есту ладонь, майор спросил:
– Месье Ламбер, скажите, зачем вам понадобилось назначать встречу здесь и в такое позднее время? Чем вам не угодила прежняя кофейня?
Француз, шагая рядом с Николаем, лишь пожал плечами:
– Нужно было заведение, которое работает допоздна и с определенного времени почти пустеет. «Старый дуб» – из таких. Отличное место, чтобы спокойно поговорить. Ну и еще… – Он хитро улыбнулся, искоса глянул на свою спутницу. Телохранитель держалась позади мужчин, обшаривая настороженным взглядом темные закоулки. – У Джейн по контракту рабочий день до восьми.
– Сейчас я не на службе, – коротко кивнула девушка.
– По ней и не скажешь, да. Но сейчас ее куда проще уговорить что-нибудь съесть или выпить.
– Пиво я не пью даже вне службы, месье.
Разговора о деле не получилось. Атташе умело переводил беседу на сторонние темы, пока они втроем не добрались до «Жандарма».
– Здесь, значит, вы живете, – довольно правдоподобно удивился дипломат, озирая гостиницу, хотя очевидно было, что дорогу к ее дверям он знал и без подсказок Николая. – Что ж, отдыхайте, берегите себя. Я подумаю, как нам встретиться еще раз.
– Может, подниметесь в номер? – предложил Дронов. – Там тоже можно побеседовать, дождаться Анны. Я сделаю чай.
– Заманчивое предложение, но я вынужден отказать, – мотнул подбородком месье Ламбер. – В свете последних событий у меня появились новые дела, которые нужно решать незамедлительно. Хорошей ночи, майор. Надеюсь, увидимся скоро…
Анастасия вернулась за полночь. Дронов, разумеется, не спал – чистил револьвер, с которым поклялся не расставаться отныне и до конца расследования. Усталая сыщица выслушала его историю внимательно, пощипывая себя за щеку, чтобы отогнать сон. В конце концов протянула:
– Дело пахнет мандаринами, эхе-хе… Знаешь, зачем меня вызывали в штаб?
– Нет, откуда бы?
– Инцидент на полигоне. Некий неизвестный прошлой ночью пытался подкупить пару караульных и проникнуть на территорию базы. Когда они отказали – пытался выведать у них подробности о последних событиях на полигоне. Солдаты, напуганные внезапной проверкой, денег не взяли, на вопросы не ответили, но и сдавать неизвестного не стали. Ревизоры раскололи их случайно.
– Кто это был – не узнали?
– Ну, как сказать… – Сыщица потеребила лацкан. – Некто в плаще и широкополой шляпе, лицо скрывал. Высокий, худой, говорил с легким акцентом. Приехал на личном паромобиле с открытым верхом. Прятал его в рощице, но солдаты с поста видели, как он отъезжает. Никого тебе не напоминает?
– Еще как, – нахмурился Дронов.
– Арестовать бы его, – мечтательно закатила глаза Настя. – Да скандал будет. Ладно, утро вечера мудренее. Иди спать, ушибленный. Я тоже скоро приду, только подумаю тут немножко в тишине. Не храпи, ладно?..
Глава 5
Ревизоры военного министерства Рейха не зря получали свое жалованье – всего пара дней им понадобилась, чтобы выявить нечистого на руку служащего полигона. Им оказался помощник завскладом в ранге вице-фельдфебеля. Анастасия конечно же захотела лично провести допрос и выехала на полигон без промедления, прихватив с собой Николая. В паромобиле девушка долго смотрела на мелькающие за окном пейзажи, потом неожиданно произнесла:
– «Жандарм» придется оставить. Жаль, номерок был уютный, я успела привыкнуть…
– Думаешь, там теперь опасно? – задал Николай риторический, в принципе, вопрос.
Но сыщица кивнула:
– Уж больно удачно тебя перехватили вчера. Должны были следить от самого порога гостиницы. Однако есть в этой истории и положительный момент…
– Какой, например?
– Похоже, моя уловка сработала. – Анастасия ухмыльнулась, показав ровные белые зубы. – Судя по тому, кого из нас двоих пытались умыкнуть, – именно тебя считают агентом Третьего отделения, представителем русской стороны в расследовании. Меня же, вероятно, полагают лишь помощницей из Штази, рядовой оперативницей. Не будь они уверены, кто из нас следователь, – напали бы на меня. Сам понимаешь, хрупкая молодая девушка в очках – куда более заманчивая жертва, чем двухметровый мужик-кавалерист.
– Ну, благодарствую… – фыркнул Дронов. Под ложечкой неприятно засосало – как всегда, когда он понимал, что подруга использует его в своих интересах.
– А из этого мы можем сделать еще более интересный вывод, – добавила Настя, пропустив его слова мимо ушей. – В Рейхсштази нет утечки информации к противнику. Уж там-то точно знают, кто я такая и кто ты такой на самом деле. Мы особо не скрываемся ведь. Будь там у врага хоть мелкий писарь подкуплен – они бы точно знали, что брать надо меня.
– Они еще могут узнать, – заметил майор.
– Вот именно. Потому и надо съехать на приличную конспиративную квартиру с внешней охраной. Слишком уж серьезные дела пошли. Хорошо бы и легенду сменить, но у нас слишком много публичных контактов на нынешние имена завязано…
Сказав это, сыщица умолкла и не сказала больше ни слова, пока впереди не показались ворота полигона.
