Тревога за будущее и работа с зависимостью
Невозможно говорить про подростков, не затронув тему про гаджеты и экранное время. С появлением быстрого и мобильного интернета ситуация с виртуальностью изменилась буквально на глазах, она поменяла не только жизнь взрослых, но и жизнь детей.
Эти изменения, которые произошли совсем недавно, еще не оценены до конца ни родителями, находящимися в зоне проблемы, ни специалистами. Мы сейчас только начинаем понимать, что же происходит.
Интернет как пространство свободы и независимости
Каким же способом можно регулировать экранное время ребенка? Начать я бы хотела с мысли, которая может показаться неправильной, парадоксальной, может быть, даже какой-то сомнительной. Но очень часто взрослые не понимают одну из сильнейших запусковых вещей – интернет воспринимается подростками как пространство свободы и независимости, как пространство отсутствия контроля взрослых.
У нас исходная ситуация такая, что по факту в жизни подростков очень мало самостоятельности. Мы их очень любим, мы о наших подрастающих детях трепетно заботимся, но из-за того, что
• очень высокий уровень родительской тревоги;
• очень много того, что кажется опасным и сомнительным;
• изменилась система образования;
• мы с огромным трудом предоставляем детям свободу во всех областях жизни.
Подростковый возраст сейчас молодеет так быстро, что часто у девочек он начинается даже в девять лет. Как только появляется специфический запах, как только появляются внешние изменения – начинает припухать грудь у девочек, мальчики начинают резко расти, – это подростковый возраст.
В тот момент, когда ребенок начинает взрослеть, у него изнутри прорастает невероятное желание свободы и самостоятельности, которое может быть приложено неправильно. И интернет, который мы не контролируем, ребенок воспринимает как свою территорию: «Это мое владение, там никто не знает, что я делаю, там никто за мной не следит. Там есть много возможностей стать тем, кем я на самом деле в жизни не являюсь».
В интернете можно придумать себе «маску», ник, аватарку, историю, там можно развить какие-то виртуальные качества. И если самостоятельности и интересных событий в жизни подростка недостаточно, бегство в интернет приобретает дополнительный мотив.
Подростковый возраст в принципе про самостоятельность, про то, что ребенка пора отпустить. У меня есть одна из любимейших фраз, это восточная поговорка, возможно, вы ее слышали: «Ребенок – гость в доме, ты его накорми, воспитай, обучи и отпусти». С этим «отпусти» у нашего поколения родителей очень большие сложности, но, если не делать специальных усилий, может быть не только проблема с самостоятельностью, но и тотальное бегство в интернет, потому что только там для подростка свобода. Если же самостоятельности и хорошего наполнения в жизни достаточно, то бегство в интернет теряет один из мотивов – и это то, что абсолютно в родительских силах.
Мы не можем снизить действие остальных «магнитов» в интернете, но мы можем сделать так, и это абсолютно в наших родительских руках, чтобы ребенок не бежал туда как в пространство свободы. Другое дело, надо понять, как это устроено, где мы можем эту свободу по чуть-чуть, понемножечку, очень аккуратно, по шагам отдавать. Потому что мало того, что ребенок ищет самостоятельности, он еще с ней экспериментирует. Эти эксперименты про пробы границ, пробы возможностей – так можно или нельзя, так опасно или неопасно, так сойдет или не сойдет?
Эксперименты с виртуальной самостоятельностью
Необходимо определить, на что ребенок способен, какие провокативные знакомства, сетевые игры и попытки коммерческой активности могут стать полем его неправильно понятой самостоятельности. Прежде всего, нужно понять, что и тяга к самостоятельности, и его попытки экспериментировать – это абсолютно возрастная норма. Причем обычно это легкие попытки, о них нельзя очень сильно «удариться» в возрасте 10, 11, 12, 13 лет, если родители правильно проставляют маркеры безопасности.
Провокативные знакомства могут быть двух типов: ребенок может их сам инициировать, сам нарываться; и ребенок может стать мишенью, с ним могут пытаться познакомиться разные странные люди. И если ребенок уже получил самостоятельность, он должен знать определенный набор вещей. Во-первых, что интернет – это пространство «масок». Как это объяснить? Можно на примере каких-то своих виртуальных знакомств, где человек не показывает свою фотографию, не рассказывает о себе, где он не какая-то опасная «маска», а просто невидимка, и надо объяснить, почему он это делает.
