Когда я дозвонилась к ней и мама услышала мой голос, сразу взволновано спросила, где я и все ли со мной хорошо.
— Да, мам, со мной все хорошо. Я еще в Милане. Извини, что долго не звонила.
— Где именно в Милане? Я тоже тут. Уже несколько дней ищу тебя. Ромола, ты хоть можешь представить себе, как я волновалась из-за твоей пропажи? Даже заявление в полицию написала.
— Ты в Милане? — сердце забилось учащенно. Я невыносимо сильно соскучилась по маме и мне стало так радостно от мысли, что она сейчас в одном городе со мной. Но, в тот же момент, мне было горько, ведь пока что мы не могли увидеться. Максимум, пообедав с Медичи, я могла попросить Мистера Порно отвезти меня к маме, хотя бы для недолгой встречи.
Извиняясь перед мамой за то, что пропала и долго не звонила, я так же сказала, что прямо сейчас не могу с ней встретиться, но при этом пообещала еще позвонить сегодня.
Когда я закончила разговор с мамой, машина как раз остановилась около ресторана. Не пафосный, но видно, что доступный далеко не каждому.
Немец передал меня хостес, а уже она провела на второй этаж и, постучав в закрытую дверь, приоткрыла ее, после чего завела меня внутрь. Это был отдельный зал только с одним столом, за которым, помимо Медичи сидело еще двое мужчин. Они рассматривали какие-то бумаги и о чем-то разговаривали, но Медичи, увидев меня, кивнул им и эти два незнакомца, встали из-за стола и пошли к выходу.
— Садись, — Винченсо обратился ко мне, но взгляда от бумаг не оторвал.
— Твой немец дал мне телефон и я маме позвонила. Она сейчас в Милане, — сказала садясь за стол. — Ты отпустишь меня увидеться с ней?
— Посмотрим на твое поведение, — я заметила, что было сказано грубо. Мама ненавидела и боялась Медичи, а сам Винченсо всегда относился к ней с безразличием, но в это мгновение я уловила сильный холод в голосе парня.
— У меня отличное поведение.
— Почему ты не взяла карту, которую я передал тебе? — Винченсо положил бумаги на стол, но тут же начал просматривать другие.
— Мне твои деньги не нужны.
— Считай, что карта это благодарность за хорошую ночь. Пока ты моя…
— Твоя кто? Девочка для развлечений?
— И не только, — Медичи все еще занимался документами и на меня не смотрел. Он подкурил сигарету, но прежде, чем делать первую тягу, сказал: — Я запрещаю тебе стричь волосы.
Изначально я хотела попросить, чтобы он прокоментировал свои первые слова, но теперь меня больше задела последняя фраза.
— Это мои волосы. Захочу и обстрыгу их. Например, я могу сделать это маникюрными ножницами.
— Сделаешь это и я вообще никогда не дам тебе свободу.
Я зло стиснула ладони в кулаки, но спорить с Медичи не стала. Мне хотелось встретиться с мамой, а для этого вообще следовало быть белой и пушистой. Ну, или хотя бы попытаться, это сделать.
— Почему ты приехала в Милан? — этот вопрос Винченсо меня удивил.
— Хотела узнать, что тут происходило с Фелисой, — пробормотала.
— И как? Узнала?
— Я узнала лишь то, что некий Громадина еще тот подонок, — мысленно я дала себе пощечину.
Белой и пушистой! Ромола, слышишь? Будь белой и пушистой!
Чтобы перевести тему, сама задала вопрос:
— Ты действительно переспал с Фелисой? Ты лишил ее девственности?
— Да, — Медичи ответил с безразличием, словно для него это ничего не значило, а меня передернуло.
— Ты омерзителен, — я не смогла сдержаться. Скривилась и встала из-за стола, чтобы увеличить расстояние между мной и Медичи.
Он говорил, что Фелиса сама пришла к нему, но это не менял самого факта, что Винченсо взял Фелису. Мне прям дурно становилось, когда я представляла их вместе.
— Вернись и сядь за стол, — Медичи наконец-то оторвал взгляд от документов и поднял его на меня. Какой же темной тяжести было в его глазах.
— Расскажи мне про Фелису и про то, что происходило между вами, — не попросила, а потребовала. — Или ты уже ничего не помнишь? У тебя же было тысячи девушек. Наверное, путаешься среди них. Так бывает, когда спишь со всеми подряд. Какой же ты непереборчивый!
Белый и пушистой… Белой и пушистой… Ромола, что тебе тут непонятно?
— Расскажи мне про Ксиана и про то, какого гребанного черта на тебе делают поставленные им засосы, — Винченсо терял свою хладнокровность и начинал злиться. — Я только отвернусь, а тебя уже кто-то пытается трахнуть.
— И, тем не менее, у тебя было множество девушек, а у меня только ты. Вот ты называл меня шлюхой, но еще не факт, кто из нас… — я запнулась. Поняла, что меня понесло не в ту сторону.
Медичи встал и подошел ко мне. Когда он оказался рядом, немного растерялась. Щеки загорелись, ведь в этот самый момент я вспомнила прошедшую ночь.
— Ты плохо себя ведешь, Ромола. И говоришь всякую чушь.
— Нет, — я помотала головой. Понимала к чему все шло. Такими темпами Медичи не отпустит меня к маме. — Я себя хорошо веду.
