— Сколько же ты там пробыл? — спросил Васил.
— Десять дней.
Васил изумился:
— И за десять дней ногу вылечил? Так быстро?
— А комары на что, — сказал я.
— Какие комары? — заинтересовался Нафи.
— Обыкновенные, брагунские.
— А, комары! — воскликнул Васил. — Да уж, насчет комаров там не скажешь, что не хватает их. Попили они моей кровушки! Мы сначала сняли комнату в низинке, так просто взвыли от этих тварей! Ну, а потом переехали в другой дом, повыше, там еще терпеть можно было.
— Ну и зря переехали, — сказал я.
— Как это зря? Что же, по-твоему, отдавать себя на растерзание?
— Да нет, я вас не виню, — сказал я. — Вы же не знали, что комары излечивают ревматизм.
— Комары? Да ты что?
— Ничего. Да-да, вот именно, комары. Мне врач рассказал. Понимаешь, брагунские минеральные воды почему ценятся?. Особый химический элемент в них есть, вот почему. А чтобы как следует проникнуть в организм человека, этому химическому элементу путь нужен. Ну, грубо говоря, чем больше комары наделают дырок в твоей коже, тем легче проникнет через них в тебя целебная сила. И мне тот врач так и сказал: терпи, сколько сил есть, зато выздоровеешь навсегда и моментально. Куда деваться? Я и терпел. Зато теперь как кузнечик прыгаю, и все мне нипочем. Здоровый я стал!
— Да-а, — сказал задумчиво Васил, — я и не знал. Я бы тоже потерпел. Кто бы мог подумать? Комары, а? Про пчел вот я слыхал, что их укусы помогают.
— А много в Брагунах комаров-то? — спросил Нафи.
— Нормально, — сказал я, — только надо торопиться, в конце июля их поубавится. Будешь за каждым комариком бегать, чтобы он укусил тебя.
— А мы-то, дураки, их выгоняли, — пригорюнился Васил. — Убивали даже.
— Готовится указ, — сказал я сурово, — убийство комара будет приравниваться к браконьерству. Большой штраф будут брать. А если кто несколько комаров убьет, то и посадить могут.
…Нафи поехал в Брагуны на следующий же день. И прихватил с собой Бексолтана, соседа.
Я уже предполагал, как развернутся события, и поэтому жалел Бексолтана. Действительно, дней через пять тот вернулся, проклиная курорт, Нафи и комарье.
Он рассказал вот что:
— Как только мы приехали, навстречу нам высыпали женщины с предложениями насчет жилья.
— А комаров у вас много? — спросил Нафи.
— Да какие там комары! — запротестовали женщины. — Считайте, совсем их нет, комаров этих.
— Тогда не подходит. Нам нужно с комарами, — твердо заявил Нафи.
Женщины изумленно переглянулись, замолчали. И только одна, самая бойкая, решилась:
— Давайте ко мне. У меня комаров хватит.
Остановились мы у нее. Ну, правда — как стемнело, комары налетели — кошмар! Хозяйка просит свет погасить, чтобы их не привлекать, а Нафи — ни в какую! Свет оставил, а окна зато распахнул как можно шире.
Я не выдержал, ругаться с ним стал. Тут он мне и рассказал — по секрету — о пользе комаров, которые совокупно с минеральными ваннами излечивают ревматизм.
…Это был ад. Ни на секунду я не сомкнул глаз ночью. А Нафи только радовался, что попал на такое удачное комариное место.
Утром я еле поднялся, а Нафи говорит:
— Ага, ты заметно ослаб, это хорошо. Значит, болезнь из тебя выходит.
Выходит или не выходит, только на третий день я не вынес такого лечения и перешел на другую квартиру. Нафи уговаривал меня остаться, но не смог уговорить. Нет уж, спасибо! Тогда он взял с меня слово, что никому не скажу о секрете комариного лечения. То ли боялся, что комаров на всех не хватит, то ли просто не желал добра людям, не знаю…
Ну, еще день прошел. Вижу — Нафи не появился на ваннах. Что такое? Я пошел навестить его. Бог ты мой! Лежит в кровати, трясет его озноб, тело все красное, лицо опухло. Но радостно говорит:
— Не комары здесь, а золото. Видишь, вся болезнь наружу выходит.
Я помчался за врачом. Пришел врач, смерил ему температуру. Почти сорок на градуснике. Медперсонал всполошился, срочно увезли в больницу.
Перед отъездом я его навестил. Ему полегчало. Только все врачей ругал, что не пускают в палату комаров.
Бексолтан кончил свое повествование. Помолчали. Я тихо сказал:
— Надо бы, чтобы комары ему язык искусали.
— Почему язык? — удивился Бексолтан. — На ревматизм он жаловался.
— Ревматизм — ерунда. Главный его недуг в языке. И комары искусали его только из-за языка.
— Что-то не пойму, — сказал Бексолтан.
Я не стал ему обо всем рассказывать. А Васил, узнав об истории с Нафи, сокрушенно сказал:
— Жадный он. Меры не знает. Всех комаров захотел использовать. Вот и слег в больницу. И понятно: любое лекарство пойдет во вред, если его принимать лошадиными дозами. Нет, вот я на будущее лето поеду в Брагуны, так начну понемножку. Скажем, час буду кормить комаров, а час — отдыхать от них. Это будет разумно.
Я подумал: Василу-то за что мучиться? Надо ему сказать правду. Но если он случайно проговорится Нафи, мне несдобровать…
А впрочем, до будущего лета еще целый год. Скажу, что врачи после инцидента с Нафи решили временно отказаться от лечения комарами. Решили более тщательно проверить этот метод.
