— Вы проверили этого Мути? Может, она у него? — Медичи с еще большей силой сжал руль. Казалось, что еще немного и он его к чертовой матери вырвет.
— Винченсо, ты вывез Мути в поле и, приставив к его голове пистолет, заставил руками рыть яму, в которой обещал закопать его труп, если Мути еще хоть раз приблизится к Ромоле. А потом заставил при тебе позвонить Гвидиче и бросить ее, — Батиста повернулся к своему другу. — Он кожу на руках в лохмотья порвал, пока рыл яму и обоссался от страха. Думаешь, что Мути после этого пустил бы Гвидиче к себе?
— Вы его проверили или нет? — жестко спросил Медичи.
— Да, проверили, — Батиста опять отвернулся к окну. — Мути в больнице. Лечит руки и, насколько мне удалось узнать, в ближайшее время вообще собирается уезжать из Бергамо, — парень несколько секунд молчал, после сказал: — Винченсо, ты слишком сильно реагируешь на все, что связано с Гвидиче.
— В данном случае, я в твоем мнении не нуждаюсь. Сам разберусь, как и на что мне реагировать.
— Тебе нужно что-то делать с этой одержимостью Гвидиче. Иначе скоро ты окончательно свихнешься.
— У меня нет никакой одержимости.
— Да, конечно нет, — на лице Батисты, как всегда ноль эмоций, но в голосе еле ощутимо скользнул сарказм. — Год назад, после той вашей ссоры, ты перестал отвечать на ее сообщения. Оборвал ваше общение и не приезжал в Бергамо. Но ты не остановил слежки за Ромолой. Думаешь, что я не знаю о том, что в полночь тебе присылали собранную за день информацию и ты тут же ее просматривал? Каждый чертов день. Что делала. Куда ходила. С кем общалась.
— Откуда ты это знаешь? — машина остановилась на светофоре и Винченсо повернулся к Батисте, скользнув по другу своим жутковатым взглядом. — Тебе же известно, что я не люблю, когда кто-либо лезет в мои личные дела. Даже, если это ты.
— Твои «личные дела» могут очень сильно навредить общему делу. Не забывай о том, кто ты, — Батиста тоже скосил взгляд на Медичи. — Из-за нее ты нестабилен. Если тебе присылали фотографию, на которой было видно, что Гвидиче надела толстовку, которую ты ей подарил, весь следующий день у тебя было хорошее настроение. Если же тебе сбрасывали информацию, в которой говорилось, что какой-то парень с ней флиртовал, то ты начинал рвать и метать. Я прекрасно знаю, что ты делал с ее ухажерами. Одного приказал отвести к Ольо и кинуть в реку с моста. И это в январе. Второго раздеть и оставить в лесу далеко за пределами Бергамо. Третьего закрыли в багажнике его же машины, которую кинули на обочине пустующей трассы. И таких случаев много. Гвидиче очень хороша собой и привлекает мужское внимание. А тебя это вводит в ярость. Потому, что она выбирает их, а не тебя. В тебе мужчину не видит, а с ними может в ответ пофлиртовать.
— После того, как я ее найду, заставлю увидеть во мне мужчину. И не дам ей флиртовать ни с кем кроме меня, — загорелся зеленый свет на светофоре и Медичи слишком резко нажал на газ, из-за чего машина сильно дернулась. — Я больше не считаю ее малолеткой. Теперь я буду относиться к ней, как мужчина к женщине.
— Прошлой ночью ты уже заставлял Ромолу увидеть в тебе мужчину и теперь мы ищем ее по всему городу. Я же просил тебя быть хоть немного более аккуратным с Гвидиче.
— Аккуратным? — Медичи оскалился. — Я вчера целое утро и день занимался тем, что готовил все к вечеру. Я ни для одной своей бывшей и близко не делал то, что сделал вчера для Мелкой. Но она даже ехать со мной не захотела. Она отвергла меня, после чего тайком улизнула в ночной клуб. Нет, после такого я не буду с ней аккуратным. Она не захотела по-хорошему, значит, будет по-плохому.
— Ты хоть пытался поставить себя на ее место? Да, ты готовился к вчерашнему вечеру, чтобы с Гвидиче отпраздновать ее восемнадцатилетние и предложить начать отношения. Хотя, в твоем случае правильнее будет сказать не «предложить», а «поставить в известность о начале ваших отношений». Но у Гвидиче были другие планы насчет празднования своего дня рождения. Естественно, она не захотела их менять. Ты хотя бы цветы ей сразу подарил бы. Зная тебя, могу предположить, что ты Ромоле просто приказал выйти к тебе и сесть в машину.
— У меня они были.
— Кто был?
— Цветы. Лежали в машине. Хотел отдать, когда она выйдет ко мне, — сухо ответил Медичи. Только глаза выдавали мрачность.
Батиста склонил голову набок и опять посмотрел на друга.
— Что ты собираешься дальше делать с Гвидиче?
— Для начала хочу ее найти. Потом сделаю своей.
— Ты же знаешь, что дон Адриано не будет доволен тем, что рядом с тобой такая девушка. Не чистокровная.
— Отец слишком сильно чтит правила. Некоторые из них уже давно пора менять.
— Все еще не бросил желание изменить правила нашего клана? Ты знаешь, я тебя всегда поддержу. Помогу всем, чем смогу. Но со своей одержимостью Ромолой ты должен что-то сделать. Если хочешь, чтобы она была с тобой — успокойся. Усмири свое помешательство и постарайся с ней нормально поговорить.
