— Тебя за это чуть не отправили в колонию.
— Не только из-за этого…
— Да, когда тебе было двенадцать, ты забросала во дворе парня камнями. Один попал ему в голову.
— Об этом тоже не сожалею. Он издевался…
— Над собаками, — Дарио закончил вместо меня фразу. — Ты их обожаешь. Постоянно подкармливала дворняг и некоторых пыталась принести в квартиру, но твоя мама их прогоняла.
— На съемных квартирах нельзя было держать животных, — пробормотала. Я никогда не сожалела о том, что в детстве у нас с Фелисой было очень мало одежды и игрушек. Понимала, что мама давала нам все, что могла, но до сих пор было жаль, что мы не могли позволить себе щенка.
— Но, тем не менее, ты продолжала их приносить. Замерзших, загнанных другими людьми, изуродованных и безумно голодных. При этом, одна из них тебя сильно покусала. На ноге остался шрам.
— Тебе даже об этом известно, — скосила взгляд на Дарио.
— Мне известно и о том, что ты раньше много читала. В основном фантастику. Альдано Лини. Но из-за работы у тебя исчезло свободное время. Ты забросила чтение и английский, который изучала самостоятельно. По воскресеньям больше не ходила с подругами на теннис и не собирала на барахолках мягких медведей. Работа тебя съедала.
Мне было странно от того, что мы с Дарио так просто разговаривали, но так же казалось диким то, что я вновь вспоминала о Винченсо. Когда мне было четырнадцать, он подарил мне щенка. Породистого. Красивого и пушистого. Но мне пришлось отказаться от него и из-за этого мы поругались.
Медичи помогал мне учить английский, но когда узнал, что я не против уехать из Италии и поэтому учила иностранный язык, мы вновь поругались. На самом деле, я не хотела покидать Бергамо. Просто мне нравилось строить планы на жизнь. Тогда у меня их было много.
Я собирала плюшевых медведей определенной фирмы. Новых позволить себе не могла и, поэтому выискивала их на барахолках. Однажды Винченсо принес мне целый пакет этих медведей. Просто позвонил вечером и сказал, чтобы я спустилась вниз. Когда же я подошла к нему, Медичи грубо кинул мне под ноги пакет, наполненный плюшевыми игрушками, и сказал: «Забирай эту чертову хрень». У него глаз дергался и губы были плотно поджаты. Прекрасно помню, как он раздраженно потер лицо ладонью и, сказав «Зачем я этим идиотизмом занимаюсь?», пошел к своей машине. А я, увидев, что было в пакете, чуть не завизжала от радости и побежала обнимать Винченсо. Искренне его благодарила и вовсю улыбалась. Кажется, у него даже глаз перестал дергаться и парень погладил меня по волосам. Я тогда впервые не сопротивлялась, пока он их трогал. Правда, уже буквально через пять минут мы опять поругались. В этот же день мой одноклассник отдал мне такого же медведя, но большого и я поспешила рассказать об этом Винченсо. На радостных эмоциях начала рассказывать какой тот медведь большой и еще моего любимого цвета — фиолетового. В тот момент я была счастлива, а Винченсо эту радость разрушил. Оттолкнул меня от себя и назвал ребенком, которому даже одноклассники носят игрушки. Они выросли, а я — нет. Еще и мои трусики с коалами упомянул.
Винченсо не нравилась моя подработка и однажды она тоже стала причинной нашей ссоры. Он приглашал меня на пляж, а я отказалась — мне нужно было на смену. «Если тебе нужны деньги, я тебе их дам. Заодно купишь себе купальник получше». У меня тогда был простенький и старый купальник. Цельный. Но в подачках я не нуждалась. Поэтому слова Медичи вывели меня из себя. Мы поругались.
— Я вижу, что у вас тут душевные разговоры, — услышав голос Ксиана, я вынырнула из своих воспоминаний.
Ян взял из открытого бара еще два стакана и налил в них ром, после чего один отдал мне.
— Я спрашивала о Фелисе. Ты же мне ничего не рассказываешь.
— Потому, что я многого не знаю, — Ксиан отпил из своего стакана. Волосы у него были мокрыми, наверное, парень только вышел из душа. — Кстати, а кто пустил Фелису по кругу? Джовани? — это он спросил у Дарио.
— Да, — сухо ответил мужчина.
— Что значит «пустил по кругу»? И кто этот Джовани? — спросила, вспоминая, что Оттавия хотела отдать меня человеку с таким же именем.
— Джовани это парень из моего университета. Из богатой семьи, но такой бестолковый, — сказал Ксиан. Я, пододвинувшись, умостилась на мягком подлокотнике, а Ян сел рядом со мной на кресло. — Насколько я понял, у Фелисы с ним были отношения, которые они скрывали. Да и то они длились не больше двух недель.
— И он пустил ее по кругу? — я нахмурилась и поджала губы. — Почему?
— Не знаю, — Ксиан пожал плечами. — Ты тоже не знаешь? — спросил он у Дарио.
— Семья Джовани имеет отношение к Каморре и он с Фелисой пару раз приходил на соответствующие мероприятия. Поэтому я знаю о том, что они встречались, но мне неизвестно почему Джовани так поступил с ней, — безразлично ответил Росси.
— Значит, Фелиса после поступления в университет, две недели встречалась с этим Джовани. Потом он… пустил ее по кругу, — я запнулась, говоря эту фразу. Пробирало одновременно от боли и гнева. — А когда ты свел ее с теми, кто занимался проституцией? — кинула жгучий взгляд на Дарио.
