– Конечно, прислали бы, но весь вопрос в том – какого. Многих можно купить за хорошие деньги. В конце концов, за огромные. Этого не купишь ни за какие. Гуров в своей среде считается асом сыска. Именно поэтому он для нас опасен вдвойне. Мы уже наводили справки и о нем самом, и о его напарнике. Кстати, тот более лабилен и имеет склонность к флирту с женщинами. А это уже вариант…
– Не совсем с вами согласна, – пренебрежительно усмехнулась Розалия. – Деньги – что? Мертвый металл. От своей природы отказаться труднее. Вы говорите, этот ваш… – как его? – Гуров равнодушен к деньгам? Но он женат? Значит, не евнух, и женщина для него – не пустой звук. А кто его жена? Мария Строева. Одна из ведущих актрис. Видела ее. Интересно, а каких женщин ему предлагали прежде? И как? Нахрапом подсовывали какую-нибудь Матрену с трехпудовыми ляжками? Женщина, которая сможет сломить такого стойкого однолюба, должна быть во всем на голову выше его жены – и красивее, и тоньше по натуре, и умнее, и обаятельнее, и сексуальнее. Это должна быть настоящая светская львица, способная одним взглядом любого сразить наповал.
– Госпожа Розалия! – склонив голову, промурлыкал Стиллнайф. – Вы прямо-таки написали автопортрет…
– Не стоит комплиментов, господин Стиллнайф, – загадочно усмехнувшись, Розалия вперила в пространство холодный взгляд. – Будучи принужденной по долгу службы без конца исправлять топорную работу мужчин, я во многом уже перестала себя чувствовать женщиной. Но ближе к делу. Итак, вы считаете, что только физическое устранение этих двух сыщиков может служить гарантией успеха всех предприятий нашего консорциума? Они до чего-то уже успели докопаться?
– Боюсь, что да. – На лбу Самойлова залегли плотные складки. – Дело в том, что в нашей среде обнаружился предатель. И не какая-нибудь рядовая пешка, а человек, которого я считал своей правой рукой. Я имею в виду Антона Сиповицына. Думаю, в той или иной мере вы все с ним знакомы.
В комнате повисла гнетущая тишина. Стиллнайф, достав из кармана сигареты, нервно закурил, чего ранее при даме себе не позволял. Хозяин виллы, остекленело глядя перед собой, как-то механически наполнил бокал мартини и залпом, как водку, опрокинул в рот. Лишь Розалия казалась невозмутимой, только нежный атлас ее щечек почему-то чуть запунцовел, а зрачки на какое-то мгновение раздались.
– Будьте любезны, расскажите поподробнее, – наконец нарушил затянувшееся молчание Стиллнайф.
– Все обнаружилось чисто случайно, – хмурясь и вздыхая, начал свое повествование Самойлов. – Нежелательного свидетеля разговора на Синяжском поместили в местную районную больницу. Первоначально была мысль его убрать. Но потом мы предположили, что это мог быть не первый случай, когда он шпионил, и у него могли остаться доверенные люди, знающие слишком много. Поэтому с ликвидацией решили подождать. Родственники свидетеля самостоятельно организовали охрану из вооруженных охотников-промысловиков. Но для нас они проблем не представляли. В штате больницы у нас есть свой человек, так что ликвидация была бы делом техники – один укол, и все. И даже вскрытие ничего бы не показало. И мы запланировали еще два мероприятия. Первое – устранить в ДТП этого неподкупного мента, чтобы в больницу поехал пусть и московский сыщик, но работающий на нас. Тогда бы мы точно знали масштабы утечки информации и возможный круг излишне осведомленных людей. Второе – на случай, если Гуров выживет в автокатастрофе, а так, к сожалению, и вышло, тайком записать их разговор на диктофон. Что и было сделано. Но в этот же день, без каких-либо согласований и санкций с моей стороны, в кузоевскую больницу под видом медика-практиканта попытался пробраться Антон Сиповицын. Как позже удалось выяснить, этим он преследовал свои шкурные интересы. Оказывается, он тайно вел на всех нас досье, записывая в блокнот специальным шифром факты, способные нас скомпрометировать. Там адреса, номера банковских счетов и многое другое. Блокнот он постоянно носил при себе. И вот в ту самую ночь, когда он был на прииске, блокнот случайно потерялся. Найти его он не сумел и заподозрил, что блокнот найден тем свидетелем. Поэтому цель его визита в больницу была такова: или каким-то образом забрать блокнот, или убить свидетеля, и тогда о блокноте и его хозяине уже никто не мог бы узнать. Однако вышло все не так, как он планировал. Его вычислили и сцапали охотники с местным участковым. Когда я прослушал запись разговора Гурова со свидетелем и сопоставил факты, сразу же понял: здесь что-то нечисто. Антона, которого к этому времени вытащили из ментовки, я допросил лично. Он все отрицал, в том числе и само существование блокнота. Когда ему дали прослушать запись, он начал нести всякую околесицу. Тогда нам пришлось прибегнуть к мерам особого воздействия…
– Вы его пытали? – чуть брезгливо поморщившись, поинтересовалась Розалия.
