– …Вот, кровяное давление отчего-то упало, и вообще жизненный тонус заметно ослаб, – снимая с руки майора манжету тонометра, озабоченно заключила она. – Ладно, сейчас немножко подстимулируем…
Докторша достала одноразовые шприцы разного «калибра» и, набирая в них из ампул и флаконов какие-то лекарственные растворы, сделала несколько инъекций. Напоследок самым большим шприцом она что-то ввела Андрею в вену. Через некоторое время он и в самом деле почувствовал, что у него начался прилив сил, появился какой-то интерес к жизни. Он даже попытался встать, но Анна Леонидовна его удержала.
– Полежите хотя бы с полчаса. Потом попробуете встать, – порекомендовала она, и Лавров не стал возражать.
Он лежал в палатке и никак не мог понять, что же с ним произошло, что такое могло случиться, отчего его тело, еще сегодня днем – сильное, подвижное, полное жизненных сил и энергии, теперь напоминало сдутый воздушный шарик. Неожиданно он почувствовал, что в палатке невдалеке от него есть кто-то посторонний. Андрей повернул голову и… В нескольких шагах от себя увидел все того же Властелина Тьмы, о котором уже успел начисто забыть. Но незапланированное появление того, кто, скорее всего, был галлюцинацией, плодом больного воображения, стало для Лаврова настоящей встряской. Он вдруг вспомнил все, что видел в том загадочном сне.
– Зря ты мне не отдал то, что я повелел тебе отдать! Зря… – Голос незваного гостя из мира болезненных видений звучал язвительно и угрожающе. – Ты еще не раз пожалеешь об этом!
– Пошел вон, урод! Ненавижу тебя! Убью гада! – придя в неистовство, выкрикнул Андрей.
С неожиданной силой и энергией он вскочил с постели и привычным движением попытался схватить автомат, но оружия под рукой не оказалось. Взяв с соседней постели надувную походную подушку, Лавров швырнул в лицо мрачно ухмыляющемуся Властелину, и тот мгновенно исчез. Андрей обессиленно упал на спину, будучи не в силах отдышаться. В палатку тут же стремглав вбежал Макс, следом за которым – Юрка, с головой, обмотанной бинтом.
– Что случилось, товарищ майор?! – скороговоркой спросил Красилин, встревоженно оглядывая палатку.
При свете свечи, которую парни поспешно зажгли, он еще раз осмотрелся.
– Я уж подумал, что это тот китаец надумал сюда заявиться… – Юрка показал взятый с собой автомат. – Собрался «угомонить» его раз и навсегда.
– Нет, ребята… У меня, похоже, начались глюки… – немного придя в себя, слабо произнес Лавров. – Поэтому просьба: рядом со мной оружие не оставлять.
– Что тут? Что тут? – в палатку заглянул и Петр Михайлович. – Болезненный бред одолевает… Сейчас Анна Леонидовна сделает укольчик какого-нибудь нейроптика, и все будет в порядке. Слушай, Андрей, а когда ты забрал у китайца ларец, ты в него не заглядывал?
– Да конечно заглядывал… Манускрипт был на месте… А что, разве его нет? – удивленно спросил Лавров.
– Ты понимаешь, получилась загадочная история… – академик со вздохом растерянно хлопнул себя по бедрам руками. – Вместо манускрипта в ларце оказался плоский кусок сердолика, на котором вырезана прекрасная миниатюра наподобие древнегреческой геммы. Скорее всего, этому изображению не менее двух десятков веков. Древний художник изобразил какой-то очень красивый город, над которым на птичьих крыльях парит человек. Сама по себе эта вещь не имеет цены. Но как тогда она могла оказаться в ларце вместо манускрипта?
– Да, может, это тот китаец крался за Батя… товарищем майором? А когда заметил, что он надышался отравы и отключился, подменил манускрипт на эту штуковину? – уверенно предположил Юрка.
– Не исключено… – согласился Дёмин. – Ну, ладно, выздоравливай. Спокойной ночи! Завтра с утра – в дорогу. Все, наша работа здесь закончена. Что уж нашли, то и нашли…
Вскоре в палатке появилась Анна Леонидовна, которая, потрогав лоб Лаврова, ввела ему подкожно что-то шипучее.
– Как вы? – собираясь уходить, спросила она. – Силы понемногу возвращаются?
– Да, ничего, ничего… – Андрей принудил себя улыбнуться. – Помаленьку выкарабкиваюсь…
Окинув его сочувственным взглядом, докторша молча вышла из палатки. А Лавров лежал и пытался проанализировать свои внутренние ощущения. Вернее, их полное отсутствие. Он в самой полной мере осознавал, что с ним происходит нечто очень и очень скверное. Он чувствовал свое полное бессилие и безразличие ко всему сущему, но никак не мог понять, в чем же здесь корень зла, какова первопричина и суть приключившейся с ним хворобы.
А хвороба эта и впрямь была весьма необычная. Андрей внутренне поражался тому, что ему сейчас абсолютно все земное бессмысленно и безразлично. Причем настолько, что если бы ему вдруг сказали, что он умрет немедленно, страшно и мучительно, то и это, скорее всего, не вызвало бы у него ни страха, ни сожаления.
Лишь нечто глубинное, неуловимое сознанием, продолжало, хоть и очень слабо, убеждать его в том, что он должен стать прежним, что он должен выздороветь и вернуться к нормальной человеческой жизни.