Скажите, например: «Этот человек публично известный, но он не хочет, чтобы его здесь узнавали, он прячет свою настоящую историю, свое настоящее лицо за таким безликим образом. А вот эта тетенька, ей 40 лет, а у нее на аватарке стоит фото семилетней девочки. Как ты думаешь, почему? Наверное, ей приятно помнить себя в таком возрасте. А вот здесь, смотри, какой-то странный человек, у него стоит какая-то непонятная картинка на аватарке, он уже не мой френд, я его отписала, потому что он всегда пишет злые комментарии».
В нейтральное время, в спокойной обстановке надо показать ребенку наличие «масок» в интернете – это то, что может дать пользу.
Мне кажется, что первый шаг ребенка в соцсети, в свободный виртуальный полет начинается с бесконечного пролистывания различных профилей в соцсетях. Обычно пятый-шестой классы – это то время, когда у большинства детей появляется свой профиль в соцсети, даже если они делают это последними в классе, но обычно в четвертом-пятом классах они уже стремятся заводить этот профиль. А до этого ребенок зависает на занятии, очень раздражающем родителей и вызывающем у них большую тревогу, – бесконечно листает чужие ленты.
Дело в том, что ребенок в этом возрасте активнейшим образом строит образ себя, это зона его ближайшего развития, это то, в чем он должен вырасти и встать на ноги. Зона ближайшего развития – это зона ближнего будущего. В дошкольном возрасте самооценку ребенка формируют родители – как мы про них говорим, так они сами про себя и думают. Мы говорим: «Ты плохой мальчик» – ребенок думает, что он плохой мальчик. Мы говорим: «Ты гений» – ребенок думает, что он гений, что он самый умный, и это тоже может ему помешать. Возраст, когда самооценку формируют родители, к пубертату заканчивается, хотим мы этого или не хотим, таковы законы развития – с определенного момента самооценку ребенка формируем уже не мы. Самооценку ребенка формирует референтная группа.
Референтная группа – это сообщество, с которым ребенок себя отождествляет, его компания, про кого ребенок может говорить «мы». Это то место, где ребенок строит себя.
Часто провокативные сетевые знакомства, и те, которые ребенок затевает сам, и те, на которые он откликается, связаны с построением образа себя. Он пролистывает бесконечное количество чужих профилей в ленте для того, чтобы понять, как делать свой. В подростковом возрасте крайне неприятно оказаться белой вороной, в этом возрасте очень важно оказаться таким, как все. И невероятно важно не чувствовать себя изгоем. И провокативные знакомства, и сетевые игры, и, с моей точки зрения, то, что начинается чуть позже, – попытки коммерческой активности либо в играх, либо в интернет-маркетинге в 15–16 лет, – это попытки ощутить себя в компании, с кем-то в связи и от этого почувствовать себя лучше.
Напомню важное правило при разговоре с ребенком о провокативных знакомствах, об играх и о всяких других экспериментах в сети. В подростковом возрасте меняется система управления, система взаимодействия с родителями. Прямые способы воздействия перестают работать. Если вы говорите ребенку: «Перестань заниматься этой ерундой, прекрати листать ленту», как это сработает? В лучшем случае ребенок не отреагирует или отмахнется: «А, сейчас».
Он может воспринимать в штыки или делать вид, что ничего не происходит, он в своем праве. Нам это очень неприятно, как мама подростков, я могу сказать, что это тяжело переносить, но весь этот возраст – про самостоятельность, и надо помнить, что на прямое указание «Сделай» идет либо отпор, либо парадоксальная реакция. Это значит, что все, что происходит, идет по плану, просто нам надо менять свои способы и варианты обращения к подростку.
Как мы можем поступать, если мы хотим, чтобы ребенок нас услышал в той ситуации, когда он бесконечно листает ленту «Инстаграма», «ВКонтакте» или еще чего-то или смотрит онлайн-игры? Иногда работает провокативное предписание. «Да, давай всю неделю посвятим пролистыванию ленты в “Инстаграме”» или «Давай на три дня зависнем в сетевой игре» – но если в этом прозвучит ирония, ребенок обидится. Насмешки, стеб ребенок не выносит. Он понимает добрый юмор, он понимает хорошую шутку, но только если он почувствует издевательство, он закроется.