– Ну, это можно назвать и так. – Самойлов пожал плечами. – Он ушел в глухую несознанку. Тогда мы поприжали двух его ближайших друзей. Одного из них расколоть удалось. Он-то и рассказал о том, что за записи вел Сиповицын. Всех троих тут же ликвидировали. Чтобы его исчезновение не вызвало подозрений, по совету нашего человека в областном ментовском управлении мы официально от Фонда помощи жертвам криминала объявили по местному ТВ, что его, возможно, похитили криминальные элементы. А двое других вошли в обычную статистику пропавших без вести.
– Да-а-а… – На мгновение щеки Розалии окутала непонятная бледность, затем на них вновь заиграли яркие пунцовые пятна. Взглядом хищной разъяренной пантеры она впилась в оробевшего и сникшего Самойлова. – Слов нет, чтобы оценить те глупости, какие вы натворили буквально за несколько дней. Господин Самойлов, мне кажется, что голову вы используете лишь для ношения головного убора, а решения принимаете исключительно посредством своего седалища! Бездарная организация устранения Гурова, ликвидация своих сотрудников… Почему эти вопросы вы не согласовали с нами? Вы ведь теперь не сам по себе, а член консорциума, где все зависит от каждого. Как же я была против того, чтобы работать с вами! К сожалению, некоторые решения мистер Альберт принимает вопреки моему мнению. А жаль!.. И какова же ситуация на данный момент?
– Гуров со своим напарником отправились на Синяжский. Блокнот у него – это уже установленный факт. Как мне сообщили буквально перед вылетом сюда, их заманил в самый гиблый район тайги мой сотрудник, знающий те места. Им оттуда не выбраться. Организовывать еще одно покушение мы не стали – даже профессионально, грамотно выполненное устранение может показаться подозрительным. А так все просто. Ушли в тайгу, и с концами.
– А вдруг выберутся? Вдруг блокнотик в Москву отправят? – Шнобель выглядел испуганным и налил себе еще мартини, но Розалия решительно отодвинула бокал от него подальше.
– Теперь надо думать, как выкручиваться из этого положения! – резонно заметила она.
– Металл, а его в тайнике скопилось уже более трех тонн, – почесывая нос, заговорил Самойлов, – на днях вывезем в надежное место на «вертушке». Находки, считайте, уже нет. А если выйдут из тайги эти менты, в чем я сильно сомневаюсь, то… Тогда делать нечего, придется работать без всякой имитации несчастного случая. Пуля киллера, мина… Прикрытие в областной ментовке надежное, обнаруженный блокнот будет передан нам. Не за так, разумеется. Впрочем, тут же придется убирать и этих. Иного выхода я не вижу.
– Хорошо, я тоже иных вариантов не вижу и предложенный поддерживаю, – потушив окурок, важно кивнул Стиллнайф. – Но наши контакты и текущую деятельность временно придется свернуть.
– Полностью согласен! – снова потянувшись за бокалом мартини, Шнобель сокрушенно вздохнул. – Залегаем на дно.
Объявив, что у нее вопросов больше нет, Розалия холодно попрощалась и быстро покинула холл.
– Боже, какую глупость вы сотворили! – Стиллнайф с усмешкой покачал головой, тоже собираясь уходить. – Господин Самойлов, вы заметили, как отреагировала госпожа Розалия на сообщение о ликвидации вашего помощника? Похоже, в сердце нашей железной леди некий мужчина все же занимал место. Пусть даже и оказавшийся предателем. Вы нажили себе смертельного врага.
С виллы Шнобеля Самойлов уезжал крайне озабоченным и даже подавленным. От его недавнего самодовольного лоска не осталось и следа. Когда ворота виллы захлопнулись за последним из гостей, Шнобель вызвал в холл своего ближайшего, самого доверенного помощника.
– Колян, – вылив в бокал остатки мартини, он чему-то ухмыльнулся, – сейчас же вылетаешь… Понял куда? Свяжешься с Плюгаевым. Скажешь, что, когда прилетит «вертушка», нужно задействовать наш план. Все, с этой кодлой пора завязывать. Три тонны рыжья нам будут в самый раз.
Он даже не мог предположить, что каждое его слово уловлено чутким микрофоном крохотного «жучка», оставленного его очаровательной гостьей в неприметном месте под крышкой стола.
ГЛАВА 19
Возвращаясь в город, Гуров и не ожидал дремотно-расслабленного прозябания в гостиничном номере или беззаботного прожигания оставшегося времени командировки. Но такого эмоционального шквала, который ему пришлось пережить, едва войдя в гостиницу, он не мог бы представить даже в самых мрачных фантазиях. И вот теперь снова звонок. Крячко стоял, засунув руки в карманы брюк и глядя на телефон как на личного врага. Немного помедлив, Гуров поднял трубку, оборвав в самом начале вторую трель звонка. Но это был дежурный областного УВД. Он сообщил, что совсем недавно, около часа назад, к ним зашла неизвестная женщина и попросила передать полковнику Гурову, как только он появится в городе, запечатанный конверт.
За считаные минуты добежав до управления, Гуров действительно получил простой запечатанный конверт без марок, в котором как будто вообще ничего не было. Но, торопливо его распечатав, сыщик извлек оттуда небольшой квадратик белой бумаги с шестизначным телефонным номером.
– А вы не припомните, как она выглядела, эта женщина? – спросил он у дежурного.