других, нужно выделяться именем. Несмотря на пресловутую политику ограничения, каждый год в Поднебесной рождается более 20 млн детей, и родители ломают голову над именами для них. Некоторые обращаются даже к знаменитой «Книге перемен» и, открывая страницу наугад, ищут там скрытые имена. А что делать?
Конечно, тот факт, что 100 млн китайцев можно описать как «среднего Чжана», значительно облегчает обобщения и работу социологов, но ох как же нелегко приходилось коренному населению, когда страной правили иностранцы! Известно, что во времена монгольской династии Юань (1271–1368) один из провинциальных правителей по имени Цзайсян Боянь (чувствуете разницу?) был так настроен против доминирующего ханьского населения, что в 1337 году обратился к императору Шуню за разрешением убить каждого жителя своей провинции по фамилии Чжан, Ван, Лю, Ли и Чжао – простой и эффективный способ расправиться с огромным количеством людей. К чести императора, он отказал.
Власть и престиж сыграли немалую роль в том, какие фамилии выжили на протяжении веков, а какие канули в Лету. Фамилия Чжао была на пике популярности во время династии Сун (960–1278), Лю достигла зенита при Хань (206 г. до н. э.–220), а Ли стала самой распространенной в эпоху Тан (618–907).
Фамилия Ван дословно означает «царь» или «правитель», и большинство предков современных носителей этой фамилии вполне могут иметь каплю королевской крови. Самая знаменитая история о происхождении этой фамилии рассказывает об изобретательном наследнике престола, жившем во времена династии Восточная Чжоу, который в возрасте 15 лет (550 г. до н. э.) пытался давать советы отцу-императору, как справиться с наводнением – дерзость, за которую он был лишен трона[13]. Со временем потомки юного вундеркинда растворились в массе простого люда, но назвали свой клан Ван в память о несостоявшемся императоре.
История фамилии Ли, что переводится как «слива», не так проста. Корнями она уходит ко двору легендарного императора Хуан-ди (2700 г. до н. э.), чьим главным советником был человек по имени Му Тао. Он возглавлял императорский двор, и его должность по-китайски называлась да ли. Утверждают, что в исполнении обязанностей ему помогал волшебный цилинь (единорог), который мог отличить правду от лжи, хорошее от плохого, и убивал своим рогом нарушителей закона. Потому как Му Тао был сильным и справедливым правителем, позднее во времена Ся и Шан (XXI–XI вв. до н. э.), когда имена зачастую присваивались в зависимости от профессионального занятия, фамилия Ли, означавшая порядок, принцип и причину, получила особенное распространение.
Однако по иронии судьбы иероглиф, обозначающий фамилию, изменился в XI веке до н. э., когда император Чжоу из династии Шан казнил своего главного судью Ли Чжэна. Его жена и ребенок, спасаясь от смерти, бежали в отдаленное царство, но чуть не умерли от голода во время путешествия. Их спасли только сливовые деревья, росшие вдоль дороги, плодами которых они и питались. Так что 90 млн современных Ли в некотором роде воздают дань этому событию. Правда, некоторые из них, вполне вероятно, являются отдаленными потомками основателя даосизма Лао-цзы, который тоже носил фамилию Ли.
Раз уж мы заговорили о мудрецах, то вспомним великого Конфуция (по-китайски его имя произносится Кун-цзы). Ощущение такое, что в его родном городе Цюйфу и окрестностях все население носит фамилию Кун. Она часто встречается и в местности возле города Шаосина, куда несколько столетий назад перебралась часть потомков Великого Учителя. Группа белорусских журналистов, которую я упоминала в начале, посетила Цюйфу, а потом все наперебой рассказывали, что обедали с «одним из потомков Конфуция». Это означает только то, что кому-то из Кунов повезло больше, чем другим, и он теперь работает «наследником Конфуция». А вообще практически все используемые сегодня китайские фамилии ведут историю от какой-либо выдающейся исторической фигуры.
Некоторые китайские фамилии, особенно не очень распространенные, в основном компактно сконцентрированы в определенной местности и зачастую происходят от правящей линии древнего государства или идентифицируются с определенным этносом, проживающим на этой территории. Например, фамилия Тань, и сегодня распространенная в провинции Хубэй, впервые упоминается при династии Хань, когда местное национальное большинство считало дикарем человека по имени Тань Жун. С тех пор эту фамилию зачастую присваивали представителям национальных меньшинств.