Мир соцсетей и мир реальных отношений
Как вы думаете, где ребенку проще? В мире, где все спрятаны за красивыми и часто нереальными фотографиями, или в мире живого общения, где нужно уметь договариваться, где нужно войти в реальную группу, наладить какие-то коммуникации? Конечно, проще в соцсетях.
Иногда мы, сами того не понимая, даем мощный пример своим поведением. Нам, взрослым, может, тоже проще в соцсетях, и ребенок видит образец. Он видит, что мама давно уже не была в гостях у подружек, зато она постоянно общается с ними в комментариях. Папа давно никуда не ходил с друзьями, но он бесконечно сидит где-то в чате. Мы думаем, что дети ничего не видят. Они все прекрасно наблюдают, и мы им подаем пример, что все общение происходит в виртуале.
Иногда необременительное, легкое, а с точки зрения взрослых, бессмысленное общение в чатах – это для подростков попытка уйти от собственной неуверенности в себе. Обычно взрослые люди оказываются в шоке, прочитав переписки пяти-, шестиклассников. К семи-, восьмиклассникам, как правило, без нужды уже никто не лезет. В целом читать посты детей, конечно, не нужно. Но в случае рискованного, быстрого взросления можно добавиться к подростку как френд.
Обычно содержание этих чатов кажется очень странным, даже скучным, там сплошные междометия «ага», «угу» или мемы, никакого осмысленного содержания, часто много мата – и это абсолютно не то, как ребенок общается в реальности. Он может быть в переписке даже развязен или как-то пошло шутить, хотя в жизни он абсолютно скромный и краснеет от любой неловкости. Это необременительное общение, позы, театральность, принятие на себя какого-то имиджа сильно переоцениваются взрослыми по своей серьезности, им кажется, что это катастрофа.
Ваш интеллигентный мальчик или милая девочка, абсолютно приличные, ведут себя в чатах так, как вы вообще не предполагали.
Что происходит с родителями, когда они это видят? Им кажется, что ребенок безнадежно испортился, они очень серьезно относятся к тому, что там прочитали. Внутри может все перевернуться, и возникнет отвращение к этой переписке. Но пройдут эти 11, 12, максимум 13 лет, и, если ребенок не прикрепится к так называемой плохой компании, не попадет в неудачное окружение, а выберет себе референтную группу, соответствующую ему по уровню развития, эта бессмысленная, наполненная междометиями переписка уйдет.
Скука и поиск себя в реальном мире
Что еще нужно знать про подростков, соцсети и то, чем они наполняют жизнь? Нам иногда кажется, что дети бесконечно теряют время, особенно в интернете. Но, кроме того, что им нужно это необременительное, бессмысленное, с точки зрения взрослого, даже вредное общение, им нужно справиться со скукой.
Я убеждена и многие психологи тоже, что скука – это одна из доминант подросткового возраста, младшего и среднего пубертата. Может быть, вы помните свое тягучее утомительное состояние, когда нечего делать, когда те вещи, которые в детстве еще впечатляли, перестают радовать, когда с родителями уже скучно, а с друзьями страшно и не получается. Пик скуки в нашем возрасте был в 12, 13, 14 лет. Очень часто люди помнят это как одно из самых неприятных в жизни состояний.
Скука действительно у подростков бывает гораздо чаще, чем мы предполагаем. Эта скука может быть связана с гормональными скачками, особенно у детей, которые склонны к полудепрессивным переживаниям. Это состояние тяжелое, но вполне нормальное, искать себя в реальном мире сложнее. Интернет – это просто способ избавиться от этой скуки, там всегда что-то можно посмотреть, там достаточно минимального приложенного действия. Там всегда как будто бы что-то происходит, и ребенок не понимает, что это игра теней, что это фантомы, что это ненастоящее.
До определенного момента у родителей фактически нет инструментария, чтобы объяснить, что там сплошные фейки. Мы часто сами не понимаем этого, мы тратим лучшие часы, когда можно общаться с близкими, на то, чтобы читать что-то в интернете. Этим болеют не только подростки, этим болеют и взрослые. Мобильный интернет изменил жизнь всех. И поэтому надо повышать иммунитет.
