Старые книги посещений дома престарелых хранились вне терриории. И не зная, с какого года начинать смотреть, они решили, что задача тупиковая, учитывая ограниченный запас времени.
— Вы поезжайте на фургоне в университет, — сказала Маршалл, когда они поспешно вышли на парковку. — Узнайте все что можете об Элоизе.
— Ладно. Есть одна проблема… я сейчас охранник, а не полицейский.
— Импровизируйте! Включите воображение. У нас кончается время! И мне нужен альбом.
Расстегнув куртку, Винтер отдал находку ей.
— Зачем? Куда вы собрались?
— Если мы хотим, чтобы дело снова открыли, нам необходимо связать Коутса с убийством Генри Долана, — объяснил она. — А это поможет нам получить положительную идентификацию.
Ржавый металл уткнулся во что-то твердое всего на глубине трех футов.
Откинув лопату, Чеймберс опустился на колени и наклонился заглянуть в дыру. Выкапывая остальное руками, он увидел что-то настолько белоснежное, что оно почти светилось на фоне земли, когда он смахнул с него остатки грязи. Запустив пальцы под гладкую поверхность, он осторожно достал находку из земли: не более нескольких дюймов в длину, заостренная на конце, это без сомнения была кость. Вскочив на ноги, он оглядел пустые участки в поисках презрительного представителя совета.
— Эй! — крикнул Чеймберс, чтобы привлечь внимание мужчины. — Вы умеете этим управлять? — спросил он, показывая на мини-экскаватор у входа.
Вооружившись тремя фоторграфиями Элоизы, Винтер вошел в Биркбек-колледж, все еще пытаясь придумать способ добыть личную информацию студентки без удостоверения, не говоря уже об ордере. Самые многообещающие идеи, пришедшие ему в голову: сыграть дальнего родственника, включить пожарную сигнализацию или (эта, конечно, зависела от большого количества факторов)… соблазнить служащего.
По пути к главной лестнице он остановился и вернулся на пару шагов назад к огромному шкафу с наградами. Поднеся один из своих снимков к групповому фото чемпионок по лакроссу 1992 года, он перевел взгляд с девушки, поднимающей золотой кубок над головой, на фото с выпускного, и обратно, где внизу красовалась надпись: «Элоиза Браун (капитан команды)».
— Агааа, — улыбнулся он, очень довольный собой. — Это было просто.
За десятиминутную поездку в такси вокруг стемнело. Выйдя из машины возле салона красоты, Маршалл подергала дверь, обнаружив, что она заперта, а табличка «Закрыто» напомнила ей проверить, который час. Тихо ругаясь, она постучала в окно. Наконец-то вспыхнувший свет осветил три безупречных лица.
— Извините, что пришла без предупреждения, — сказала Маршалл, во второй раз за столько же дней усаживаясь напротив бывшей девушки Долана. — Но мне нужно спросить, узнаете ли вы кого-то из этих людей. — Она решила, что сказать «этих людей» будет проще, чем пытаться объяснить, что все это один и тот же человек.
Рита принялась листать фотоальбом, и Маршалл понемногу начала терять надежду, глядя, как та пропускает один снимок за другим… Но потом она вернулась к предыдущей странице и прищурилась, разглядывая одну из фотографий.
— Вот этот, — сказала она, постукивая по нему своим кроваво-красным ногтем.
— Вы абсолютно уверены? — спросила Маршалл.
— На сто процентов, — кивнула она. — Это он. «Особенный» друг Генри.
Похолодало, и его нога снова заныла, а таблетки едва отгоняли боль. Едва удерживая свой кофе, Чеймберс наблюдал за командой рабочих, раскапывающих участок в свете фонарей. Два экскаватора рыли землю уже несколько часов, пока другие рабочие копали вручную, суматохой привлекая зрителей в лице скучающих подростков и сплетничающих жильцов близлежащих домов. Патрульные машины, которые он запросил, оцепили пространство и пока что отлично справлялись с тем, чтобы держать людей подальше.
— Извините, детектив, — обратился к нему мужчина, с ног до головы перепачканный землей. — Вы хотели знать, когда первая четверть будет готова? — спросил он.
Чеймберс кивнул и последовал за ним в яму пять на пять метров, вырытую в земле, осторожно ступая по ковру костей, созданному из накопившихся за годы скелетов десятков животных.
— Сколько еще рабочих вы можете сюда вызвать? — спросил он у мужчины.
— Третья четверть почти закончена. Вторая тоже скоро будет. Я думаю, мы справимся и так.
Чеймберс оглядел море участков, чувствуя укол вины. Сараи, отгороженные ровными заборами. Все это в темноте напоминало миниатюрную деревню.
— Это только сегодняшняя работа, — сказал он. — Завтра мы примемся за остальное.
— Эммммм… Что, простите?
— Вы меня слышали. Переройте все.
Фургон «Ю Драйв» оказался на удивление уютным местом, чтобы провести вечер со свернувшейся под сиденьем собакой, включенным обогревателем и мягко рокочущим под ними двигателем. Винтер припарковался под тем же деревом, что и ранее днем, потому как тихий парк за углом от дома Коутса показался ему подходящим местом встречи с подразделением столичной полиции. Пес поднял голову, услышав стук в стекло.
