– Ошибаешься. Условия ставлю я – или она умрет. – Громила делает еще шаг ко мне, на этот раз быстро и агрессивно. Я его разозлил. – Причем ее смерть не будет легкой. Может быть, я даже позволю своим парням сперва позабавиться с ней – и только потом убью.
Меня ослепляют ярость и страх. Вызываемые словами этого подонка образы отключают способность соображать, оставляя место только для злости и паники.
Не успеваю подумать, насколько разумен мой поступок, а рука, сжатая в кулак, уже летит в морду главного братка, входит в соприкосновение со стальным подбородком, и я слышу хруст. Не уверен, что хрустнуло – мои пальцы или его челюсть. Никакой боли не ощущаю, онемение полное.
Мой противник настолько не готов к такому повороту событий – неужто кто-то отважился поднять на него руку?! – что, покачнувшись, отступает на два шага. На миг я получаю преимущество и, не медля, пользуюсь им.
С налета и что есть силы бью его в лицо левым локтем. Не давая передышки, осыпаю ударами – слева, справа, слева, справа, кулак, локоть, кулак, кулак.
Едва различаю звук мотора приближающегося мотоцикла и ощущаю, как чья-то рука обхватывает меня сзади за шею и принимается душить. Только начав задыхаться, я прекращаю свою яростную атаку на русского. Даффи крепко держит меня.
Не успеваю отделаться от него, как главный браток наносит удар мне в живот, и я складываюсь пополам. Следом идет удар коленом в скулу. Я заваливаюсь набок, из глаз сыплются искры.
В ушах стучит кровь, я пытаюсь выровнять дыхание. Ловлю ртом воздух и смотрю в землю, а там – остроносые ботинки русского отступают на шаг. От недостатка кислорода голова у меня кружится, и в ней всплывает одна-единственная мысль: какой дурак носит такие ботинки со спортивным костюмом?
На глаза наползает пелена, слышу характерный звук: вращается барабан револьвера, взводится курок. Звук зловещий, но голос Нэша еще страшнее:
– Отпусти его, или я продырявлю тебе череп.
Я знаю, что у обоих этих парней есть пистолеты. Я напал на главного, в дело ввязался его подельник, и это послужило для Нэша отличным раздражителем, чтобы выйти на сцену и взять ситуацию под контроль.
Захват ослабевает, я выпрямляюсь, делаю вдох, расправляю легкие и жадно глотаю воздух. Через пару секунд зрение проясняется. Я вижу русского, который в упор смотрит на меня. Его глаза больше не холодны. В них бешеная ярость и смертельная угроза.
– Вы, ребята, совершили большую ошибку, – говорит главный, утирая тыльной стороной ладони кровь, капающую у него из носа и текущую из рассеченной губы. Потом, не спуская с меня глаз, он сплевывает мне под ноги. – Мы не торгуемся.
– Это забавно. У меня-то сложилось впечатление, что меня вызвали сюда для переговоров.
– Я тебя сюда вызвал, чтобы убить, – отвечает громила без тени улыбки.
– Да, тут договариваться не о чем.
– Один звонок, и она будет мертва. Если я не позвоню в течение часа и не дам особых инструкций, она тоже будет мертва. От тебя тут ничего не зависит, она все равно умрет. – (Сердце у меня в груди замирает.) – Если ты не отдашь то, что мне нужно.
– Ты только что сказал, что не торгуешься.
Русский злодейски усмехается:
– Какая разница. Если ты уйдешь отсюда сегодня, я найду тебя завтра. И ее. И его, – кивает он в сторону Нэша, который стоит у меня за спиной. – Далеко не убежишь.
– Я бы обсудил это с твоим боссом, пока ты не наделал глупостей. У нас ведь есть не одна копия видеозаписи. Случись что-нибудь со мной или с любым из моих знакомых, и она будет отправлена прямиком в полицию вместе с серьезными уликами против человека, который заложил бомбу. И его сообщников.
У русского дергается уголок рта, пока он меня слушает. Позади меня тяжело сопит Даффи. Где-то дальше за нами стоит Нэш. Глаза русского перескакивали на него раз или два. Интересно, знает ли он, кто этот парень, опознал ли моего предположительно мертвого брата, хоть тот и носит усы и бороду.
– Я тебе все равно не верю. Думаю, я убью тебя, а там посмотрим, что будет.
Вдруг Даффи отцепляется от меня и переходит к напарнику. Обернувшись, он выхватывает из-под ремня брюк пистолет и наводит дуло на меня. Мне надо бы испугаться, но все это выглядит таким нереальным, что я совершенно не чувствую страха. Эмоции не в ладу с рассудком. Уровень адреналина зашкаливает, и мне ни до чего нет дела, кроме Оливии – страшно, вдруг она пострадает. Сейчас больше всего меня заботит именно это.
Я отступаю, чтобы быть ближе к Нэшу. Бросаю на него взгляд и не верю своим глазам – даже сквозь загар видно, что он побледнел, как девчонка, будто увидел призрака.
– Что?
– Это он, – тихо говорит Нэш, даже слишком тихо, будто он в шоке.
Я не понимаю:
– Кто он?
– Ублюдок, который убил маму. Это он на видео. – Секунд десять проходят в полном молчании, пока все переваривают слова Нэша. Первым приходит в себя, конечно, он. Застав нас всех врасплох, Нэш издает животный рык и бросается вперед. – Ты, гребаный…
Мои рефлексы обострены вливанием изрядной порции адреналина, поэтому я успеваю отреагировать – хватаю Нэша за плечо и останавливаю, не дав ему накинуться на Даффи.
