Я вновь пошла в спальню, но уже лишь для того, чтобы взять ножницы. После того, как вернулась в ванную, опять встала перед зеркалом и начала отрезать оставшиеся длинные пряди. Оттавия отрезала не все волосы. Маникюрными ножницами это невозможно сделать, но, наверное, где-то две трети моих волос теперь все же лежали в спальне на полу. У меня не было другого выбора. Я сама дорезала остальную часть, чувствуя, что с каждой отрезанной прядью сердце начинало все сильнее ныть.
Закончив, я опять посмотрела в зеркало. Волосы, короткими кудряшками, еще сильнее торчали в разные стороны. Я сама себя не узнавала.
Через какое-то время в комнату зашла та короткостриженая служанка. Кажется, ее звали Лучианой. Во всяком случае, Оттавия называла ее именно так. Эта девушка, избегая смотреть на меня, опустилась на пол и начала собирать мои волосы в пакет. Лишь, когда я уже открыла дверь и собралась выйти в коридор, она обратилась ко мне:
— Простите… Синьорина Буджардини просила передать, чтобы вы шли на кухню помогать поварам, — было видно, что Лучиане неловко мне это говорить.
Я ничего не ответила. Вышла из спальни, но на кухню не направилась. В этот момент как раз к дому Медичи подъехали машины представителей Каморры. Остановившись в коридоре и будучи незаметной для остальных, я наблюдала за тем, как все они заходили в дом и Оттавия радостно приветствовала гостей. Еще одно тошное для меня зрелище.
После того, как холл опустел, я вышла на крыльцо и села на ступеньки. Идти дальше мне было запрещено. С одной стороны, сейчас мне было плевать на все запреты. А, с другой стороны… Нет, тут была только одна сторона — первая. Пошло все к черту.
Будучи одетой лишь в юбку и майку, я подрагивала от холода, но продолжала сидеть на влажном после дождя мраморе. Мысленно раз за разом проклинала Винченсо. Я ненавидела его еще сильнее, чем Оттавию. Именно Медичи самая настоящая тварь. И, если у меня к нему ранее оставались хоть какие-то капельку не негативные эмоции, оставшиеся во мне после четырех лет нашего знакомства, то после сегодняшнего дня они испарились.
Какая же он мразь… Из постели любовницы, сразу в постель невесты. Или же, наоборот, он приходил ко мне после Оттавии.
Мне стало тошно от этих мыслей.
Винченсо хорошо устроился. Может, у него на стороне было еще несколько любовниц. А я все думала о том, что им нельзя изменять своим женам. Конечно, Медичи еще не женат, но поселить любовницу и невесту в одном доме — это многое говорило о нем, как о человеке. Эгоистичный подонок. А ведь он мог поселить меня хотя бы в той квартире, в которой насиловал меня в рот. Но, нет, зачем так далеко ездить? Развлечение должно быть под боком.
Я раньше заметила, что, если я утром выходила из комнаты, до обеда за мной невзначай ходил охранник. Тогда не могла понять почему, а теперь осознавала, что он, скорее всего, следил за тем, чтобы я Буджардини не мешала. Хотя, Винченсо мог просто запретить такой никчемной игрушке, как я, выходить из комнаты пока Оттавия в доме. Так было бы ему проще.
Сегодня не было охранника. Почему? Я не знала. Наверное, Медичи стало резко плевать даже на свою невесту, которую я разозлила тем, что бегала по дому в надежде связаться с Винченсо. Поведение недостойное временной игрушки. Был бы рядом тот охранник, наверное, он остановил бы меня и отправил обратно в комнату, чтобы я не нервировала Оттавию. Но, ничего, она сама не растерялась. Наказала меня. Какая умница. Стерва. Медичи может ею гордиться. Они друг друга стоят.
Я продолжала сидеть на мраморной лестнице и мысленно сгорать от ненависти к Медичи и Оттавии. Касаясь ладонью коротких волос, все думала о том, как бы им отомстить, но, если честно, желала им обоим сгореть в огне.
Я уже сильно дрожала от холода, когда мне на плечи кто-то накинул пиджак. Я обернулась и тут же застыла. Позади меня стоял отец Оттавии — Риккардо Буджардини.
— Ты можешь простудиться. Стоит позаботиться о своем здоровье, — сказал мужчина, доставая из кармана брюк сигареты. Отдав мне пиджак, сам он остался в рубашке и черной жилетке. Тоже не самая лучшая одежда для прохладной осени, но казалось, что Буджардини совершенно не холодно.
— Спасибо, но не нужно. Я хотела уже возвращаться в дом, — я поднялась со ступенек и сняла с себя пиджак, после чего протянула его мужчине.
Если честно, я растерялась. Передо мной находился тот, у кого было немерено власти и влияния — дон Каморры. В силах этого мужчины немыслимые поступки, но почему-то он не пугал. Скорее производил впечатление простого, но, тем не менее, мудрого и рассудительного человека.
— У тебя красивые волосы, — сказал он, забирая пиджак. Меня от этих слов покорежило. Я подумала, что мужчина издевался, но выглядел он так, будто говорил искренне.
— Спасибо, — пробормотала, желая разбираться в том, являлись ли слова Буджардини правдой или ложью. Какая разница? Мои волосы от этого обратно не вырастут.
— Ты кузина Винченсо? Я слышал, что она вот-вот должна поступить на первый курс Сыцилийского колледжа.
