Мне стало страшно. Пугало то, насколько безвольной я становилась в его руках. Будто теряла себя. Вроде только что злилась, а теперь опять пылала от первых, тягучих волн возбуждения. При этом, в Винченсо не было никакой мягкости или бережности. Сплошное безумие и тонна сумасшествия. Поджигал собой и сжирал заживо чувства, душу, тело. Был грубым, а мне нравилось. Стонать хотелось от ощущения его мощи и силы. От того, как держал в руках и с каким звериным упоением целовал.
Боже, я ненормальная…
— Винченсо, прекрати, — хотела предать своему голосу твердость, но, произнося эти слова, сорвалась на стон. Медичи спустился грубыми, немного болезненными поцелуями на шею и своими губами опалил кожу.
Руки подрагивали. Так сильно хотелось ими обвить шею Медичи, но вместо этого, я вновь начала его отталкивать. Та часть сознания, которая еще осталась со мной, а не растворилась в этом помешательстве, боялась того, что со мной делал Винченсо. Вовсю просила усилить сопротивление и остановить все это. И я подчинялась ему. Хотела сохранить себя и здравый разум, поэтому, когда Медичи вновь набросился на мои губы, я начала отворачиваться, желая разорвать поцелуй. Он сжал ладонью мою шею, и прохрипел:
— Как же меня бесит твое сопротивление.
Рукой залез под мое платье. Смял бедро и шлепнул по попе с такой силой, что я была уверена — на коже появилось воспаленное покраснение.
— Отпусти, подонок, — уже не выдержала. Зло и отчаянно зашипела. Несколько раз кулачком ударила по его торсу и попыталась привстать на коленях. — Черт, отпусти. Я не хочу…
— Сиди, — Винченсо рывком усадил меня обратно на свой член. Вновь твердый и возбужденный.
— Нет, — ногтями впилась в его руку.
— Ты только что кончила на моем члене. Стонала, как самая последняя блядь и терлась о меня своей грудью. Но опять говоришь мне «нет»? — задрав платье еще выше, он рукой скользнул под лифчик и смял грудь. — Сколько еще ты будешь дразнить меня? Трепать мне нервы? Бл*ть, как же с тобой сложно.
— Со мной сложно? — я не узнала свой голос. Срывающийся и сиплый. — Это с тобой трудно. Все было хорошо, но ты начал нести какую-то чушь. Я никогда не стану твоей женой, — хотела сказать, что это не позволят правила его же клана, но эти слова произнести не смогла.
Винченсо ожесточил свой взгляд и опять подхватил меня под бедра. Приподнял вверх, так, что во мне осталась лишь головка, а потом резко и нещадно опять насадил на себя до основания. Я вскрикнула и задрожала каждой клеточкой своего тела, чувствуя, как пальцы занемели и внизу живота заплясали огоньки.
— Ты будешь моей, — зло захрипел в губы, сейчас больше напоминая обезумившего зверя. До будоражащей боли пальцами сжимал попу и раз за разом приподнимал, после чего вновь опускал. Входил полностью, целиком наполняя меня собой. А мне казалось, что я вот-вот вспыхну и сгорю дотла. Взорвусь на множество мелких осколков, больше не в состоянии скрыть от себя то, что мне все это нравилось. Наслаждение, которое одновременно контрастировало и сплеталось с болью. То неистовое безумие, с которым Медичи брал меня, словно сплетая тела воедино и силой забирая мою душу.
Да, черт возьми, мне хотелось, чтобы он не останавливался. Желала, чтобы Винченсо продолжал. Но вместе с этим внутренне боролась с самой собой. По сути, Медичи меня наказывал. Грубо трахал. Знал, что я против — видел мое сопротивление, но все равно насаживал на свой член и даже больше не целовал. А я текла от этого и до крови кусала губы, чтобы не застонать от удовольствия. Тихо в голос шептала «нет», но внутренне неистово громко кричала «да». И от этого чувствовала себя безвольной. Сдавшейся инстинктам своего тела.
Всем этим Винченсо меня ломал, а я не хотела этого. Не хотела…
— Нет… Не хочу, — сорвалось с моих губ вместе с очередным стоном.
— Не хочешь быть моей женой — будешь моей шлюхой, — вновь шлепнул по попе. Намного сильнее, чем в прошлый раз. До саднящей боли. Позже точно появится синяк, но сейчас меня это мало волновало.
Слова Медичи остро резанули слух и врезались в голову миллиардом острых ножей. Взбудоражили. Заставили очнуться и утихомирить возбуждение. Шлюхой. Буду его шлюхой… Какой он все же подонок. И я не лучше. Дура.
Я подняла руку и со всей силы дала Винченсо пощечину. Его голова еле заметно качнулась вбок и несколько прядей упало на лицо.
— Да пошел ты, — внутри все бурлило и кипело. Я мысленно вопила. Кричала самой себе с мольбой успокоиться, но следующих слов сдержать не смогла. А все потому, что физически противостоять ему не могла и хотела уколоть хотя бы словестно. Отомстить за эти грязные слова. — Хочешь сделать меня своей шлюхой? А что такое? Думаешь, что кроме шлюх с тобой никто спать не захочет? О, да, ты прав.
— И ты это говоришь после того, как стонала, пока я тебя трахал? Ты меня хотела, — Медичи пальцами сжал мой подбородок, заставляя смотреть ему в глаза.