— Ты плохая девочка, — Медичи ладонью сжал мой подбородок и большим пальцем провел по губам. — Но ты можешь исправиться. Встань на колени, Мелкая.
Глава 10 Позади
— Серьезно? Ты хочешь, чтобы я?.. — подняла голову и посмотрела ему в глаза. — Тебе мало ночи?
— Мало. Очень мало, — хрипло и пробирающе до дрожи. — Я до сих пор даже не распробовал тебя.
Ладонь Медичи все еще придерживала мой подбородок и большой палец вновь коснулся губ, после чего скользнул между них, слегка размыкая зубы и поглаживая кончик языка.
Чувствовала, что напряжение, смешанное со злостью, между нами осталось, но значительно изменилось. Глаза Винченсо потемнели и я вспомнила, что точно такими же были его радужки этой ночью, когда парень держал меня в своих руках и раз за разом брал. От этих воспоминаний лицо обдало жаром и по коже пробежали покалывающие мурашки.
Я слегка прикусила его палец, а потом и вовсе убрала руку Винченсо от своего лица. Хотела хоть немного увеличить расстояние между нами, и поэтому сделала несколько резких шагов назад, но Медичи притянул меня обратно к себе. Подхватил меня под попу и усадил на стол.
— Не убегай, — и вновь его ладонь в моих волосах. Сжимает пряди и не дает двинуться. Вместе с этим вторая рука сорвала шарф, за которым я прятала синяки от удушья и жесткие губы напали на шею. Целовали, кусали кожу и оставляли новые отметины. Тело пробило миллиардом вспышек тока и мне захотелось запрокинуть голову, но я, наоборот, оцепенела, ладонями впиваясь в край стола.
— Я не убегаю, — прошипела, когда он поцеловал меня за ухом. Кожа под губами Медичи немела и вместе с этим полыхала адским пламенем. Я поерзала на столе и, против воли, прерывисто задышала. — И я себя хорошо веду.
— Если бы это было так, на тебе не было бы засосов оставленных другим, — прорычал и до болезненных вспышек сжал мое бедро. Я вскрикнула и прогнулась в спине, а Медичи, оттягивая края кофты, спустился вниз жесткими поцелуями. Укусил за плечо и провел языком по воспаленной коже.
Прошлой ночью Винсенсо покрывал меня собой и ставил на теле множество новых отметок. Из-за него на мне не было ни одного живого места, но все равно я видела, что Медичи начинал сверепеть всякий раз, когда заходил разговор о Яне и засосах, которые он оставил.
Язык так и чесался сказать Винченсо, что он не вправе злиться на меня по этому поводу. Тем более, Медичи не являлся владельцем моего тела. Но, даже сгорая от негодования, я решила закрыть его в себе. Прекрасно понимала, что, если скажу все, что хочется, разозлю Винченсо и хуже будет только мне. Пересилила себя и сказала:
— Почему ты злишься? Разве я давала тебе повод усомниться во мне с тех пор, как согласилась быть твоей? Я прекрасно понимаю, чего ты от меня хочешь. Повиновения. Я не буду сопротивляться.
Мои слова являлись сплошным преувеличением. Я не соглашалась быть его. Только сказала, что дам Винченсо себя. Да и этот разговор произошел меньше двух суток назад. Но я хотела утихомирить бесноватость Медичи и показать, что его игрушка останется верной. Правда, этими словами лишала спокойствия себя. Унижала и разбивала на части уже и без этого израненную гордость. Ведь, по сути, сейчас обещала Медичи, что кроме него меня никто не коснется, в то время, как он прекрасно трахался еще и со своей невестой. Хотя, может у него было еще сотни любовниц.
После моих слов Винченсо замер. Это длилось недолго. Может, всего лишь секунду, но мне показалось, что Медичи хотел ответить на мои слова, вот только сразу передумал. Вновь набросился поцелуями на мою шею и руками скользнул под кофту. Гладил плоский животик и за талию до хруста в позвонках прижимал к себе.
Мои мысли сжигали сознание и передавали этот огонь телу, делая кожу воспаленной и поэтому каждое прикосновение Винченсо я ощущала особенно остро. Его руки дразнили и сминали. Доводили до иступления и ввергали в мои личный апокалипсис, в котором мне невыносимо сильно хотелось, чтобы Винченсо не останавливался.
Он завел руку мне за спину и одним легким движением расстегнул лифчик, после чего, его вместе с кофтой, поднял до ключиц. Толкнул меня в плечо, заставляя лечь на стол и навис сверху.
— Мелкая… — прохрипел. Одну мою грудь сжал в руке, а второй коснулся губами. Грубо покусывал сосок, жадно обводил его языком и вбирал в себя, заставляя тело выгибаться от острых импульсов. Пожирал мою душу и подчинял тело.
Винченсо потерся о меня вставшим членом и я сдавленно простонала. Стало невыносимо душно и жарко. Теперь каждый новый вдох давался с трудом, царапая горло и разрывая грудную клетку. Медичи сущий дьявол. Так просто, несмотря на плескающуюся во мне ненависть к нему, лишал разума и доводил до сумасшествия, давая уловить новую грань бешеных ощущений. И я тонула в них. Наполняла ими легкие и самовольно захлебывалась. Вместе с этим внутренне загибалась.
Мне было безумно хорошо и от этого невыносимо больно…
"Ромола, ты хотя бы понимаешь от чьих рук получаешь удовольствие?" — сама себе задала вопрос.