— Но в нем же чертовых восемь футов и четыре дюйма роста!
— В медицинском смысле слова, я имею в виду, — прояснил менеджер. — У него фактически синдром Сотоса, который, насколько я понял, подразумевает аномальный рост в детях, замедляющийся при взрослении… Обычно. В этом причина его…
— Особенностей развития? — подсказал Истон, прежде чем его собеседник мог сказать еще что-нибудь провокационное.
— Точно. — Он открыл дверь в тесную комнату, где на столе высилась стопка видеокассет. — Это для вас. Сегодняшние записи с камер.
— Я заберу их, когда буду уходить, — сказал Истон. — У Эвана есть здесь шкафчик или какие-то личные предметы?
— Конечно. Сюда.
Они прошли в унылую комнату для персонала, где вся дальняя стена была покрыта хлипкими синими дверцами. Когда менеджер открыл одну, как будто наугад, штанина джинсов исчезнувшего великана соскользнула на пол. Внутри дверцы была приклеена фотография Эвана, согнувшегося вдвое, чтобы обнять мать.
Истон посмотрел на менеджера, а затем на его идентично одетых подчиненных, сидящих за столом.
— Он тоже носит такую униформу? — спросил он.
— Да.
Он кивнул, подметив, что если его вещи остались в шкафчике, то во время исчезновения мужчина был одет в рабочую одежду.
— И на какой смене он сегодня был?
— С пяти до десяти утра. Эту не очень любят, но нам нужно, чтобы здесь кто-то был для получения поставок.
— Покажите мне, — попросил он, захлопывая дверцу шкафчика.
Истон поежился, когда они прошли на погрузочную площадку, где трое больших ролловых ворот ужасно грохали при каждом порыве ветра, абсолютно не удерживая холод снаружи.
— Камеры? — сказал он, не заметив ни одной.
— Снаружи, но не здесь, — сообщил ему менеджер, опрометчиво одетый в одну только рубашку-поло.
Истон быстро обошел аккуратно сложенные коробки, подмечая сигаретные окурки на полу, велосипед у стены и две красные кнопки возле каждой металлической заслонки.
— Сегодняшние поставки здесь?
— Да.
— Все?
— Да.
— Эти ворота можно закрыть снаружи?
— Нет.
Истон с любопытством кивнул и направился расхаживать дальше по лабиринту товаров.
— Можно спросить, что вы ищете?
— Ничего конкретного, — ответил он и остановился, заметив крупицы свежей почвы на полу. Истон присел, провел большим пальцем по темной трещине на одном из керамических горшков… и осознал, что соседний сосуд был разбит пополам… а в еще одном не хватало внушительного куска. Хмурясь, он начал перетаскивать тяжелые горшки один за другим, обнажая алое пятно.
— Я не специалист, — сказал усатый мужчина, заглядывая через его плечо, — но это плохо, да?
Истон вздохнул. Почему ему всегда доставалась дерьмовая работа?
— Да, Джастин. Тут однозначно нет ничего хорошего.
Все еще щеголяя в рабочей униформе, Винтер остановился перевести дыхание и оглянулся на семь лестничных клеток внизу, словно он только что завоевал Эверест. Однако его самодовольное настроение протянуло недолго, потому что одна из самых хилых старушек, которых он когда-либо видел, поднялась следом за ним, даже не вспотев.
— Извините, дорогуша, — обратилась она к его заду, и он подвинулся в сторону, когда нагруженный пакетами юноша с длинными черными волосами с трудом поднялся за ней. Он выглядел как типаж Маршалл: черные ботинки, наждачная щетина и кожаная куртка. Парень приветственно кивнул Винтеру, прежде чем провести пожилую даму до ее двери. Все еще пытаясь отдышаться, Винтер не мог не подслушать их короткий разговор:
— Вы душка. Не знаю, что бы я без вас делала.
— Хотите, чтобы я занес их внутрь?
— Нет-нет. Вы достаточно помогли.
— Хорошо. Просто постучите мне, если вам что-нибудь понадобится.
— Обязательно, — прозвучал лаконичный ответ, и дверь закрылась.
— Убойная лестница, — понимающе сказал парень Винтеру, который был не слишком рад близости к Элоизе рок-н-ролльного соседа, вошедшего в одну из двух оставшихся дверей на лестничной площадке.
— Мудила, — завистливо пробормотал он.
Восстановившись насколько смог, Винтер перепроверил адрес, записанный на тыльной стороне его руки, и, постучав в дверь двадцать третьей квартиры, услышал, как голоса внутри затихают.
— Кто там? — спросил кто-то.
— Адам Винтер, лучший работник «Сэйнсбери».
Замок щелкнул, дверь приоткрылась, и полицейская оглядела его с ног до головы из-за натянутой цепочки.
— Здравствуйте, — сказал он приветливо.
— Вы опоздали.
— Вы на седьмом этаже.
Недовольная женщина сняла цепочку, чтобы впустить его, уже натягивая свое пальто.
— Сегодня все было тихо. Я вернусь завтра в… — она взглянула на часы, — восемь двенадцать, — сказала она выразительно, захлопнув за собой дверь.
— Она вроде милая, — сказал он, поворачиваясь к свернувшейся на диване Элоизе.
Он подумал, что она выглядит потрясающе в удобных спортивных штанах, растянутом джемпере минимум на два размера больше и с несколькими выбившимися из хвоста каштановыми прядями.
