О том, что Семён сам любит поиграть в «Бог здесь не живёт», сотрудники никому не рассказывали. Пускай это нарушение протокола, пускай это риск срыва эксперимента, но он, в конце концов, Горохов, а они — простые наёмные работники. Семёна могли пожурить или на время ограничить ему доступ к семейному рейтингу, а вот другим грозило увольнение. Выгнать могли либо старшие Гороховы за то, что люди не досмотрели за руководителем, либо сам Семён, за то, что «наябедничали».
Лепаж не слишком отличилась в науке, её нельзя было назвать умной и целеустремлённой, но зато женщина прекрасно справилась с ролью боевой соратницы.
Постепенно Сеня и Марго всё меньше времени уделяли непосредственно работе и всё больше тратили на игру. Они загружались в виртуальность и с удовольствием уничтожали демонов, не задумываясь, как это влияет на их психику. Ведь они не были испытуемыми, геймерами, используемыми «втёмную», так что с ними, по их разумению, ничего случиться не могло. В какой-то момент любовникам стало казаться, что «Бог здесь не живёт» слишком пресная игра, и они решили провести ещё кое-какой эксперимент. Поставить кого-то в известность даже не подумали.
Семёна раздражало, что сгенерированные голоса́, которые звучали в головах геймеров после убийств демонов, были слишком однообразными, пафосными, слезливыми и неправдоподобными. Ему казалось, что из-за этого уровень стресса испытуемых недостоверен, а удовольствие, которое получали он и Марго, не полное. Овер спешно и поверхностно изучил основы программирования и принялся «улучшать» полигон. Стать подопытным кроликом согласилась Лепаж, причём с радостью.
Горохов бродил по Виртограду, выискивая моменты смерти. С помощью того самого случайно созданного кода отлавливал душу в момент, когда она начинала растворяться в цифровом пространстве, а затем загружал её в какого-нибудь демона. Марго убивала непися, копалась в его внутренностях, находила металлические детали и с восторгом прислушивалась к обрушившимся на неё остаткам чужих эмоций и мыслей. Эксперимент длился больше полугода, Горохов даже стал завидовать любовнице — она с таким восторгом рассказывала о «настоящести» ощущений, что любой бы впечатлился. В конце концов, Семён не утерпел и попробовал сам. Утром. А вечером у Лепаж впервые случился приступ, прямо во время секса. Марго вдруг исчезла, и вместо неё в объятиях Горохова появился грубый, сильный и очень возмущённый специфическим занятием мужчина. Всё кончилось дракой — мужчина в теле Лепаж как лев защищал свою честь.
Семён любовнице, когда та пришла в себя, ничего не рассказал. Лишь посмеялся, утверждая, что она заснула на самом интересном месте. А сам решил по-тихому отсечь лишние личности, вот только как это сделать, он поначалу не представлял.
Долгое время ничего не получалось. А потом овер передумал. Наблюдая за Марго и пытаясь всё исправить, он размышлял, что есть душа, как она рождается, и нельзя ли её слепить самостоятельно, из обрывков чужих сознаний. Либо и вовсе поместить сознание умершего в новое тело. Ведь в Марго уживалось более десяти таких сущностей — а если каждой найти постоянное вместилище, но так, чтобы в нём не было соседей? В общем, Семён захотел попробовать себя в роли Бога. Любовнице говорил, что продолжает экспериментировать с натуралистичностью ощущений в игре, и женщина, доверяя, делала всё, что он требовал.
Именно на этом этапе вмешалась Зоя. Оказалось, что она давно следит за мужем и его любовницей. Поняв, что измена — дело десятое, женщина ужаснулась. Бедняжка до этого даже не представляла, насколько её супруг циничен и самовлюблён. Зоя пошла к свёкру и всё рассказала. Вот только заявила, что не знает, над кем поставлен эксперимент, и кто с недавних пор страдает диссоциативным расстройством личности. Ей совершенно не было жалко Марго Лепаж.
Гроза была сильной. Старшие Гороховы вызвали «на ковёр» Семёна, а после беседы с ним почти сутки решали, что делать. Пока старики думали, Семён, то ли обидевшись на всех, то ли испугавшись наказания, оформил статус совершеннолетнего, развёлся в одностороннем порядке с женой, вычистил личный счёт, переведя баллы тихому Карасёву, и наплёл Марго, что эксперимент с ловлей душ и последующим их внедрением в неписей разгневал родственников. Женщина бросилась на помощь любовнику — удалила все рабочие записи, помогла вывезти в неизвестном направлении сервера и приготовилась к совместному побегу. Но Семён в тот же день трагически погиб, летя куда-то туда, куда собирался увезти «любовь всей своей жизни», и всё закончилось, так и не начавшись.
Гороховы закрыли проект. Работников сократили, основательно повысив рейтинги после подписания о неразглашении. Чтобы не травмировать потомков историей о неудавшемся боге, подчистили семейные архивы. Продавили закон о том, что оверов может допрашивать только равный и прочие сопутствующие.
Зоя почему-то решила, что смерть мужа — наказание за то, что она пошла против него, и сгоряча решила покинуть общество. Женщина подверглась необратимой процедуре — удалению чипа и шунта, и уехала из Мегаполиса. Вот так закончился проект «Бог здесь не живёт».
