— Громадина, что ты такое говоришь? — я улыбнулась, но улыбка была горькой и грустной. Отдающая болью. Следующие слова еле слышно шептала: — Ты издевался надо мной. Ты говорил, что такая девушка, как я, никому не понравится, а сейчас… — я запнулась. Опустила голову и шумно выдохнула.
Мне было жутко неприятно, когда Винченсо называл меня плоскогрудой малолеткой, на которую не посмотрит ни один парень, но сейчас я так невыносимо сильно хотела, чтобы он опять обратился ко мне именно так пренебрежительно, ведь намного более невыносимо болезненными словами казались те, которые он говорил сейчас.
— Какое-то время я тебя ненавидел, за то, что ты, сама того не понимая, делала со мной. Взрывала мне голову и заставляла чувствовать себя гребанным педофилом. Трахался с другими, а представлял тебя и после этого хотелось взять и застрелиться. Бл*ть, Мелкая, я пытался не думать о тебе, но, твою же мать, у меня ничего не получалось. И в голове раз за разом, раз за разом сжирающие меня вопросы. Что она делает? Где сейчас? С кем она?
От этих слов я затаила дыхание, чувствуя, как щеки залил румянец и кожу начало покалывать. Не перебивала Винченсо. Хотела услышать его слова.
— Я бы никогда не позволил кому-либо другому быть с тобой, но почти смирился с тем, что сам тебя не трону. Но вот ты пришла ко мне в начале лета и я понял, что Мелкая, уже не мелкая. Ты была не в привычной для себя гребанной мешковатой одежде и уже просматривались формы не девочки, а девушки. Я впервые увидел тебя именно такой и у меня окончательно сорвало крышу. Ты тогда сидела на стуле, крутилась, ехидничала, стонала и выкрикивала мое имя, разыгрывая идиотскую сценку, а я смотрел на тебя и мысленно уже разложил на столе, порвал на тебе всю одежду и оттрахал во всех позах и не один раз. Но тогда я тебя прогнал. Бл*ть, я так долго пытался себя настроить на то, чтобы никогда тебя не трогать и в тот день все еще пытался цепляться за это. Ведь у меняя к тебе была не банальная похоть. Не получилось бы просто отодрать тебя вдоволь и отпустить. Или вообще не трогать, или раз и навсегда сделать своей. И всю следующую неделю я пытался убедить себя вернуться к прежнему решению не прикасаться к тебе, но близился твой восемнадцатый день рождения. День, когда ты окончательно стала бы взрослой и я…
Медичи замолчал и, рыкнув, шумно выдохнул. Выругался и послышался грохот, будто он что-то ударил кулаком со всей силы.
— Что ты? — я хотела дослушать его слова.
— Мелкая, ты сегодня утром сказала, чтобы я нашел себе ту, на которой смогу жениться. Чтобы, она нарожала мне детей и с ней я жил долго и счастливо. Так вот за те два месяца, которые я думал, что ты мертва, понял, что больше ни с кем и никогда у меня не будет этого бл*дского «долго и счастливо». Я только тебя хочу. Ты станешь моей женой и ты мне родишь ребенка.
Я не сразу нашла, что сказать. Слова Винченсо подняли в моей голове целый ураган и спутали мысли. Стало невыносимо душно и еще более больно. Пусть слова и произнесены грубо, но меня они ласкали. Вот только, последствия пугали. Угнетали.
— Я не хочу, чтобы мы были вместе, — прошептала. — Не хочу, чтобы твоей жизни что-то угрожало.
— Волнуешься за меня?
— Да, волнуюсь, — не стала скрывать. — И волнуюсь не зря. Ты поступаешь необдуманно. Рискуешь собственной жизнью. Оно того не стоит. Возвращайся к прежней жизни, а я скоро уеду и мы больше никогда не увидимся. Так будет легче для нас обоих.
— Нет, не легче, — Винченсо не раздумывал ни секунды. — Ты сказала, что у Яна ты по собственной воле. Если это так, выйди ко мне. Я сижу в машине около главных ворот. Если же он тебя все же удерживает, я сделаю все, чтобы сейчас тебя забрать.
— Я тут по собственной воле, но к тебе не выйду, — Винченсо меня не видел, но я все равно отрицательно покачала головой. Прикусила губу, дала себе несколько секунд на размышления, после чего сказала: — Хорошо. Давай поступим иначе. Сейчас все думают, что я девушка Дарио и пусть пока что так считают. Ты езжай к себе и подожди пока все уляжется. А я пока что побуду у Ксиана. Через несколько дней встретимся и решим, что делать дальше.
— Выйди ко мне и я сам тебя спрячу на эти несколько дней.
— Нет, — я покачала головой. — Рядом с тобой твои люди. Те, кто состоит в клане и они могут рассказать о том, что я вышла к тебе.
— Я отправлю их обратно.
— Эти несколько дней нам лучше не видеться, — я опять покачала головой. — Но мой телефон всегда будет включен. Ты сможешь звонить мне в любое время. Мне у Ксиана безопасно.
Несколько секунд Медичи молчал. Чувствовала, что ему не нравилось то, что я предлагала.
— Я буду постоянно звонить. Если ты хотя бы раз не ответишь, я ворвусь в этот дом и заберу тебя, — сказал он в итоге.
Наш разговор был закончен, но позже я узнала, что Винченсо сразу не уехал. Он это сделал лишь после того, как еще раз поговорил с Ксианом.