— Нет. Мне уже восемнадцать, — я отрицательно качнула головой.
— Да? Я предположил, что не больше четырнадцати, — окинул меня взглядом и сделал вывод: — Совсем ребенок.
Я не стала спорить, ведь сама в ванной отметила, что с короткими волосами выглядела словно школьница. Правда, я надеялась хотя бы на шестнадцать лет. А тут четырнадцать.
Позже я наблюдала за Риккардо Буджардини. Незаметная для остальных, сидела на верхней ступеньке винтовой лестницы и смотрела вниз. Подо мной находилась малая гостиная и временами там проходили недавно прибывшие гости. В том числе и сам дон Каморры. Он действительно был человеком простым. Я заметила, что к прислуге он относился с уважением и курил только на улице.
Сюда он приехал без охраны. Как я поняла, Буджардини сопровождала верхушка Каморры, но они, в основном, были тут для того, чтобы поприветствовать будущего зятя их дона. Как я поняла, у этого мужчины Оттавия была единственным ребенком и, честно, я не могла понять, как у такого человека выросла такая избалованная дочь.
Кстати, сама Оттавия рядом с ним вела себя, словно самая лучшая и милая девочка в мире. Правда, один раз сорвалась и из-за сущей мелочи и накричала на служанку. За это отец ее отчитал. Приятное зрелище.
Казалось, что Риккардо видел свою дочь насквозь, но вот о Винченсо он откликался очень хорошо. Было видно, что мужчина ставил Медичи на один уровень с собой и уже этим дон Камморы меня разочаровывал. Риккардо Буджардини производил впечатление человека с острым умом. Разве он не видел ублюдочности Винченсо? Хотя, может в делах бизнеса она не появлялась.
Когда Оттавия проходила по гостиной вместе с Джозепе, я из их разговора уловила несколько фраз из которых поняла, что Винченсо по каким-то причинам не будет дома еще несколько дней. То есть, гости тут задержатся до его прибытия.
— Наверное, сеньор Медичи будет удивлен, когда вернется и увидит тут вашего отца, — донеслась до меня фраза Джозепе.
— Главное… он увидел… эту дрянь в постели с Марчело… — слова Оттавии я услышала уже обрывками. Я вообще не могла быть уверена, что правильно их расслышала.
Я еще долго сидела на лестнице. Эта часть второго этажа всегда пустовала и сейчас для меня была укромным местечком. Я все думала о том, что этого подонка не будет еще несколько дней. Размышляла о Дарио и о мести, которую хотела обрушить на Винченсо и Оттавию.
Немного позже увидела, что Джозепе, бегал по дому и что-то искал. Только по малой гостиной он резким шагом проходил несколько раз. Из-за его лихорадочного взгляда, казалось, что он искал нечто важное. То, без чего охранника четвертуют и, когда взгляд Джозепе нашел меня, мне показалось, что как раз меня он и искал.
— Маленькая… — после этого слова с губ мужчины сорвалось несколько грязных ругательств. Он взлетел по лестнице и схватил меня за шкирку. Злость сделала его неузнаваемым для меня. — Ты почему не на кухне? Да меня из-за тебя чуть!..
Договаривать он не стал и просто поволок меня куда-то по коридору.
— Отпусти! — я закричала, но мужчина просто закрыл мне рот своей огромной ладонью. Он тащил меня какими-то странными путями, которые объединялись лишь одной чертой — все эти коридоры были безлюдными и ими даже прислуга крайне редко пользовалась.
В итоге, Джозепе приволок меня в мою новую комнату. Там, около пыльного подоконника стояла Оттавия.
— Бепе, почему ты такой грубый? — воскликнула девушка, увидев, что мужчина за шиворот втащил меня в комнату.
— Я ее еле нашел. Мне кажется, что она думала о том, как сбежать.
— Какой умный. В любой непонятной ситуации — просто говори, что человек думал о побеге, — я фыркнула, поправляя юбку, которая с меня чуть не слетела, пока меня волокли сюда.
— Бепе, будь аккуратнее, — фальшиво обругала его девушка. — Фелиса, я вижу, что ты уже сама поправила стрижку. Выглядит хорошо…
Договорить Оттавия не успела. Она как раз подошла ко мне, а я, чувствуя к ней смесь кипящих злости, отвращения и ненависти, закончив поправлять юбку, встала на носочки и лбом ударила ей в нос. Крик, кровь, мельтешение ошарашенной Оттавии. Сама не ожидала, что это сделаю. Это получилось само по себе и, даже несмотря на то, что я понимала, что мне сейчас придет конец от разъяренной Оттавии, у которой, в отличие от меня имелся в арсенале Джозепе, я ни о чем не жалела. Я сделала то, что хотела. Хотя… Одно мгновение и я вцепилась пальцами с светлые волосы девушки и начала таскать ее из стороны в сторону.
— Бепе! Убери ее от меня! Бепе! — визжала Оттавия.
Мужчина попытался оторвать меня от Буджардини, но я не размыкала пальцев и лишь сильнее дергала за крашенные пряди. Правда, охранник быстро нашел выход. Наотмашь ударил меня по лицу с такой силой, что у меня на несколько секунд перед глазами потемнело и, будучи дезориентированной я отпустила волосы.
Почувствовала, что с разбитой губы на подбородок текла кровь, но вообще ни о чем не жалела.