— У меня нет ни помешательства, ни одержимости. И я чертовски спокоен, — Медичи выругался после чего сказал: — Так и знал, что слежку за ней лучше не отменять. Зачем я это сделал? От твоих людей толку нет.
— Нет помешательства и одержимости? — Батиста еле заметно приподнял бровь. — Раз зашел разговор про слежку, я сейчас отмечу то, что заметил в твоем поведении. Я понял, что информацию о ней тебе всегда скидывали ровно в полночь. А знаешь почему? Как только наступало двенадцать часов, у тебя пищал телефон и ты сразу же на нем что-то просматривал. Всякий раз, когда получалось, что в это время я находился рядом с тобой, видел одно и тоже: двенадцать часов и ты брал в руки телефон. И настроение у тебя после этого резко менялось. Ты понимаешь это? Винченсо, ты полностью эмоционально зависишь от нее.
— Ты утрируешь. Да, я всегда получал информацию о Мелкой ровно в полночь, но не всегда сразу просматривал ее. Только когда у меня было время.
— Помнишь, ты когда-то спал с Джиной Кардинале? Так вот я слышал, что она разнесла слух о том, что ты, трахаясь с ней, не единожды мог прерваться в процессе, потому, что у тебя телефон пищал и, вообще забывая про Кардинале, ты шел что-то просматривать на нем. Могу поспорить, что это происходило ровно в полночь и на телефоне ты просматривал информацию о Гвидиче. Винченсо, это уже ненормально. Я говорю, что ты одержим, но на самом деле считаю, что все намного хуже. Последний год ты жил по принципу «Сам не могу получить и никому не дам» и я знаю, что ты после возвращения в Бергамо, каждую ночь ездил к ее дому и, если бы она сама не приехала к тебе неделю назад, ты бы рано или поздно сам пришел к ней. Винченсо, я за тебя волнуюсь. Невозможно настолько сильно зависеть от другого человека. Что с тобой будет, если ты все же не сможешь быть с ней? Ты об этом думал?
— Не нужно за меня волноваться. И прекращай за мной следить. Лучше сделай так, чтобы Гвидиче быстрее нашли.
Глава 19 Машина
— Тебе жить надоело, — Винченсо не спрашивал, а утверждал. Я заметила, что он сжал одну ладонь в кулак и вообще выглядел так, будто намеревался прямо сейчас на куски порвать Ксиана. Ян же, будто не замечая нависшей опасности, или просто игнорируя ее, продолжал лениво листать меню.
— Вижу, что ты все так же готов убить всех, кто прикоснется к Мелкой, — для меня жутко непривычно звучало «Мелкая» произнесенное Яном. Так меня называл только Винченсо.
— Тебя готов убить и без этого.
— Да, я это уже понял, — Ксиан оторвал взгляд от меню и посмотрел на Медичи. — Но, тем не менее, ранее у нас было перемирие.
— Которое ты нарушил, — Винченсо облокотился кулаком о стол, нависая над Ксианом. Следующие слова говорил не громко, будто предназначая их только Яну. — Когда я хоронил ее, ты приехал, чтобы выказать соболезнования. Когда гроб, как я думал, с ее обгоревшими костями, закапывали, ты стоял рядом со мной, но, узнав, что Ромола жива, за моей спиной ты ее касался. Тебе, мразь, я с удовольствием сверну шею.
— Что значит «когда я хоронил ее»? — встав со стула, но все так же частично оставаясь за спиной Медичи, я влезла в разговор. Не смогла сдержаться, ведь эти слова слишком сильно резанули слух.
Это мама занималась похоронами. Она хоронила Фелису. Я даже представить не могу, как ей было тяжело, но она не опускала рук. Хотя, мама говорила о том, что кто-то дал денег на похороны…
— Ты помог маме деньгами, когда она занималась похоронами? — сделав вывод, я задала этот вопрос.
— Поговорим об этом позже, — Медичи лишь еле заметно повернул голову в мою сторону.
— Нет, не поговорите, — Ксиан отложил меню в сторону. — А все потому, что ты ее слишком сильно опекаешь. Хотя Ромола должна знать многие вещи, которые ты от нее скрываешь. Иначе тебе потом это огромными проблемами скажется.
— Смеешь давать мне советы? Действительно хочешь умереть?
— Хочу отдать долг, — облокотившись локтем о стол, Ксиан рукой подпер голову. — Мы с тобой не друзья. Враги с первой нашей встречи. И, по сути, мне плевать и на Гвидиче. Хотя, да, она меня при личной встрече заинтересовала, — Ян, посмотрев на меня, подмигнул, из-за чего Винченсо зло рыкнул и рукой опять полностью отодвинул меня за свою спину. Но следующие слова Ксиана я отлично расслышала. — Я даже пару раз с удовольствием подрочил на нее. Кстати, Медичи, ты можешь, пожалуйста, отойти в сторону? Хочу сделать пару фотографий, где она с короткими волосами. А то увидел ее только что и у меня встал. Позже обязательно опять подрочу на Гвидиче, но мне будет легче представлять, как я ее ебу, если у меня будет перед глазами фотография. И, знаешь, в своих фантазиях я всегда кончаю ей на волосы…
Я все еще стояла за спиной Винченсо, но с лихвой ощущала, как при каждом новом слове Яна от Медичи начинала исходить все более сильная жажда крови, которая заклинивала Винченсо, превращая парня в агрессивную тварь в человеческом обличие. Его тело напряглось и будто превратилось в сталь, а ладони сжались в кулаки до побе