– Нэш, стой. У них Оливия.
Чувствую, как мышцы у него на плече напрягаются – он старается вырваться, глядя на меня совершенно пустым взглядом. Похоже, он так разъярился, что не понимает, о чем я говорю. Или его это не волнует. Я встряхиваю брата, чтобы вернуть к реальности.
– У них Оливия, парень. Не делай глупостей.
По ответному взгляду Нэша я понимаю: не делать глупостей для него означает совсем не то, что для меня. У него нет ставок в этой игре, только жажда мести. Это все, чего он хочет. А я стою у него на пути. Но будь я проклят, если допущу, чтобы желания Нэша поставили под удар Оливию. Для мести мы найдем время позже, когда хорошенько поразмыслим, составим план и приготовимся. Сегодня не тот день. Сегодня надо сделать все для того, чтобы Оливия была в безопасности. И ничего больше. Ничто другое не имеет значения. По большому счету.
Я смотрю на русского:
– Все равно не веришь, что у нас есть запись? Если бы видео не было, Нэш не узнал бы подрывника.
По тому, как у русского снова задергался уголок рта, могу заключить: ему что-то сильно не нравится. И я знаю, что именно. Он в западне. Понимает, что не может уйти отсюда ни с чем и не может убить нас, чтобы получить желаемое. Значит, нужно договариваться. Хотя он и заявил, что не торгуется.
– Вы отсюда не уйдете, пока я не получу книги. Настоящие книги.
Не хочу отдавать книги, но Нэш приехал сюда именно для того, чтобы я мог расстаться с книгами и не попасть в беду. И если я должен бросить псам эту кость, чтобы они от меня отстали и я мог вернуться к Оливии, значит так тому и быть.
– Отлично. Забирай книги. Это хороший залог доверия.
Оборачиваюсь и киваю Нэшу. У того губы поджаты в тонкую линию – ясно, что он не хочет ничего отдавать бандитам, а скорее готов продырявить им обоим башку. Я почти слышу, как Нэш скрежещет зубами. Он явно очень зол, однако не спорит со мной. Слава богу. По крайней мере, он не повел себя как подонок и принял к сведению, что на кону стоят еще кое-чьи жизни.
Не сводя глаз с противников, Нэш запускает руку в ящик под сиденьем мотоцикла и достает оттуда настоящие гроссбухи. Он швыряет книги под ноги русскому и показывает оттопыренный средний палец.
Изо рта и из носа у русского продолжает сочиться кровь; он говорит Даффи одно короткое иностранное слово, тот шустро поднимает с земли гроссбухи и передает их большому брату. Главный перелистывает страницы, проверяя, не надули ли его в очередной раз.
Он раскрывает книги одну за другой и внимательно изучает первую страницу, полагаю, сверяет даты. Когда в руках у братка оказывается третья книга, он открывает ее на середине, пролистывает несколько страниц, бегая глазами по рядам цифр, будто что-то ищет. Я предполагаю, таким образом он подтверждает подлинность книг, пытается удостовериться, что это именно нужные ведомости, а не умелые подделки и не чья-то чужая бухгалтерия. Потому я, хоть и пытался надуть мафию, предусмотрел запасной вариант. Мафиози не достигли бы такого уровня в своей преступной деятельности, если бы были совсем безмозглыми.
Но вот, кажется, большой брат удовлетворился просмотром. Он отрывает взгляд от книг и с ухмылкой смотрит на меня:
– Забирай девчонку, которая у тебя в машине, но знай, что ты нажил себе врагов, которых не надо было наживать. И наши дела еще не закончены.
С этими словами он кивает Даффи, после чего оба поворачиваются и уходят, нимало не беспокоясь о том, что подставили нам спины. Я уверен, они прекрасно понимают: любое враждебное действие с нашей стороны в данный момент – чистое самоубийство. Правда, сомневаюсь, что Нэш видит ситуацию в том же свете.
Когда братки оказываются в минивэне, оборачиваюсь к Нэшу:
– Забирай Мариссу, я поеду выручать Оливию.
– Вот еще! Ты меня не оставишь с…
– У меня сейчас нет времени на препирательства. Слезай с мотоцикла, или я тебя сам скину. – Одна бровь у Нэша подпрыгивает вверх, как будто он раздумывает, не послать ли меня к черту, но потом вздыхает и слезает с байка. – Не выключай телефон. Марисса скажет тебе, куда ее отвезти.
Я ударяю по газам и срываюсь с места, из-под колес летит гравий. Оказавшись на более людной улице, останавливаюсь и звоню Гевину.
– Куда ты пропал? – без предисловий начинает он.
– Я еду. Скажи куда. – (Гевин объясняет, как он добирался до того дома, куда увезли Оливию, и описывает само здание.) – Ты знаешь, сколько человек находится внутри?
– Насколько я могу судить, только двое – те, что захватили Оливию. Один молодой парнишка, второй – старик. Теперь, раз ты уже едешь, я постараюсь подобраться поближе и разведать обстановку. Когда будешь на месте, остановись в северном конце улицы, дальше иди пешком. Там растут деревья, это поможет тебе подойти близко незамеченным, а то ты больно здоровый парень.