Могут ли родители что-то сделать, чтобы помочь ребенку в поиске баланса между заныриванием в интернет и реальной жизнью, когда некомфортно, скучно и ничего нельзя? Часто подростки, у которых под жестким запретом доступ в интернет, маются от того, что им не дают делать то, чем занимаются все. Они говорят: «Все сидят в соцсетях, все играют в эти игры. Одному мне вы не разрешаете».
Родителям надо понимать, что это состояние подростка, онтологическая скука, на самом деле тоска по любви, по дружбе, это тоска по действительной близости. Но общаться с подростками сложнее, чем с маленькими детьми, они не спускают фальши, они очень хорошо видят, когда родители на самом деле общаться не хотят.
То, чем могут помочь взрослые, – это выделять время на качественное общение, при этом сильно не замучивая ребенка своим желанием быть рядом.
Еще нужен умеренно насыщенный график жизни подростка, причем это не случайное сочетание слов – «умеренно насыщенный». Проблема нашего поколения не только в том, что очень сложно давать детям самостоятельность, а еще в том, что мы перенасыщаем их графики внешними занятиями. Есть определенная группа родителей, которая в тревоге за будущее, в тревоге за образование, в тревоге за интернет создает расписание таким образом, что там нет зазора, там вообще нет свободного времени. Это не умеренно насыщенный график, а очень насыщенный. Там нет времени просто посидеть, попить чай, нет времени просто «поковырять в носу», нет времени погулять.
Перенасыщенный график – это рабочие дни, в которых фактически нет зазоров, пауз, промежутков, и выходные дни, которые хотя бы частично не принадлежат подростку.
Как ни странно, дети с перенасыщенным графиком имеют больший риск формирования интернет-зависимости. Вроде бы парадоксально, вроде бы, если занятий много, некогда переключиться на соцсети. Ничего подобного. Отсутствующие паузы, недостаточное время на отдых делает ребенка слишком усталым, чтобы расслабляться и отдыхать качественно. Самое простое, как можно отдохнуть, – это занырнуть в интернет.
Если график перенасыщенный, ребенок чувствует, что его время ему не принадлежит.
Я очень много с этим сталкиваюсь на практике, и в консультировании, и на семинарах. Обычно подростки говорят: «У меня в следующие два года точно свободного времени вообще не будет, потому что я к ЕГЭ готовлюсь. У меня и раньше никакого свободного времени не было».
Что еще могут сделать родители? Конечно, вырастить ребенка читающим. По моему мнению, активно читающий подросток – это тот, который любит читать книги, а не просто листает подростковые журналы. Очень важно понимать, что если ребенок не читает, у него открывается огромная зона риска. Сейчас дети часто начинают читать не в семь, не в восемь лет, а ближе к 12–13 годам. Мне кажется, что нужно приложить все силы на старте пубертата, чтобы помочь ребенку зачитать.
Итак, возможно, у школьника – перенасыщенный график, у него могут быть какие-то логопедические или неврологические сложности в освоении чтения. У него может быть такая ситуация, которая влияет даже сильнее, чем сложности чтения, – это отсутствие образца в виде родителей, которые читают бумажную книгу. Это тоже тот фактор, который часто люди недооценивают – дети не видят нас читающими. Мы читаем, но с экранов, или же не читаем, а тоже смотрим соцсети. Мы читаем, может быть, в транспорте, по дороге на работу, но ребенок не видит нас с книгой.
Часто ребенок готов приложить усилия к чтению только за поощрение. Может помочь система pay-to-play, когда чтение на старте, когда только идет формирование навыка. Это кажется жестким, банальным, похожим на дрессировку зверюшек, но тем не менее система pay-to-play работает. Можно сказать примерно так: «Ты заходишь в интернет, скажем, на 20 минут, если почитал 20 минут книгу». С ребенком 9, 10, 11, 12 лет об этом еще можно договориться. После 13–14 лет такие вещи уже не пройдут, ребенок не даст вам выставлять собственные условия.
Система pay-to-play – это когда усилие, связанное с чтением, меняется на расслабление в интернете, она несовершенна, но часто работает.