— В январе.
Я тяжело вздохнула и закопалась в свои мысли. Все еще не верила, что Фелиса по собственной воле могла начать продавать свое тело, но понимала, что Дарио нет смысла лгать. Тогда, почему она пошла на это? И что с этим Джовани? Честно, появился бы он сейчас рядом со мной, я бы ему лицо разбила.
Пока я думала о своем, Ксиан и Дарио разговаривали на отстраненные темы. Об университете, Каморре, Коза Ностре и Ндрангете. Постепенно я влилась в их разговор и начала оспаривать некоторые моменты. Тем более, ром развязал мой язык.
— Честно, я считаю правила вступления в Коза Ностру очень жесткими. Бесчеловечными. Но для них они правильные. Но и рискованные.
— И чем же? — спросил Ксиан.
— Первая ступень вступления простая, но вот когда нужно запачкать руки в крови — многие могут попасться. Не зря же неугодных убирают только специальные люди и даже капореджиме обычно не касаются оружия.
Мы долго разговаривали и пили. На некоторое время я забыла обо всем. Даже о том, что так сильно хотела есть.
Но… Все же странная у нас компания собралась. Тот, кто мог меня убить и тот, кто хотел меня изнасиловать. Мир точно сошел с ума и я вместе с ним. Но, этой ночью, бесконечно долго разговаривая с Ксианом и Дарио, я узнала много нового. То, чего нельзя прочитать в интернете и то, о чем мне никогда не рассказывал Винченсо.
Под утро, когда я уже вовсю сонно терла глаза, Ксиан вновь начал посматривать на экран своего телефона. (25da8)
— Не нравится мне все это. Винченсо начинает выходить из себя. Могут быть проблемы, — Ксиан выругался.
— Почему он выходит из себя? — сонно пробормотала.
— Потому, что не знает, что с тобой и при этом не может тебя найти. Его мать тоже так похитили и потом по кускам отправляли к ним домой. Нужно показать, что с тобой все хорошо, — Ксиан оторвал взгляд от телефона и посмотрел на меня. — Опять меняем план. Иди поспи. Через пару часов съездим в университет.
Глава 24 Боль
Я охнула и округлила глаза. При этом, привстала на кресле, на котором, одолеваемая сонливостью, уже начинала моститься.
— Я не знала, что мама Винченсо умерла так, — пробормотала. — Кто это сделал?
— Уже не важно. Тот человек давно мертв, — Ксиан выключил телефон и положил его в карман. — И его имя уже всеми забыто.
— Дон Медичи его убил? — Ян на этот мой вопрос ничего не ответил. Лишь еле заметно кивнул.
— Иди поспи. Тебе нужно немного отдохнуть, — парень встал с кресла и потер лицо ладонью.
— Зачем нам ехать в университет? — встала следом за ним.
— Потому, что это нейтральная территория. Отличное место для того, чтобы ненавязчиво появиться и показать, что с тобой все хорошо. Не заявляться же нам в дом Медичи.
— Почему ты все это делаешь? — я продолжала донимать парня вопросами. Мы вышли из гостиной и пошли по коридору. Дарио ушел немного раньше нас и, наверное, уже был у себя в спальне. — Почему возишься со мной?
— Во-первых, потому, что это интересно. Во-вторых — отдаю долг Винченсо.
— А из-за чего возник этот долг? — спросила. Думала, что Ксиан не ответит. Или опять скажет что-то уклончивое, но, видно, Ян решил побаловать меня ответами на вопросы. С его стороны это небывалая щедрость.
— После того, как умер мой отец, дон Каморры, Риккардо Буджардини, хотел забрать его дело, а меня, как единственного наследника, убрать. Но Каморра все же отступила. Позже я узнал, что это Винченсо заставил Буджардини отказаться от намеченных планов. Конечно, Медичи это сделал из уважения к моему покойному отцу, но я считаю это своим личным долгом.
— Дон Буджардини способен на такие жесткие и кардинальные действия? Вот прям убить наследника той корпорации, которую он хотел забрать?
— Нет ничего странного в том, что он хотел убить меня. Живой наследник всегда риск. Но он хотел так же убить и моих сестер. В первую очередь, именно их.
— Может, он просто запугивал? — вспомнила о доне Буджардини. Он показался мне хорошим человеком.
— Тогда я всю свою охрану направил на то, чтобы защитить своих сестер, но он все равно их забрал. Пообещал убивать их по одной, пока я не перепишу на его человека всю свою собственность, а сам не полезу в петлю. И, знаешь, я был готов это сделать. Мои сестры самое дорогое, что у меня есть. Останавливало лишь то, что получив желаемое, Буджардини все равно убил бы их.
— Мне он показался совершенно другим. Простым и добрым человеком, — я нахмурилась. Вспомнила, как дон Буджардини дал мне пиджак, когда мне было холодно. Но так же кольнуло другое. Ксиан сейчас показывал, что он тоже обычный человек, со своими слабостями.
— Дон Каморры бесчеловечная тварь, скрывающаяся за обликом чести, которой в нем нет, — Ксиан остановился, после чего обернулся ко мне. — Я рассказываю тебе все это не для того, чтобы повлиять на твое мнение о Риккардо Буджардини. Ты можешь даже не верить мне. Я просто дал тебе информацию, а ты воспринимай ее, как хочешь.