Он снова засмотрелся.
— Итак, угадайте, кто отлично справился с навязанным отделом кадров собеседованием для возвращения на работу!
— Вы?
— Нет. Но я прошел, а мне и этого хватит, — сказал он, а затем поднял пакет, который держал в руке. — Я подумал, вы голодная. Я купил нам пиццу, мороженое и Doritos.
— Это похоже на еду для просмотра фильма, — сказала Элоиза, вставая забрать ее у него.
— Как интересно, что вы это упомянули, потому что… — Он достал из-за спины черную коробку. — «Парк Юрского периода»!
— Отлично! — улыбнулась она, направляясь к кухоньке, чтобы включить духовку и положить мороженое в морозилку.
Сняв куртку, Винтер запер входную дверь и сбросил ботинки на коврик.
— Я встретил соседей, — сказал он. — Они показались мне хорошими.
— Ага, Дорис тот еще персонаж, и я не думаю, что за два года перемолвилась с Крисом больше чем пятью словами. Его никогда нет дома. — Винтер немного расслабился. — Но всегда знаешь, когда он есть. Надеюсь, вы не против засыпать под Metallica, — пошутила она.
— Вы рисовали, — прокомментировал он, замечая холст на мольберте в спальне.
— Нужно было чем-то заняться, чтобы отвлечься.
Пока Элоиза разбиралась с их ужином, он слонялся по скудно обставленной комнате, разглядывая оштукатуренные стены, трубы, выставленные на обозрение, и несколько простых, практичных и незахламленных предметов мебели.
— Мне нравится, как вы все здесь обставили, — сказал он ей.
— Что? — спросила она, жуя чипсы.
— Я говорю, мне нравится, как вы все здесь обставили. Вся эта модная минималистичная атмосфера.
— А. Да. Нет. Это не совсем «атмосфера». У меня просто совсем нет денег. Я не могу себе позволить новую мебель.
— Ааа, — сказал он, немного смутившись.
— Оказывается, противоречивые художники, стремящиеся бросить вызов предрассудкам общества об искусстве и живущие в одном из самых дорогих городов мира, зарабатывают не так много, как вы могли подумать, — пошутила она, наливая им по бокалу вина.
— Я при исполнении, — сказал Винтер.
— Значит, вам заплатят?
— Надеюсь.
— Тогда вы лишь надеетесь, что работаете, не так ли? — поддразнила она. — В качестве благодарности за ужин. Вы же не оставите меня пить в одиночестве? Ну же! Всего один бокал.
— Ладно, — сказал Винтер, рассыпаясь, как кусочек Doritos, на который он только что наступил. Он взял бокал, и Элоиза подняла тост:
— Ваше здоровье!
— Мы можем выключить, если хотите, — предложил Винтер, тактично останавливая фильм на одном из моментов с диалогом.
— А? — спросила Элоиза, которая еще с появления брахиозавра глазела на уличные фонари за окном. — Нет. Мне нравится.
— Вы беспокоитесь… за Роберта.
— Нет… Может быть… Я не знаю.
Винтер понимающе кивнул, прежде чем ляпнуть:
— У меня когда-то была морская свинка.
Элоиза выглядела озадаченной.
— Дэл Бой Троттер, — продолжил он, рассмешив ее. [9]
— Вы назвали свою морскую свинку «Дэл Бой Троттер»?
— Ага.
— Почему не просто Дэл Бой?
— Это немного фамильярно, вам не кажется? — с серьезным лицом спросил он. — По-моему, только его друзья и семья называли его Дэл Боем. Для остальных он всегда был Дэл Боем Троттером. У вас есть какие-то возражения?
— Нет, — ухмыльнулась она. — Пожалуйста, продолжайте.
— В общем, Дэл Бой Троттер стал каким-то странным, ходил по кругу… натыкался на вещи… падал. Мы отвезли его к ветеринару, который сказал мне, что он усыпит Дэл Боя Троттера. Я, конечно же, расплакался. Я умолял его. Предложил заплатить за его лечение со своих карманных денег, но смертоносный ветеринар не согласился. Хуже того, моя мама была на его стороне. Поэтому угадайте, что я сделал.
— Что?
— Я подождал, пока он выйдет из комнаты за уколом, схватил Дэл Боя Троттера со стола и бросился бежать домой. Я ринулся наверх, упаковал вещи первой необходимости… в основном только штаны и шоколадки, и наполнил корзину своего велосипеда едой и постелью для него.
— У вас был велосипед с корзиной?
— Да, — сказал он оборонительно. — Для подобных жизненно важных ситуаций. И тогда мы уехали — двое беззаботных беглецов, собирающихся построить новую жизнь в незнакомых землях. Я проехал два городка и провел ночь в чьей-то теплице, прежде чем позвонить маме, чтобы она меня забрала.
— Впечатляюще. И что случилось с Дэл Боем? — Винтер нахмурился. — …Троттером.
— О, он умер. Я подозреваю, что он умер еще до того, как я проехал мимо своей школы. Он был очень болезненной морской свинкой, и его однозначно надо было усыпить.
Элоиза из последних сил сдерживала смех.
— Это очень грустная история.
— Я веду к тому, что… иногда нужно отпускать то, что любишь. Учитесь на моих ошибках. Только не говорите об этом Дэл Бою Троттеру. — Она мило улыбнулась ему. — Что?