Вопреки ожиданиям Николая на сей раз ему позволили присутствовать при допросе. Большую часть работы уже сделал военный следователь – продажный кладовщик был добротно «расколот» и пребывал в крайнем унынии. Анастасии осталось лишь самую чуточку надавить да задать нужные вопросы. Вице-фельдфебель сдал еще двух солдат местного гарнизона, помогавших выносить украденное за периметр, а также подробно описал человека, приезжавшего за деталями, и его машину. Машина, судя по описанию, была тем самым грузовиком, на котором готовые ракеты доставили в Тиргартен. Внешность ее хозяина ни Дронову, ни сыщице ничего не сказала – он скрывал лицо под капюшоном плаща, кладовщику запомнились лишь широкий подбородок да густая короткая борода черного цвета.
– Думаю, вывоз деталей доверили мелкой сошке, – сказала Настя, когда они с майором покинули допросную комнату. – Едва ли наш пришелец-подрывник ездил сюда лично. Но по исполнителю на всю группу тоже можно было бы выйти… Заберем этого жадного вояку и обоих его сообщников в Штази, попробуем освежить им память на лица.
– А что же француз? – полушепотом спросил Николай. – Он-то сам приезжал, выходит…
– Тут два варианта. – Девушка прислонилась к стене коридора, сложила руки на груди. – Или это был не он, а кто-то, притворяющийся им, – тогда его подставляют. Довольно грубо и театрально. Или… Второй вариант, к которому я все больше склоняюсь.
– Какой же?
– Господин военный атташе действует сам. Один или с очень небольшой поддержкой своих соратников в Париже, – прищелкнула Настя пальцами. – Это многое объясняет. Он ведь единственный в берлинском посольстве представляет сильную, но небольшую политическую группу. Чьи интересы не совсем совпадают с политикой Версаля. Он пытается чего-то добиться, что-то разнюхать, однако у него нет надежных людей. Приходится все делать самому. Уверена, он доверяет только своей малышке-охраннице, но не хочет, видимо, втягивать ее в свои игры слишком глубоко. Также понятно теперь, зачем он ее вообще нанял – дипломату его уровня нельзя без телохранителя, однако любой охранник из посольства был бы и надзирателем версальской разведки. А теперь вспомни, что мы знаем о нашей Джейн: честна, прямодушна, добросердечна, раньше работала в основном с детьми. И контора ее славится своей нелюбовью к спецслужбам. Отличный, безопасный вариант. Кхех… А какой из нее собственно охранник – дело десятое, Ламберу не так уж и важно. Хотя в фирме сэра Мэллори за красивое личико не держат.
Прежде чем возвращаться, они заглянули на летное поле. В центре его мертвым черным кашалотом лежал старый броненосец. Пламя слизало с бортов и башен «Баварии» желтые полосы. Его стальной корпус подобно муравьям, разделывающим тушу, облепили десятки людей – остов потихоньку разбирали, заодно изучая и протоколируя повреждения, нанесенные огнесмесью.
– Эпоха больших пушек подходит к концу, – с непонятно откуда взявшейся грустью сказал Николай напарнице. – Следующую большую войну выиграет тот, кто поймет это первым.
– Я бы предпочла, чтобы следующей не было вовсе, – без улыбки вздохнула та, став непривычно серьезной. – Первой вполне хватило, чтобы понять – нет в больших войнах ничего хорошего…
В «Жандарме», на стойке портье, их ждали свежие газеты и несколько писем. Анастасия пробежала взглядом заголовки газет, сунула их Николаю, сама же принялась изучать письма. Оказавшись в номере, уже за закрытой дверью, тихонько рассмеялась:
– Ну, дядя Готфрид, как всегда…
– Что случилось? – поинтересовался Николай, стягивая сапоги.
– Для начала он весьма решительно пресек новую волну слухов, – с усмешкой ответила сыщица. Не тратя сил на переобувание, прямо в запылившихся ботфортах она прошла до дивана, плюхнулась на подушки. – Агенты Штази были наготове и без особых церемоний перехватали всех, кто начал болтать про русских бомбистов и помогающих им инженеров с полигона. А заодно прихватили и тех, кто их слушал. Застенки Штази теперь малость переполнены. Конечно, слухов так не остановить. Бо́льшую часть арестованных придется скоро выпустить, а кто-то и вовсе успел скрыться. Молва поползет, но позже. Пока же пошла в ход наша собственная машина трепотни. Наши люди пустили в народ более удобную версию случившегося, которая к тому же подтверждена утренними газетами. Видел заголовки? На кого Штази свалило вину за поджог Рейхстага?
– Я, честно, не совсем понял. – Надев тапочки, майор тоже вошел в гостиную, положил газеты на столик. – Какая-то партия… название незнакомое.
– «Друзья рабочих и крестьян» – полуподпольное движение, официально не запрещенное, но и в Рейхстаге не представленное, – пояснила девушка. – Одна из партий, борющихся за ограничение рабочих часов, повышение заработной платы рабочим и тому подобное. Хорошее дело делают, конечно, да вот «Друзья» в своих манифестах грозились не только защищать бедных, но и карать богатых. Лишь грозились, никаких реальных шагов не предпринимали. Ну вот и доболтались…