Итак, кто сегодня в Китае номер один? Например, в Пекине пятая часть жителей носит только две фамилии – Ван (их почти 1,2 млн человек) и Чжан. Впрочем, Ван – среднестатистический не только пекинец, но и китаец тоже – это самая распространенная в Поднебесной фамилия. На втором месте – Ли (иногда Ли вырываются вперед), на третьем – Чжан. В топ-10 самых распространенных фамилий (каждую носят более 20 млн человек) вошли Лю, Чэнь, Ян, Хуан, Чжао, У и Чжоу. А вы говорите – Ивановы, Петровы… Ван и Ли – вот где настоящая сила!
Свадьба вчера и сегодня
За последние сто лет китайские свадебные традиции и обряды изменились больше, чем за все предыдущее тысячелетие, но с учетом турбулентной китайской истории в этом нет ничего удивительного.
Древний свадебный обряд состоял из шести ритуалов: подношение подарков, счастливые благословения в день помолвки, встреча новобрачных и т. д. Обычно юноша, желающий жениться, приглашал свата для выбора подходящей невесты. Нам, привыкшим к понятию «сваха», не так-то легко осознать, что сватовство в Китае всегда было мужским занятием. И сегодня в этом бизнесе погоду делают мужчины, но об этом немного позже. У старинного свата были таблички – что-то вроде нынешних визитных карточек, на которых указывались имя и возраст молодых людей. Обычно он шел к родителям девушки и совершал обряд сватовства – представление будущего зятя. Если обе стороны были согласны, назначались смотрины. Женщина, занимавшая главенствующую роль в семье жениха, выбирала счастливое число – дату для знакомства с семьей девушки. Главной целью встречи было не только оценить характер и внешность будущей невестки, но разузнать о материальном положении семьи. Девушка ни в коем случае не могла увидеть лицо юноши до свадьбы.
Обручение и помолвка – главные обряды в свадебных традициях. По народным обычаям, помолвка важнее всех законов, и с этого момента практически ничего нельзя изменить, потому что расторгнуть помолвку – навек опозорить всю семью. Бывало, свадьба праздновалась, даже если жених умирал: в этом случае жена вступала в дом его родителей уже вдовой и жила там всю жизнь.
Самая пышная часть свадебного обряда – церемония встречи новобрачной. В этот день невесту облачали в красное платье – символ счастья и благополучия. После того как девушка садилась в паланкин, начиналась свадебная церемония, во время которой лицо невесты оставалось покрытым красным платком с изображением дракона – чтобы злые духи не испортили праздничный день. Покидая отцовский дом, девушка всю дорогу плакала, демонстрируя любовь и привязанность к родному очагу.
С прибытием к дому жениха начиналась главная часть обряда. По некоторым обычаям, невеста должна была перешагнуть через таз с огнем перед домом будущего мужа в знак того, что сжигается все плохое и недоброе, что может омрачить супружескую жизнь. По другим – невеста с вазой в руке должна была переступить через седло, так как в китайском языке последние иероглифы слов «ваза» и «седло», вместе взятые, означают покой и благополучие.
После этого молодые входили в комнату новобрачных, где били поклоны Небу и Земле, родителям и, наконец, друг другу. Затем обменивались бокалами вина (или смешивали вино из своих кубков, а потом разливали такое «совместное» вино) и выпивали на брудершафт. Молодые обрезали друг у друга пряди волос и сохраняли их всю жизнь как символ единения. Кульминация наступала во время свадебного пира, когда невеста обходила гостей, предлагая вино и разные угощения.
Финальный обряд происходил в комнате молодых. Они садились на кровать, где были рассыпаны арахис, финики, орехи и фрукты лунъянь[14]. Смысл иероглифов, обозначающих эти подношения, – «поскорее родить ребенка». И только в эту минуту жених поднимал с лица невесты красный платок и наконец-то видел свою нареченную. Здесь мы их и оставим, потому что первая брачная ночь – все же таинство, независимо от того, в какой стране мира и в какое время она происходит.
Невеста под вуалью
А знаете ли вы, что первым законом коммунистического Китая стал Закон о браке, принятый 1 мая 1950 года – всего через полгода после официального провозглашения КНР? Для страны это был своего рода прорыв: провозглашалось равенство полов, моногамия и право на развод. Правда, новое приживалось нелегко, а потому браки по предварительному соглашению между родителями жениха и невесты, особенно в сельской местности, еще долго были распространены. Не редкость они и сегодня.
Но все же свадьба 1950-х годов окрашена в революционные цвета. Стране, конечно, повезло, что новый революционный и старый счастливый цвет совпали. А потому невесте можно было смело надевать вековой красный наряд – он снова вошел в моду. Но то были деревенские невесты, а вот городские, в любой стране мира более чувствительные к модным веяниям, носили костюм в стиле Мао Цзэдуна, который в тогдашнем