— Маршалл? — спросил полицейский, когда она опустила окно.
— Да?
— Детектив-сержант Чеймберс на связи, хочет поговорить.
— Спасибо. — Она повернулась к Винтеру: — Вы идете?
— Не-а, — зевнул он. — Я присмотрю за собакой.
Последовав за офицером к его машине, она села внутрь и взяла рацию, пока мужчина и его напарник отошли покурить, давая ей уединиться.
— Чеймберс?
Послышался щелчок, а затем:
— Просто проверяю… Прием.
— Все еще жду вооруженную группу захвата, но у нас есть люди, наблюдающие за домом. Прием.
— Они выдали ордер на арест… Прием.
— Как раз вовремя. Вы должны присутствовать при этом. Прием.
— У меня тут полно работы. Прием.
— Как я понимаю, человеческих останков пока не обнаружено? Прием.
— Нет. Я все еще подозреваю, что Долан был его первым. Прием.
Маршалл пришлось заслонить глаза, когда из-за угла мелькнул ослепительный свет фар.
— Похоже, они здесь. Мне пора. Прием.
— Будьте осторожны. Прием.
— Вас поняла… Конец связи.
— Вперед! Вперед! Вперед!
Винтер чувствовал себя лишним, наблюдая, как команда вооруженной полиции врывается в дом Роберта Коутса и первый офицер похваляется сломанным замком, который ранее днем выбил Винтер. Темные фигуры задвигались за сетчатыми занавесками, рассредоточиваясь по маленькому дому, как в театре теней.
Маршалл вошла последней — честь, которую она выбила себе с трудом. Крики «Чисто!» начали доноситься со всех сторон, когда она растерянно прошла по пустому коридору — мебель осталась, но горы бумаг исчезли. Заглянув по дороге в гостиную, она увидела схожую скудную картину.
— Кто-то разжигал костер, — прокомментировал полицейский, когда она вошла на кухню, откуда виднелись четыре металлических мусорных бака, все еще дымящиеся на патио.
Она нахмурилась, заметив свой скетчбук, зловеще ожидающий на столе, и подошла ближе, пробираясь мимо недовольных полицейских, покидающих дом. Коутс, похоже, сжег все, что принадлежало ему, и все же оставил это. Почему? Что это — жест доброй воли? На него он, по ее мнению, не был способен. Это означало, что он оставил скетчбук по другой причине.
Она с опаской открыла его, пролистывая свой набросок «Мыслителя»… затем «Пьеты»… свой незаконченный рисунок «Персея с головой Медузы». Затаив дыхание, она перевернула страницу, чувствуя, как рухнуло ее сердце, когда Винтер вошел в комнату сзади нее.
— Они сказали, что он сбежал? — спросил он прерывисто. — Маршалл? В чем дело? — Он подошел к ней, заглядывая через плечо, пока она перелистнула к следующему рисунку… и к следующему… и к следующему. — Это что такое? — спросил он, но она, казалось, его не слышала. — Маршалл?
Она медленно повернулась посмотреть на него.
— Господи, Винтер, — отрешенно сказала она. — Что мы наделали?
Глава 21
Ева встала за пять минут до звонка будильника. Такое часто случалось с ней в те дни, когда ей предстоял весь день в суде. На ощупь отключив будильник в темноте, чтобы не разбудить Чеймберса, она взяла вещи со спинки стула и вышла из спальни, дважды ударившись пальцем ноги по дороге, что стало ее новым личным рекордом.
Она закрыла за собой дверь и немного расслабилась, включая приглушенный до минимума телевизор на кухне. Наполнив кофеварку, она удивилась, обнаружив ее еще теплой с прошлого утра — еще одна вещь, требующая замены. Доставая молоко из холодильника, она услышала начинающиеся утренние новости:
— …жители сонного жилого комплекса у реки этим утром обнаружили последствия ужасающего преступления…
Зевая, она насыпала две полные ложки сахара в свою любимую кружку… и добавила третью.
— …тело молодой женщины. Сообщения из огороженного участка предполагают, что по меньшей мере одна из ее конечностей отсутствует. На данный момент, мы не знаем, является ли это следствием прошлой травмы или результатом нападения…
Прислушиваясь к деталям жуткой истории, продолжавшей жужжать из динамиков, Ева потянулась к пульту.
— Опять же, эта информация пока что не подтверждена. Но уже сообщили из нескольких источников, что расположение тела имеет поразительное сходство с определенным произведением искусства…
С мрачным ощущением дежавю Ева выключила звук на телевизоре, как будто если бы она больше не слушала, все это могло исчезнуть. Отчаянно не желая говорить своему мужу, она несколько мгновений стояла в раздумьях, смиряясь с фактом, что ему нужно знать. Игнорируя щелчок кофемашины, нагревшейся до нужной температуры, она вернулась в спальню, пробираясь к кровати в тонкой полоске серебристого света, падающего сквозь приоткрытую дверь.
— Бен… — прошептала она. — Бен. — Садясь рядом, она потянулась… Ее рука наткнулась на матрас, прежде чем она откинула одеяло и обнаружила, что в кровати пусто. Вскакивая на ноги, она включила прикроватную лампу, взывая в пустоту: — …Бен?!