Вскоре оказал свое действие препарат, введенный Анной Леонидовной, и Лавров незаметно для себя уснул. Сколько он спал и что ему снилось – он не знал и не помнил. Но проснувшись, когда еще только начинался рассвет, неожиданно для себя решил: хватит валяться! Андрей и сам не мог понять, почему вдруг принял такое решение, хотя сейчас принимать даже самые пустячные решения для него было чем-то невероятным. И, тем не менее, несмотря на апатию, он решил, что сейчас же встанет и самостоятельно выйдет из палатки.
Как бы глядя на самого себя со стороны, Лавров заставил себя приподняться над постелью, сесть и, еще немного собравшись с силами, встать на ноги. Покачиваясь, он вышел из палатки, ощутив прохладный утренний ветерок. Лагерь, окутанный предрассветными сумерками, мирно спал. Лишь у костра сидели Женька Маслюхин и Антон Бегунец.
Увидев Батяню, они поднялись и поспешили к нему.
– Вам помочь? – подбежав к Андрею, спросил Антон.
– Ребята, все нормально… – вяло отмахнулся Лавров.
– Нет, ну… Вдруг какие проблемы? – Женька попытался поддержать майора за плечо, но Лавров так взглянул на него, что Маслюхин поспешил отдернуть руку.
– Парни, я болею, но это не означает, что я не в состоянии дойти до кустов по «делам секретным». – Андрей говорил ровно и размеренно, как автоответчик. – Все под контролем.
Он и в самом деле постарался настроить себя на такой режим жизнедеятельности, каким могло бы быть функционирование механического автомата, делающего все необходимое без участия сознания, без необходимости размышлять и критически оценивать с различных точек зрения – важно это или неважно. Именно так, походкой робота с разряженными аккумуляторами, он заставил себя дойти до родника, побриться, умыться, выпить несколько глотков чистейшей как хрусталь воды.
Назад он возвращался несколько бодрее и увереннее. И хотя в теле все еще сохранялась слабость, хотя в сознании и душе все еще царила апатия, какая-то свежая струя все же пробилась меж серых, тусклых валунов бессилия и равнодушия к жизни. Но когда Андрей был уже у самого лагеря, сзади кто-то его окликнул. Он оглянулся и с удивлением увидел в тени деревьев уже хорошо знакомый силуэт в старинных одеяниях, расшитых золотом, и с саблей в ножнах на поясе.
Властелин Тьмы, язвительно ухмыляясь, коротко махнул рукой, повелевая следовать за ним, и ноги Лаврова вдруг как бы сами по себе понесли его в ту сторону, куда звал призрачный гость.
«Зачем я иду за тем, кого нет на самом деле? Зачем я иду за ним? – с тупой машинной заданностью, не испытывая никаких эмоций, на ходу размышлял Андрей. – Это может плохо кончиться. Надо остановиться. Зачем? Просто так. Остановиться, и все. Но ноги меня не слушаются. Как быть? Надо схватиться руками за какое-нибудь дерево. Вот оно дерево. Я сжимаю руками сук. Я держусь за сук…»
Подобно машине с заданной программой, он и в самом деле стиснул вялыми, плохо слушающимися руками сук какого-то дерева. В его ладонь впился острый шип, отчего по всему телу пробежала хоть и притупленная, но, тем не менее, ощутимая боль, которая на миг вернула реальное восприятие происходящего.
Оглядевшись, Лавров увидел, что стоит вблизи высокого обрыва почти в километре от лагеря. Никого ни вблизи, ни вдали от него не было. Несмотря на внутреннюю немощь и апатию, он не мог не поразиться только что происшедшему – без посторонней помощи он ушел неведомо куда, причем именно в то место, где мог гарантированно погибнуть. Разжав руки и глядя на саднящую, окровавленную ладонь, Андрей медленно направился назад.
Когда он был уже на полпути к лагерю, откуда-то из зарослей послышались встревоженные голоса и ему навстречу стремглав выбежали Макс и Костя. Увидев своего Батяню, они, облегченно вздохнув, убавили шаг и, подойдя к нему, воззрились встревоженными взглядами.
– Товарищ майор, вы как? А то у нас все уже на ушах. Тоха с Женькой побежали на сопку вас высматривать. Вот, говорят, минуту назад видели – и все, исчез бесследно, как будто в воздухе растаял… – разом заговорили они, перебивая один другого.
– Все нормально, ребята… – Ощутив среди пустыни внутреннего безразличия робкий проблеск признательности к своим парням, которые о нем так беспокоятся, Лавров принужденно улыбнулся. – Надо же мне было хоть немного поразмяться, чтобы привести себя в форму?
Они вернулись к лагерю, где исчезновение Батяни уже наделало переполох. Узнав, что с Андреем все в порядке, «археобанда», несколько успокоившись, приступила к демонтажу палаток и укладке вещей. Анна Леонидовна, сделав Лаврову пару инъекций и заметив ссадину на ладони, поспешила обработать ее перекисью водорода и наложить бинт.
Наблюдая за ее манипуляциями со шприцами, бинтом и ножницами, Лавров вдруг заметил, что за последние дни докторша как-то вдруг похорошела. Вместо жесткого, намертво скрученного на затылке узла волос появилась другая, более свободная и стильная прическа. А под халатом вместо прежнего строгого костю