Я еле сдержалась, чтобы не покраснеть. Знала, что выдала свое желание, но Винченсо уже сейчас в этом признаваться не хотела. Поэтому, все еще изводясь от злости, сказала:
— Я просто забыла о том, какой ты на самом деле подонок. Как в мужчине, у тебя только член хороший. Только поэтому я получила удовольствие. Хотя, ты даже им не всегда можешь правильно пользоваться.
Я сняла с безымянного пальца кольцо, которое Винченсо, думая, что я Фелиса, передал мне через Мистера Порно, и бросила парню в лицо. Оно ударилось о его щеку и скатилось на сиденье.
— И твоего кольца на моем пальце никогда не будет.
Пока я говорила эти слова, Винченсо смотрел на вещь, которую я в него бросила, а когда он вновь обернулся ко мне, я поняла, что вот теперь в нем пылала истинная, всепоглощающая ярость.
- Говоришь, не будет кольца? — голос ровный, но сколько же в нем жгучей злости. — Зато мой член будет в тебе. Я буду трахать тебя весь день и ночь. Выебу так, что ты потом еще долго с кровати встать не сможешь. Тебе же понравился мой член? Я дам тебе им насытиться. Покажу, как могу им пользоваться, — Медичи столкнул меня с себя, из-за чего я рухнула на сиденье. — И, Мелкая, твой рот, которым ты мне отказала, я тоже отымею. Неоднократно проверю насколько максимально глубоко ты сможешь взять.
— Напугал, — я засмеялась, но за этими смешками, старалась скрыть отголоски страха.
Я начала поправлять платье и, краем глаза заметила, что Винченсо в этот момент убирал все еще твердый член в штаны.
Только когда он открыл дверь и за руку вытащил меня на улицу, я поняла, что машина приехала к дому и, наверное, уже некоторое время стояла во дворе.
Очень быстро он потащил меня к дому. Я даже пару раз чуть не упала, но, когда мы зашли в здание и оказались в холле, Винченсо остановился. Я сразу поняла почему, ведь, как и он, увидела несколько мужчин. Один из них особенно сильно выделялся. Высокий, статный и хмурый. Наверное, лет пятидесяти, но на свой возраст он выглядел очень хорошо. Это была та строгая красота, которая была подвластна далеко не всем мужчинам его возраста.
Мужчина окинул нас пронзительным взглядом. Думаю, даже дураку было понятно, что такими растрепанными (особенно я) мы с Винченсо были не потому, что гуляли по саду. Наш вид так и кричал: «Они только что занимались сексом».
Мужчина сдвинул брови на переносице и, пока он смотрел на меня, я почувствовала себя как-то неприятно. Подавляюще. Особенно стало не по себе, когда он посмотрел на мои порванные колготки. Но, уже вскоре он обратил свое внимание на Винченсо. Мне показалось, что они сцепились взглядами.
— Я вижу, что ты неплохо проводишь время, — сказал мужчина, отмечая то, что рубашка Винченсо все еще была расстегнута.
— А я вижу, что ты, отец, как всегда любишь внезапные визиты.
Глава 21 Холод
Я раньше видела Адриано Медичи на фотографиях, но сейчас, из-за собственной растерянности и внезапности ситуации, сразу его не узнала. Только после того, как Винченсо назвал его отцом, я поняла, кто стоял передо мной.
Не отрывая своего взгляда от мужчины, я шумно выдохнула и сильнее сдвинула ноги. Мой внешний вид был весьма плачевным и, в принципе, мне было плевать, что обо мне подумают, ведь, учитывая все, что со мной происходило за последнее время, меньше всего я волновалась о мнении окружающих, но все равно посчитала, что будет не очень хорошо, если прямо сейчас перед доном Коза Ностры с меня спадут трусики. Медичи сильно порвал их и теперь на мне они держались на честном слове. Да и хорошо так сползли по бедрах, пока Винченсо тащил меня в дом. Приходилось придерживать их ногами.
Пока я вела нешуточную борьбу со своим нижним бельем, Громадина разговаривал с отцом.
— Учитывая происшедшее с Каморрой, ты должен был понимать, что я приеду, — дон Медичи встал с кресла, на котором до этого сидел и сделал несколько шагов в сторону своего сына.
— Твое присутствие не обязательно. Я сам могу разобраться с этой ситуацией, — мрачно ответил Винченсо.
— Я вижу, как ты с ней разбираешься, — мужчина поджал губы, после чего опять посмотрел на меня. Ну и угнетающий же у него взгляд. Как-то неприятно стало. Тяжело. — Это ее сестра?
Винченсо сразу ничего не ответил. Он снял с себя пиджак, после чего накинул его мне на плечи, таким образом скрывая мое мятое платье и частично закрывая рванные колготки.
— Нам нужно поговорить. Наедине, — сказал он своему отцу. — Я отведу ее и вернусь.
Сжав мое запястье, Винченсо повел меня в сторону лестницы. Теперь я не вырывалась. Не было смысла. Разве что я старалась идти очень осторожно. Опять-таки, не хотела, чтобы с меня спало нижнее белье.
— Твой отец знает обо мне? — хмуро спросила, когда мы поднялись на второй этаж. Сделала вывод по последнему вопросу дона Медичи. Правда, судя по нему, он знал так же и про смерть из-за чего считал меня Фелисой.
Сейчас вспомнила про слова Батисты. Он говорил о том, что отец Винченсо приезжал в Бергамо, когда парень думал, что хоронили меня.