Во дворе продолжала лаять собака. К басу Подера присоединился голосок Биви — тонкий и умоляющий.
— Что там?
— Не вижу, замерзло все. Ристаговы дары! Заклеено!
Встав на подоконник, эльф приоткрыл форточку и выглянул наружу. В комнату ворвалась стайка снежинок. Лэррен переступил с ноги на ногу. Хёльв нетерпеливо подергал его за край рубахи.
— Ну? Кто-то пришел? Не молчи!
— Отстань.
Эльф сперва раздраженно отбрыкивался, потом замер, напряженно вслушиваясь в разговор. Увидеть крыльцо мешал фронтон, Можно было рассмотреть только каменный край лестницы, возле которого стояла незнакомка в темной накидке. Поставив ногу на первую ступеньку, она что-то негромко говорила.
— Я же слышу, там какая-то женщина! — Хёльв подпрыгнул, пытаясь разглядеть происходящее.
— Погоди ты! — замахал рукой Лэррен. — Она… Раздери меня барсук!
— Да что она?! Что?
— Молчи, проклятый авантюрист! Молчи! Мы пропали! — прошипел эльф.
Он тяжело спрыгнул вниз, залпом осушил стоявший на тумбочке графин с соком, утерся рукавом, блуждая взглядом по комнате.
— Интересно, успеем ли мы сделать ноги?
Хёльв осел на пол:
— Приехала? Так скоро?
— Приехала. Ведьма столичная, Подер с Биви ей что-то поперек сказали — так она их мигом уложила, даже пискнуть не успели.
— Убила? — ужаснулся Хёльв, поспешно натягивая не успевшие толком просохнуть штаны и куртку.
Лэррен пожал плечами:
— Вряд ли, скорее — усыпила. Потом перед псами чем-то махнула — те ей руки лизать бросились.
Аккуратно застегнув рубашку, эльф собрал растрепанные волосы в хвост и снова выглянул в окно.
— Стоит на пороге. Размышляет, — сообщил он.
— Убираться отсюда надо! — простонал Хёльв. — Одевайся!
— Убираться, конечно, надо. Но куда?
— Через черный ход. Наверняка в этом доме не только парадные двери имеются. Эльф потер лоб.
— Должны быть, — сказал он. — Подер вроде намекал, что у них есть лазейки на крайний случай. Где-то в кладовых.
— Бежим!
Вполголоса переругиваясь, они выскочили в коридор, сбежали по лестнице и, покрутившись в темном холле, нырнули в неприметный коридорчик. Вчера вечером развеселившийся Биви устроил им экскурсию по первому этажу замка, уделяя особенное внимание кухне и кладовым; дорогу к ним друзья запомнили твердо.
— Только не прохлопай! — прошептал юноша. — Здесь где-то должна быть дверь!
— Да тут этих дверей — хоть лабиринт устраивай, — ответил эльф.
Хёльв провел рукой по стене.
— Ничего не вижу, — расстроился он.
Лэррен остановился, удерживая его за плечо, неторопливо осмотрелся. В шестиугольный закуток за кухней выходило множество дверей, дверок и люков, Пахло корицей, перцем и ванилью. На полу, присыпанном тонким слоем муки и пыли, лаково поблескивали оброненные кухаркой фасолины.
Не мешало бы им время от времени здесь подметать, — заметил эльф и громко чихнул.
— Куда мы теперь? — Глаза Хёльва уже почти привыкли к темноте, но он предпочитал держаться поближе к Лэррену.
Тот принюхался.
— Так. Отсюда, — он указал рукой на прикрытый куском холста узкий проем, — пахнет солью и вяленой рыбой. Думаю, туда нам не надо. Из следующей комнатки — специями, снизу несет яблоками и домашним вином.
Эльф прошелся по кругу.
— Похоже, тут нечего ловить. Хотя… — Он остановился напротив самой солидной двери. — Здесь.
— Тайный лаз?
— Надеюсь. Во всяком случае, никаких запахов еды. Дверь была дубовой, с крепкими петлями и кованой, причудливо изогнутой ручкой. На лакированной древесине не было ни царапинки, только в углах виднелись сколы и трещины.
Чувствуется, что ход не заброшен, — сказал Лэррен. — Если это, конечно, ход.
— А что же еще? — возмутился Хёльв, потянув на себя ручку. — Давай пошли скорее.
Не издав ни звука, дверь отворилась.
— Надо было лампу прихватить, — недовольно буркнул Лоррен, вглядываясь в густую черноту открывшегося коридора.
— Нечего к себе лишнее внимание привлекать, — ответил Хёльв. — На ощупь пойдем.
Касаясь пальцами стены, он переступил через порог и медленно двинулся вперед. Эльф вздохнул и последовал за ним.
Идти было легко. Под ногами пружинило мягкое упругое покрытие, воздух посвежел и пах зимним лесом. В кирпичной кладке стены, на уровне груди, обнаружились перила. Вскоре коридор расширился и заметно пошел вниз.
— Ох, не нравится мне все это, — уныло заявил Лэррен, — Почему спускаемся? Зачем? Может, это прямая дорога в местную тюрьму?
— Это подземный путь, — сказал Хёльв. — Наверняка он ведет далеко за пределы замка, может даже за границы Пустоши.
— Или наоборот — прямо в центр Брасьера. То-то нам там обрадуются — мало не покажется.
Ход резко свернул вправо и нырнул еще глубже. Наклон стал крутым, и теперь приходилось крепко держаться за перила, чтобы не упасть. Потом гладкий спуск сменился ступеньками, и невдалеке замерцали призрачные синеватые шары.