То, что мы можем сделать еще для подростка, мне кажется, очень важно, – это не бежать в интернет от собственной скуки, не делать первым действием после просыпания просмотр экрана телефона или планшета. Я не знаю, для многих ли это актуально, но то, что вы делаете в первый момент, когда вы встаете, является ключевым, это принципиально. А что вы делаете, когда вы отдыхаете? Берете ли вы книжку или открываете экран – это тоже принципиально, тут действительно масса образцов поведения, которые влияют на школьников.
Влияет ли количество девайсов в жизни подростка на активное чтение
Действительно, количество девайсов в жизни ребенка и интенсивность использования интернета, компьютера, а также просмотр видеофильмов связаны с активным чтением прямо пропорционально. В целом для нечитающего ребенка, который получил свободный доступ в интернет, оказывается гораздо проще получить сведения через видеоканал, чем из книги. Плотность информации видеоигры, фильма, концентрация потоков фейковых событий в соцсетях и насыщенность той информации, которую ребенок может получить из книги, просто не сравнимы для детей с неавтоматизированным чтением.
Идеально до старта пубертата приложить максимум сил для того, чтобы ребенок зачитал.
Пока еще вы находитесь в пространстве относительного контроля, пока ребенок договороспособен, пока он готов вас слушать и откликаться, это время поощрения чтения как семейной традиции, как индивидуального занятия для ребенка. Это может быть «праздник 50-й страницы прочитанной книги», «праздник 100-й страницы», совместное перечитывание смешных или очень хороших отрывков. Хорошо бы обозначить время без интернета для чтения по договоренности со всей семьей. Иначе в большинстве случаев чтение не автоматизируется.
Какие проблемы провоцирует бегство в виртуальную реальность
Кроме отсутствия активного чтения, какие же проблемы и трудности в реальной жизни подростка провоцируют его на бегство в виртуальность, делают склонность к гаджетам более сильной?
Во-первых, это проблемы со сверстниками, проблемы с той группой, которую называют референтной, с тем окружением, которое ребенок, может быть, еще не нашел, но которое для него очень важно. Пока ребенок не нашел это общение, а у него в 13–14 лет эти потребности очень выраженные, он будет бежать в интернет, чтобы заполнить пустоту и ощущение, что он один, у него нет лучшего друга, нет лучшей подруги, нет того, кому можно позвонить. А вот написать в соцсети можно всегда.
Сейчас непопулярность подростка у сверстников, кажущаяся или действительная, – это то, что выталкивает его в виртуал. Мы недооцениваем силу этого фактора. Но ребенку очень сложно признать, что тема непопулярности есть. Она часто возникает, когда есть какие-то особенности во внешности, причем не только у девочек, как ни странно, но и у мальчиков тоже. Это могут быть прыщи, это может быть то, что все уже выросли, а он пока маленький – редко в обратную сторону. Это может быть отвержение каких-то его личных качеств. Он может стать объектом буллинга, школьной травли, но это крайний случай.
Очень часто про непопулярность, проблемы с внешностью, отвержение и школьную травлю родители знают меньше, чем предполагают. Даже очень включенные родители, которые с ребенком рядом все время и готовы посвящать ему бесконечное количество внимания, могут упускать какие-то вещи. Для этого, помните, прямые способы не работают. Невозможно сказать: «У вас есть в школе буллинг? Ты участвуешь в травле?» Кстати, про буллинг и травлю почему-то не рассказывают дети, которые стоят в стороне, видимо, потому что они внутри понимают, что поступают неправильно, не участвуя, не защищая обижаемого ребенка.
И если вы сами никогда не переживали что-то похожее на непопулярность и отвержение, вам будет сложно понять ребенка и особенно то, что он пытается делать с этой самой непопулярностью. Если вы не понимаете этого совсем, а у ребенка есть явная травля этого типа, нужно обязательно найти человека, который в детстве переживал что-то похожее, чтобы он вам все рассказал и объяснил. Либо есть книги, в которых описываются отвержение, сложные ситуации, не зря это тема множества подростковых фильмов и книг.
Простота виртуальной жизни
С моей точки зрения, мы часто переоцениваем важность того, что ребенок бесконечное время проводит в соцсетях, и недооцениваем то, что происходит у него в классе в реальной жизни. Мы действительно можем не знать каких-то вещей, поэтому я бы рекомендовала прокачать эту тему. Из-за проблем с внешностью, ощущения, что он не самый крутой и не самый популярный и что у него нет настоящих друзей или ему скучно, ребенок легко выпрыгивает в пустоту виртуальной жизни. Я не случайно хожу челноком туда-сюда.