— Отец сказал, куда именно подевалась Зоя?
— Да. Есть секта, Дети земли называется. Её члены отказываются от любых контактов с цифровой реальностью. Полностью автономны, живут в тайге, координаты где-то между Мегаполисом и Чангши.
— Прекрасно. Только сектантов нам не хватало.
— А ещё я у него спросил, права ли Лариса по поводу наших предков, — невидяще глядя в стену, добавил Трофим, — ну, правда ли, что мы никакие не потомки учёных.
— И что он ответил? — Кондратенко на самом деле не слишком интересовал ответ. Он обдумывал полученную информацию, пока не понимая, как рассказанное стыкуется с происходящим и при чём тут Карасёв.
— Возмутился. Сказал, что всё правда. Но потом неохотно признался, что отец пра-пра…, ну, того, который нобелевку получил, был высокопоставленным чиновником. Тогда городов было много, вот в одном из таких он и был самым главным. Ведь первые баллы откуда взялись? В них деньги конвертировали, какие-то там коэффициенты использовали, в зависимости от уровня образования, места жительства, известности и так далее. Получается, дед-физик был из обеспеченной семьи, и именно поэтому стал одним из первых оверов. А не из-за ума и уникальности.
Владислав картинно вздохнул:
— Да, тяжёлые знания. А я тебя добью — так было всегда. Всегда, понимаешь? Давным-давно миром правили соболиные шкуры и закрома, полные зерна. Потом золото и драгоценные камни. Совсем недавно — деньги. Теперь — рейтинг. И все эти показатели статуса постепенно конвертировались друг в друга незаметно для большинства. Смирись. Ты был обречён стать овером тогда, когда первый Горохов взял дубину в руки и отобрал кусок мамонта у более робкого соплеменника. Давай лучше о деле.
— Хорошо.
Парень совсем поник, видимо, слова сыщика задели его за живое. В глазах Кондратенко промелькнула насмешка, смешанная с сочувствием. Он рефлекторно потрогал живот там, где находилась рана, и сказал:
— Кажется мне, твой дядька не зря передал андроида и баллы Карасёву. Что-то мужик знает. Даже больше — нюхом чую, что Кирилл Кириллович — продолжатель «божественного дела». И это напрямую связано с убийствами. Давай так. От меня сейчас в реале толка нет, так что разделимся. Я уравняю права в отношении Элис, пусть она тебя сопровождает. Охранных способностей у неё особо нет, но стрелять умеет. Лети в ту секту, может, Зоя жива и даже не в маразме. По крайней мере, в это хочется верить — без благ цивилизации хорошо, если до восьмидесяти доживают, а в лесу так вообще.
— А вы?
— А я полезу в Виртоград. Начну с локации, где был праздник. Может, какие-нибудь следы найду, правда, пока не представляю, как. Возможно, Михаила подключу, если ничего не выйдет.
Трофим поднялся:
— Не надо пока Мишу. Предлагаю другого помощника. Новое тело Мэри ещё не готово, но в Сеть я её загрузить могу. Вот пусть она с вами и походит.
Глава 41
Без Элис квартира перестала притворяться уютной и превратилась в то, чем являлась на самом деле — в унылую, холодную берлогу холостяка, перевалочный пункт между реальным миром и виртуальным. В место, в которое приходят лишь для того, чтобы переночевать.
Владислав перед погружением решил перекусить и медленно, аккуратно, держась за живот, побрёл на кухню. Андроид заботливо приготовила завтрак в рамках послеоперационной диеты, и мужчина, открыв холодильник, поморщился — измельчённое до состояния паштета и приготовленное на пару филе, яблочное пюре и йогурт — вот и всё, что ему предлагалось. Не слишком вдохновляющая перспектива.
Но, немного поразмыслив, Кондратенко решил, что он и так уже сильно рискнул здоровьем, выпив на голодный желудок кофе, и что несколько дней потерпеть без котлет и майонеза можно. Поэтому достал тарелки и перекусил.
— Управитель, посуда.
Многосуставные руки спустились с потолка и принялись за уборку кухни. Владислав вернулся в комнату. Открыл шкаф и принялся перебирать одежду — спортивный костюм показался ему не слишком подходящим для долгого лежания в виртокресле. Потом подозвал Киру, придирчиво осмотрел шерсть и заявил управителю, что в течение ближайших двух суток биоробота нужно вымыть.
На самом деле Влад просто тянул время. Он понятия не имел, как найти Карла, то есть, того, кто под этим именем скрывался. Посмотрев на часы, сыщик вздохнул и решил всё-таки связаться с инженером.
Михаил ответил практически сразу, хоть и было ещё довольно рано. Судя по всему, бывший маргинал проснулся уже давно. Или вообще не ложился.
— Здравствуйте, Владислав Александрович! — бодро поздоровался Миша. — Рад, что вам уже лучше. Хотели что-то?
— Привет. Как дела? Чего такой весёлый?
— Да мы тут… — Михаил посмотрел куда-то в сторону, — вещи собираем. Переезжаем. Хочется побыстрей из окраины выбраться.
— Оу. Поздравляю.