— Куда-то пришли, — прошептал Хёльв озираясь. Они оказались на пороге просторного длинного зала, хорошо освещенного фосфорными лампами. Потолок был низким, плоским, кое-где украшенным зеркальной мозаикой. Пол устилали неяркие ковры, в углах стояли фарфоровые вазы, матово белел круглый мраморный бассейн.
Вдоль стен, на одинаковом расстоянии друг от друга, стояли скульптуры. Их было очень много — несколько десятков. Несколько десятков человеческих, эльфийских и гномьих лиц, с любопытством, злостью или равнодушием глядевших на нежданных гостей. Все каменные портреты были разными — грустными, веселыми, задумчивыми, хмурыми, но объединяло их одно — жизнь. Здесь не было мертвых, вычурных поз, неестественных жестов и выражений, свойственных большинству статуй. Казалось, что кудрявая тоненькая девочка, наклонившаяся за цветком, сейчас выпрямится и побежит дальше, а грозно сдвинувший брови гном — досадливо махнет шапкой и разразится ворчливой тирадой. Словно замерли на мгновение спорившие до хрипоты женщины, остановился, чтобы передохнуть, гонявший мяч мальчишка.
— Невероятно, — осипшим голосом проговорил Лэррен. — Оказывается, я видел далеко не лучшие работы Нурра.
Хёльв только кивнул. Не находя слов, он переходил от скульптуры к скульптуре, всматривался в лица.
— Смотри, это баронесса, — сказал он, добравшись почти до середины галереи.
Лэррен подошел поближе и ухмыльнулся:
— Клянусь Подземельями Ристага! В самое яблочко!
Придерживая рукой подол пышного платья, Амель склонялась в реверансе. На ее губах играла улыбка — хитрая, ликующая, злая. Будто бы баронесса торжествовала по поводу какой-то ей одной известной тайны.
— Я понимаю, почему эти работы стоят здесь, а не в домах своих прообразов, — лукаво сказал эльф.
— И я, — согласился Хёльв. — Вряд ли, скажем, вон тот толстый господин захотел бы увидеть такой свой портрет.
Они переглянулись и расхохотались.
— Все же кое-что остается неясным, — проговорил Лэррен отсмеявшись, — Например, имеет ли смысл идти дальше?
Хёльв помрачнел.
— Не идти же, в самом деле, назад? В лапы этой… — Он передернул плечами. — Колдуньи.
Продолжая беседовать, они дошли до центра зала и опустились на пол возле бассейна.
— Вопрос еще в том, — говорил Лэррен, — что мы собираемся делать после того, как выберемся из музея-усадьбы имени Нестора Нурра.
Он перегнулся через бортик, желая зачерпнуть воды, и вдруг застыл.
— Посмотри сюда, — сдавленно позвал он.
У бассейна не было дна. Невысокая мраморная стенка огораживала проем, открывавший вид на нижний этаж.
Несмотря на отсутствие окон, просторное помещение под галереей было светлым: на колоннах, на шкафах с инструментами, на специальных подставках горели десятки ламп. Вдоль стен стояли стеллажи с законченными и почти законченными скульптурами, в углах были свалены холщовые мешки.
— Да это же мастерская! — восторженно воскликнул Хёльв.
— А вот и мастер, — прошептал Лэррен, знаком призывая юношу говорить тише.
Нестор Нурр сидел возле фонтанчика с питьевой водой и вытирал тряпкой измазанные в глине руки. Знаменитый художник оказался широкоплечим, нескладным человеком с крупным носом и глубоко посаженными черными глазами. Кожа на его лице была бугристой, изрытой оспинами, отчего казалась грубо сделанной маской.
Бросив скомканное полотенце в раковину, Нурр поднялся и подошел к накрытой простыней скульптуре. Бережно провел ладонью по угадывающимся под тонкой тканью изгибам. И одним резким движением сбросил покров.
— Что скажешь, Ойна, милая? — спросил он, не поднимая головы.
— Не знаю, — прозвучал в ответ застенчивый голос, по-моему, очень красиво.
Из тени вышла русоволосая девушка, приблизилась к своему изображению и заворожено замерла.
У наблюдавших за сценой сверху Лэррена и Хёльва перехватило дыхание. Сходство было потрясающим. Девушка была изваяна сидящей на валуне в игривой, даже кокетливой позе. Босой правой ножкой она боязливо тянулась вниз словно желая коснуться ледяной речной воды. Чуть влажные волосы кольцами рассыпались по спине. Глаза лучились смехом и беспечностью.
— Спасибо тебе, — робко сказала Ойна и улыбнулась… Нестор улыбнулся в ответ.
— Ты вернул меня, — продолжила девушка, — хотя я думала, что это невозможно.
Нестор подошел к ней и обнял за плечи, погладил по мягким волосам.
Хёльв смутился и перевел взгляд на заставленные скульптурами полки, на растущие возле двери розовые кусты в кадках — и потому первый заметил неладное.
Дверь тряслась, жалобно, еле слышно потрескивая; дрожала мелкой дрожью. Петли ходили ходуном, дергалась ручка. Наконец раздался хлопок, и могучие створки рассыпались пылью.
На пороге стояла седая женщина в длинной накидке и строго, укоризненно смотрела на Ойну.
— Откроем сердца чистоте, — сказала незнакомка и тут же добавила: — Вот я и нашла тебя. Как видишь, это оказалось совсем не сложно.
— Отойди, пожалуйста, отойди, — зашептала девушка, крепче прижимаясь к скульптору. — Амной молю, отойди.