— Сеньор Росси, — ответил мужчина. Невеста Медичи удивленно округлила глаза и начала распаковывать коробочку, а Джозепе тут же прошептал: — Этот подарок не для вас.
— Для кого? — спросила Оттавия, подняв взгляд.
До меня донеслись слова той девушки, которой я запачкала платье чаем. Она обращалась ко второй гостье, вместе с которой, скорее всего, тоже подслушивала разговор.
— Может, это для меня подарок? В прошлый раз на приеме у Плачидо сеньор Росси на меня тааак посмотрел.
— Думаешь, он узнал, что ты тут и решил настолько открыто поухаживать? — поинтересовалась ее собеседница. В голосе сплошной сарказм, говорящий о том, что такое невозможно. Как я поняла, Дарио являлся завидным холостяком.
— Почему бы и нет? Хотя я слышала, что он редко заводит новые отношения, — последние слова пропитанные уже не надеждой, а сожалением.
Я могла бы фыркнуть и мысленно с иронией посмеяться над тем, почему Дарио редко заводил новые отношения. Свою жажду в женщинах он утолял иначе. Запретно. Жутко. Без остатка. Ни одна девушка не согласится на такое по своей воле. Но, в данный момент мне было не до этого. После вопроса Оттавии, кому предназначался подарок, охранник кивнул в мою сторону и я заметила, как девушка неверяще взметнула брови, а потом начала быстро распаковать коробку. Когда у нее получилось это сделать, невеста Медичи взглянула на сам подарок, а потом прочитала записку, которая там лежала. После этого Оттавия посмотрела на меня. Сколько же злости было в ее взгляде. Неутолимой ярости и обжигающей ненависти.
— Пошли со мной, — она скомандовала, после чего обернулась и пошла к двери. Я молча поплелась за девушкой, ощущая на себе изумленные взгляды подруг Оттавии. Они тоже поняли, что подарок мужчины предназначался мне и неверия, смешанного с шоком, в них было больше, чем в Буджардини.
Я понимала, что сейчас последуют вопросы о Дарио и мысленно пыталась подготовить к ним ответы. Получалось паршиво, ведь я сама была удивлена поступком мужчины. Тем более, в отличие от Оттавии я понятия не имела, что было в коробочке и что мне написал Дарио.
Невеста Медичи отвела меня обратно в хозяйскую спальню и, закрыв дверь, зло зашипела:
— Значит, ты с ним перекинулась лишь парой фраз?
Она кинула в меня той коробочкой. Я ее не словила и подарок отлетел под кровать. Лезть за ним сейчас я не стала.
— Как же вы, Гвидиче, мне надоели! — Оттавия начала расхаживать из одного края комнат в другой.
Сейчас она казалась мне банальной истеричкой, но я еще не понимала, что за этой оболочкой скрывалась страшная сущность. Оттавия была воспитана не так, как я и она выросла в совершенно другом мире. Там не терпят врагов. Их уничтожают.
— Винченсо мой! — зло прокричала девушка.
— Я с этим не спорю, — пожала плечами, не понимая, почему Оттавия сейчас вспоминала Медичи. — Он твой… Твой будущий муж и отец будущих детей, — сказала безразлично, но слова обожгли язык хуже кислоты.
— Бесишь. Строишь из себя саму невинность, а сама спишь и видишь, как бы отобрать моего Винченсо, — несколькими резкими шагами Оттавия преодолела разделяющее нас расстояние, после чего дала мне сильную пощечину. — Ты забыла кто ты. Забыла свое место. Но я тебе его покажу. Покажу…
Она пошла в ванную, но уже вскоре вернулась обратно. Пошла ко мне быстрым шагом, а я, наоборот, сделала несколько шагов назад.
— О чем ты говоришь? Никого я не пытаюсь забрать. Ты же сама говорила, что купила меня для него. Сама меня подложила под Медичи, а теперь… — я не успела договорить. Оттавия все же нагнала меня и перебила:
— Не притворяйся. Ты даже волосы крутишь лишь бы привлечь внимание Винченсо.
— Я их не кру…
И вновь я не успела договорить. Оттавия прильнула ко мне так, словно пыталась обнять, чем сильно удивила. Поэтому я вовремя не успела ее оттолкнуть, а девушка зря время не теряла. Она завела руки мне за плечи и одной ладонью схватила за хвост, после чего я почувствовала давление и услышала щелчок. Из хвоста выбились короткие пряди и начали лезть в глаза, но лишь спустя мгновение я поняла, что настолько коротких прядей у меня нет. Это Оттавия резала мне волосы.
Я попыталась вырваться. Шипелаи выкручивалась, а Оттавия продолжала держать мои волосы и раз за разом сжимать на них ножницы. Невеста Медичи была выше и сильнее меня. Еще я опасалась того, что девушка могла острыми концами ножниц полоснуть мне по шее. Поэтому, несмотря на сильное желание остановить девушку, сильно резких движений не могла делать.
В дверь кто-то постучал и тут же прозвучал вопрос:
— Оттавия ты тут? — спрашивала какая-то девушка.
— Моника, зайди, — невеста Медичи оттолкнула меня от себя, из-за чего я ударилась спиной о стену.
Дверь открылась и в спальню зашла одна из подруг Оттавии. Там в гостиной она все время молчала, из-за чего показалась мне скромницей, но теперь мне казалось, что я ошиблась. Девушка ошарашенным взглядом посмотрела на меня, на отрезанные волосы, лежащие на полу, и на ножницы в руках Буджардини.