А все-таки спасибо комарам, дай им бог здоровья. Проучили они этого завистника, анонимщика, клеветника.
И комары приносят пользу людям.
Перевод с осетинского С. Сергеева.
ВИТАЛИЙ ЕНЕШ
УДАЧА
До сих пор не верил я ни в какие случайные удачи: не было оснований. Какие там удачи, когда при всем старании самые житейские мечты и те не сбываются. Разве плохо, к примеру, иметь своего человека в гастрономе? Но не получается. А вот сегодня — прямо чудеса. Шел я мимо гастронома. Смотрю — четверо стоят. Стоят себе и о чем-то шепчутся. «Ну, думаю, не зря перешептываются. — Займу-ка очередь на всякий случай». Подхожу и спрашиваю:
— Кто последний?
Они почему-то посмотрели на меня с удивлением и одного послали куда-то. Кто-то из магазина выглянул и вытаращил на меня глаза. Стоим. Через некоторое время тот, который уходил куда-то, привел целую ватагу и приказал:
— Встаньте вот за ним, — и пальцем указал на меня.
Встали. Стоим. Молчим. Оглянулся я назад через несколько минут и ахнул: за мной — очередища-а!
Полчаса проходит, час…
— А чего мы тут стоим? — не выдержал один за моей спиной. — Зачем, спрашивается? Скажите на милость, что тут будут давать?
Все только пожали плечами.
— Ах, фирменные секреты! — не унимался все тот же голос. — Но учтите, я тоже могу постоять за себя. Вы стоите — и я постою.
Я сам удивляюсь: почему все молчат? Сказали бы, что будут давать, я, может быть, и ушел. А то стоим, волнуемся. Наконец кто-то крикнул:
— Директора сюда!
— Директора! — хором поддержала очередь.
Открывается дверь магазина, появляется женщина в белом халате, в очках.
— А у меня, миленькие, ничегошеньки для вас нету. Не привезли еще!
И скрылась за дверью.
Но не тут-то было. Кто в дверь застучал, кто — в окно, и она появилась снова. Без очков.
— Вы что, хотите довести меня до инфаркта?! — крикнула она. — Нет у меня ничего. Хотите лапшу? Пожалуйста, хоть тонну.
— Думаете, вы умная, а мы — дураки? — заявил мужчина, стоявший в глубине очереди. — Где это видано, чтобы очередь просто так стояла, а?!
Директор посмотрела на нас и сдвинула брови. И спустя пять минут продавцы открыли ящик с апельсинами. Стали продавать по два килограмма на душу.
Вскоре очередь дошла до меня. Директор почему-то велит отвесить мне все четыре. Даю деньги, забираю авоську. А директор дергает меня за рукав пиджака и головой кивает, приглашает в кабинет.
— Так, та-ак, — говорит она, надевая очки. — Как вас величать?
— Алексей Палыч…
— Скажите мне, Алексей Палыч, честно, между нами. Кто у тебя есть в нашем магазине?
— Как кто? Вроде никого.
— Нет, так мы с вами общий язык не найдем. Скажи мне, откуда ты узнал, что в нашем магазине были апельсины? Без своего, так сказать, человека?..
— Я просто стоял в очереди. Без всяких там…
— Понимаю, понимаю, — тяжело вздыхает директор. — Своего, значит, не хотите выдавать? Это, конечно, с одной стороны, хорошо. Но… Вы, зная фирменные секреты, создаете такие очереди. Нельзя так. Впредь вы, Алексей Палыч, заходите вон в ту дверь — и прямехонько ко мне. Поняли? Вот и хорошо!
Вышел я из магазина окрыленный и, весело шагая домой, думал: «Это хорошо, что в гастрономе появился у меня свой человек. Не мешало бы еще познакомиться с кем-нибудь из универмага. Пойду-ка, на всякий случай, в сторону универмага. Очередь создавать…»
КРОССВОРД
Пришел по почте новый журнал. Не зная чем занять себя, сижу, решаю кроссворд. Открывается дверь, в комнату входит сосед. Лицо у него помято, и он тоже, наверное, не знает, чем себя занять. Поздоровался.
— Салам! А-а, кроссворд разгадываешь… Признаться, я и сам люблю иногда повозиться с ним, голову поломать, — говорит он, облизывая пересохшие губы. — Фу, как голова трещит.
— Это хорошо, — говорю я. — Тогда давай вдвоем ломать… Значит, так: английский писатель. Фамилия его кончается на «инг».
— «Рислинг», — говорит сосед, не моргнув глазом. — Эх, вчера…
И я тут же вспомнил: писатель — Киплинг. До этого никак не мог вспомнить. Хорошо, когда рядом умный человек.
— Порода лошадей, — читаю я дальше. — Первые три буквы известны: «Мус…»
— «Мускат», «Мускат»! — быстро подсказал сосед. И я опять вспомнил: «мустанг». Вот ведь что значит подсказка! Не то сидел бы, ломал голову.
Читаю дальше:
— Грузинский поэт. Есть буква «ц»…
И тут же слышу ответ:
— «Ркацители».
«Постой-ка, постой-ка… Знакомые созвучия. Ага, поэт — Церетели».
— Город из восьми букв. Третья буква «р». Кончается на «…унд».
Сосед тут же выпаливает:
— «Вермунд», — потом, что-то вспоминая, морщит лоб. — Постой-ка, разве в этом слове есть буквы «н» и «д»? Ты там что-то не так угадал. «Вермут» — вот как оно правильно произносится.