Если сложно в реальности – сейчас очень просто убежать в виртуальность.
На самом деле, нам, взрослым людям, это знакомо, просто в другом формате. Наше поколение от трудностей реальной жизни убегало в чтение книг. И сейчас мы все прекрасно понимаем, что в виртуальности все проще и интереснее, просто тогда у нас не было такой возможности, как интернет.
Куда бежали вы в подростковом возрасте, когда вам было трудно, некомфортно, грустно, обидно, одиноко?
Обычно было два выхода. Первый – это, конечно, чтение книг. Уход в те виртуальные миры, которых нет, о которых мы могли прочитать у наших любимых авторов. Часто только в книгах была жизнь, а все остальное было не в фокусе, все остальное было на периферии. Иногда это было не только чтение, но и записки – кто-то вел дневники, кто-то пробовал писать прозу или стихи. Еще был такой выход из скуки, одиночества и отверженности – это прогулки с друзьями, если был кто-то близкий, хотя бы один или два интересных собеседника.
В реальности сейчас дети очень мало гуляют. Дети раннего подросткового возраста 10–12 лет не гуляют, потому что родители не любят отпускать их гулять одних. В больших городах и в Москве это уже просто норма. А дети 15–16 лет настолько заняты, что они уже не выходят на улицу, а гуляют так называемые сложные подростки.
Я, может быть, переоцениваю и драматизирую ситуацию, но из-за ухода в виртуальность, из-за большого количества френдов и лайков, у детей почти нет реальных друзей.
Вспомните, был ли у вас такой друг в средней и старшей школе, с которым вы разговаривали, общались? Есть ли такой друг, с которым комфортно, хорошо разговаривать вашему ребенку? Если такого друга у ребенка нет, это фактор риска для выпадания в виртуальность и поиска каких-то рискованных, стремных друзей.
Если друг или друзья есть и они общаются не в интернете, а вживую, мне кажется, нужно сделать все, чтобы они могли общаться как можно больше, пока еще график ребенка зависит от вас. Это очень важно, это очень поддерживает, это то, что остается фактически на всю жизнь.
Если у ребенка нет такого хорошего общения, конечно, он будет бежать в интернет, принимать все вызовы виртуального мира. Потому что подростковая психика реагирует на сотворенные миры очень чутко и замещает отсутствующее в реальности тем, что есть в виртуальности. В реальном мире нет вещей, действий, событий, контактов, а там будут. «Там у меня будет 10 тысяч друзей, там у меня будет огромная сетевая игра, там мы будем вместе что-то делать, там мне будут отвечать, если я что-то попрошу». Часто ребенок в 12–13 лет даже не очень хорошо понимает, что где происходит, настолько у него все перемешано.
Перегрузка и слишком насыщенный график
Иногда толчком, выталкивающим в интернет событием может быть состояние, связанное с перегрузкой и слишком насыщенным графиком. Еще раз хочу подчеркнуть, что при отсутствии разрешенного отдыха, разрешенных пауз подросток будет зависать в сети, сам не замечая, что зависает.
Очень часто взрослые и дети не оценивают, сколько времени они проводят в сети. Спросите подростка: «На сколько ты зашел в чат?» – «На 10 минут». Он не заметил, что прошло 40 минут. Один из способов помочь ребенку, который улетел из реальности, – это дать задание записывать, сколько времени он проводит в виртуале при каждом заходе в интернет. Скажите: «Мы все решили контролировать, кто сколько времени сидит в экранах. Я записываю, папа записывает, старшая сестра записывает, ты тоже записывай. Менять мы ничего не будем, просто посмотрим».
В записях, если он не откажется, могут быть ненастоящие данные, он может их занижать, но он, понимая, что пишет не настоящую цифру, а какую-то придуманную, преуменьшенную, заметит, насколько долго он там сидит.
Очень часто, если ребенок ничего не хочет, ничего не может, он хочет только сидеть перед экраном, то возникает тотальный контроль вместо доверия. На это толкает родительская тревога за будущее ребенка, потому что кажется, что это состояние – бесконечное листание профиля в «Инстаграме» или зависания на какой-то игре – будет всегда, и мы начинаем действовать силовыми способами.