— Моника, помоги. Подержи ее, — Оттавия кивнула в мою сторону.
— Ты с ума сошла? — девушка зашипела. — Что ты творишь? Не знаю, что между вами произошло, но, Оттавия, ты явно перешла черту.
— Будешь меня поучать? — свирепо спросила Буджардини. Наверное, большинство ее подруг тут же испугались бы, но эта девушка, все так же смотрела на нее с осуждением.
— Просто успокойся. Я уверена, что ваш конфликт можно решить разговором. Вот чего ты добьешься, если продолжишь?
Лицо Оттавии исказилось от злости. Она приоткрыла губы и, кажется, хотела что-то сказать, но все же промолчала. Кажется, она задумалась. Посмотрела на ножницы и потом на меня. После этого она фальшиво улыбнулась и обратилась к своей подруге:
— Ты права. Этим ничего не добьюсь. Слишком мелочно. Лучше не отходить от задуманного, — последние слова сказанные тихо и будто бы самой себе. Та девушка их не услышала, зато эта фраза долетела до меня.
Буджардини отбросила ножницы на стол, после чего отвлекла подругу разговором и вывела ее из спальни. Она и сама ушла, но перед этим бросила мне фразу «Убери комнату». Оттавия имела ввиду мои волосы, которые лежали на полу. Я на них смотрела не моргая и ладонями трогала пряди, которые теперь еле доставали до плеч.
Чувствовала себя потерянной. Подавленной. Морально убитой… Даже злость не помогала прийти в себя. Сплошное опустошение. Так не похоже на меня. Наверное, есть предел всему. В этот момент настал конец меня. А все потому, что в этой комнате, которая давила на меня сплетением запахов Винченсо и Оттавии, я ощутила себя полностью никчемной.
Я так думала, но не понимала, что самое плохое еще впереди. Уже вскоре к дому подъехало несколько машин. Из них вышли мужчины, но лишь одного из них я знала визуально. Это был Риккардо Буджардини, отец Оттавии. Скорее всего, все остальные гости так же представляли собой верхушку Каморры. И, судя по тому, какая шумиха поднялась в доме, приезд этих людей для всех был неожиданным. Вернее, нет. Оттавия их ждала.
Глава 14 Простой человек
Временами, я ненавидела свои волосы. За ними было сложно ухаживать и, порой, я с трудом их расчесывала — слишком густые, непослушные и чрезмерно кудрявые. Сущее наказание.
Далеко не один раз я думала о том, чтобы остричь их. Считала, что мне после этого станет легче, но все равно обходила стороной все салоны. Почему? Просто чувствовала, что остричь волосы для меня являлось чем-то сродни отрезания руки. Лишь недавно я решилась зайти в салон и сесть в кресло к парикмахеру. Меня к этому подтолкнуло желание больше не дать Винченсо прикасаться к моим прядям. Если бы Мистер Порно меня не остановил, я бы, наверное, подстриглась. Вот только, тут ключевым словом являлось — «наверное», ведь даже тогда я ощущала судорожную, неприятную дрожь при мысли, что вот-вот расстанусь со своими волосами, но в тот момент совершенно не понимала, что без них мне действительно будет тяжело. Удушающе горько.
После того, как Оттавия ушла из хозяйской спальни, я еще долго неподвижно стояла около стены и смотрела на пол. Потом, на ватных ногах поплелась в ванную комнату и встала перед зеркалом. Жалкое зрелище. Волосы еле доставали до плеч и неровными прядями торчали в разные стороны. Ущербная.
Я отвернулась от зеркала и села на край ванной. Вплела ладонь в волосы и, до боли сжав пальцы, опустила голову. Меня трясло. Собственное отражение в зеркале пробудило в сознании апокалипсис из смертоносных взрывов отчаяния, ненависти и гнева. Хотелось кричать. До срыва голоса и боли в горле. Как же я устала от всего этого. Устала терпеть, ждать, надеяться. Всякий раз, когда мне казалось, что вот-вот станет лучше, я проваливалась в очередную яму. Насмешка судьбы и какое-то проклятие.
Сразу после того, как я узнала, что Фелиса покончила жизнь самоубийством, я, сквозь удушающую скорбь, так же почувствовала злость. Она поступила эгоистично. И, нет, я сейчас имела ввиду даже не то, что при обвале дома могли сильно пострадать другие люди. Тогда я мысленно ругала Фелису за то, что она не обратилась ко мне, или к маме за помощью. Я считала, что мы могли бы помочь ей. Думала, что нет нерешаемых проблем. Но сейчас мне казалось, что это я была не права. На собственной шкуре ощутила, что такое безысходность и поняла каково это, когда хочется опустить руки от тлеющей в сознании пустоты. Я лишь слабый зверек в окружении кровожадных хищников.
Только мне, в отличие от сестры, не хотелось покидать этот мир. Я все равно хотела жить и даже мысли о самоубийстве не допускала. Гнев бушующий во мне, не позволял этого сделать. Я умру, а эти твари продолжат дальше спокойно жить? Ничерта.
Как же неистово я в данный момент ненавидела Оттавию.
— С*ка, — гневно прорычала, поднимая голову. Сейчас больше всего на свете хотела к чертям вырвать все ее волосы и от души пожелать гореть в аду. Я обернулась к полкам. Хотела швырнуть какую-нибудь вещь Буджардини, таким образом, вымещая хотя бы каплю гнева, но заметила, что в ванной не было ни одной ее вещи. Ни шампуня, ни зубной щетки, ни халата.