Я же упала на кровать и, в полумраке смотря на потолок, думала о нашем разговоре с Медичи. Щеки все еще горели и сердце бешено билось, от осознания того, что мне действительно хотелось выйти к Винченсо.
Его слова меня шокировали. Бешено затронули все эмоции и несколько раз перевернули мысли. Но больше я думала о том, что будет дальше. За пару дней, возможно, ситуация уляжется, но никак не изменится. Для Винченсо я все еще буду недостойной и, оказавшись около него, подвергну его жизнь риску. И вновь было дико от этих мыслей. Я переживала за того, кого раньше всем сердцем ненавидела.
Винченсо опять звонил мне. Двенадцать раз. Я считала. Хотя, понимала, почему он это делал. Я осталась в доме того, кто только пару дней назад подстроил ситуацию, во время которой меня чуть не убили, но, как я поняла, Медичи с Ксианом это обсудили.
Уже было далеко за полночь и я легла в кровать, намереваясь немного поспать, хоть и знала, что не получится. Мысли слишком сильно путались.
В полной тишине и мраке я лежала очень долго, пока не услышала в коридоре тихие, но грузные шаги. Там шел какой-то человек. Очень медленно и слегка шаркая ногами. Он остановился около моей комнаты, после чего я увидела, как дверная ручка, поблескивая на лунном свете, провернулась.
Я тут же села и отползла на край кровати. Дверь я закрыла изнутри. На всякий случай. Поэтому, тот человек ее не смог открыть, хоть и аккуратно дернул ручку несколько раз.
— Кто ты? — громко спросила, но ответа не последовало. Это точно не Ксиан. Судя по шагам, это был массивный мужчина.
Внезапно мой телефон зажужжал и на нем высветился неизвестный номер. Продолжая смотреть на дверь, за которой теперь царила тишина, я ответила:
— Да? Кто это?
— Фелиса Гвидиче? — голос был знакомым, но я не сразу вспомнила, кому он принадлежал.
— Да, — я сжала телефон ладонью. Видела, что тот человек все еще был за дверью. В небольшой щели под дверью я видела, как от его ног падала тень.
— Это Риккардо Буджардини. Мы с тобой недавно виделись в доме Винченсо Медичи. Фелиса, не бойся. Сейчас за твоей дверью мой человек. Тебе нужно бежать из дома Яна. Мой человек тебе поможет это сделать.
Я сдвинула брови на переносице. Теперь уже поняла, что действительно это был голос Буджардини. И меня это до ужаса настораживало. Даже пугало. Откуда вообще у него номер моего телефона?
— Зачем? — спросила. — И странно ваш человек намеревается мне помочь, ночью пытаясь пробраться ко мне в комнату.
— Потому, что дом Ксиана охраняется лучше любой крепости. Малейший шорох и моего человека могли поймать. Он и так туда с трудом попал. И, да, я не буду скрывать то, что приказал ему пробраться к тебе и усыпить хлороформом, после чего вынести из дома. У меня не было времени объяснять тебе все. Нужно срочно вывести тебя оттуда. Поэтому, пожалуйста открой дверь и следуй за моим человеком. И Фелиса, старайся не шуметь. Иначе вас поймают.
— Нет. Я ничего делать не буду, — вспомнила слова Ксиана и то, что он говорил о Буджардини. — Сначала объясните, почему мне нужно отсюда бежать и почему именно вы решили мне помочь.
— Ян гнилой человек и в данном случае он хочет воспользоваться тобой против меня.
— Как это? Какое отношение к вам имею я?
— Давай свяжемся по видеосвязи. Я хочу тебя с кое-кем познакомить.
Не дожидаясь моего ответа, мужчина прервал звонок и сразу же перезвонил. Я не включала видеосвязь, поэтому меня Буджардини не видел, но она была с его стороны. Я сразу же увидела дона Каморры на экране телефона, но не долго. Он передал связь другому мужчине и, стоило мне взглянуть на него, как с моих губ тут же сорвалось:
— Папа?
Моего папы не стало, когда мне было три года и я его не помнила, но на фотографиях постоянно рассматривала. И я была уверена в том, что сейчас смотрела на него. Разве что он постарел и в волосах прибавилось седины. Как такое может быть?
— Я не твой папа, — сказал мужчина. — Меня зовут Адам Гослин. Я твой дядя. Но я не знал, что у меня есть племянницы. Вернее, теперь уже только одна племянница, — на этих словах мужчина нахмурился. — Ричард давно исчез. Мне даже не было известно, что его больше нет. Но вчера на связь со мной вышел Ксиан Ян. Он рассказал мне о том, что моего брата нет и в живых осталась только одна из его дочерей. Сказал, что убьет тебя, если я не достану на своего дона компромат. Я не могу предать свой клан, но я так же не хочу, чтобы единственная дочь моего брата умерла. Поэтому я и обратился за помощью к дону. Я понимаю, что ты сейчас напугана, но у нас не было другого выбора, как забрать тебя оттуда. Мы хотели украсть тебя и после этого все рассказать.
Я слушала своего дядю широко раскрыв глаза и затаив дыхание. Оказывается, у моего папы есть брат? И, если он называл Риккардо Буджардини доном, значит, он был из Коморры. И, судя из того, что Ксиан через него собирался добраться к Буджардини, скорее всего, в клане дядя занимал не самую последнюю должность. Такую информацию сложно так сразу принять.
— Фелиса, мы все остальное позже тебе обязательно расскажем, главное, сейчас убегай. Второго такого шанса помочь тебе у нас не будет, — Буджардини забрал телефон у моего дяди.