свой удел. Но когда прозвучат боевые клики,
Буцефалом становится Росинант,
Дон-Кихот становится Александром Великим.
Все это на сцене мы называем игрой,
рассчитанной на публику — в назидание или в угоду.
Но если бы, если бы, если бы,
отбросив привычную роль,
человек сумел одолеть привычку свою и природу!
И Мальчик-с-пальчик в кармане бы не зачах,
а, выйдя в широкий свет, превратился в такого детину,
что весь этот свет широкий жал бы ему в плечах,
а небо мешало бы распрямить спину.
Если б всем надоевшая баба Яга
выступала почаще в роли Спящей Красавицы
(и чтоб ее не будили), если б умный слуга
не делал глупостей, чтоб своему господину понравиться.
Если б шут стремился стать мудрецом
(но только не королем — поскольку это для него понижение),
если б Дон-Жуан, красавец, хотя б не меняясь лицом,
сумел Квазимодо понять и войти в его положение.
Если бы, если бы, если бы,
отбросив привычную роль,
трус повел бы себя, как герой,
лгун за правду стоял бы горой,
а мошенник боролся бы за справедливость,
и каждый в жизни играл только самую, самую, самую
достойную роль…
Если бы, если бы, если бы,
если бы такое случилось!