Что делать, если зависимость уже есть
Есть сфера жизни, возможно, не все психологи со мной согласятся, где, к сожалению, совершенно невозможно предоставить подростку полную свободу. Эта свобода связана именно с гаджетами, интернетом, экранами, потому что это вызывает зависимость. А зависимость – это болезнь. И мобильный интернет – это огромное искушение легкодоступного интернета везде – в кровати, в туалете, в машине, в лифте, на уроке, на перемене.
Я считаю, что нужно совершать действия, помогающие созданию нормальной атмосферы для всей семьи. Нужны тарифы на телефонах, либо исключающие доступ к интернету, либо лимитированные. Я убеждена, что в доме, где есть подростки с большой склонностью залезать в соцсети и играть в игры, должно быть общее время выключения роутера, который раздает интернет.
Мне кажется, что право доступа в интернет и право регулировать время работы роутера – это, в принципе, родительское дело. Это вы не можете передоверить детям, пока им не исполнится 15–16 лет, пока вы не увидите, что они могут дозировать свои зависания в виртуале.
Мобильный интернет должен быть обязательно ограничен тарифом либо каким-то другим образом. Это мы предполагаем, что у каждого ребенка есть смартфон, личный вход в интернет. Все это сложно организовать, это специальные действия, иногда не самые простые. Потому что, например, роутер может быть юными хакерами эффективно взломан. Но я считаю, что это необходимая мера предосторожности, это мера нормализации информационной обстановки в семье.
Это нужно не всем детям и не всем семьям, а тем, кто считает, что зависимость есть.
Есть еще одна альтернативная мера, на нее не все согласны, ведь должны быть четко работающие правила и хорошо выставленные границы, здорово, если это есть, – это сбор смартфонов при входе в дом. Дети пришли из школы, сдали смартфоны, получили их на полчаса для проверки соцсетей – и все, это некая информационная диета. Может быть, кто-то не согласен, считает, что это насилие над ребенком. К сожалению, это вынужденная мера, особенно для тех, кто склонен к зависимостям.
Мне кажется, должны быть четкие письменные договоренности о том, как количество экранного времени связано с успеваемостью. Если вы видите, что не только есть зависимость, но это влияет и на успеваемость, на то, как ребенок делает уроки, вот тут-то очень важно сформулировать договоренность о том, сколько времени доступа в интернет ребенок имеет при определенной успеваемости.
В крайних случаях, когда действительно ребенка трясет и вы не можете его оторвать от экрана, вы понимаете, что не можете отобрать у него телефон, то нужен полный детокс. Полный детокс – это крайняя мера, когда на две-три недели вы специально устраиваете путешествие в такое место, где интернета нет вообще. Это какой-то трекинг, это дикая природа или специально выстроенное место, где интернет недоступен, и две-три недели вы там находитесь.
Способы выхода из этой ситуации
Напомню, что мы можем контролировать экранное время ребенка до 14–15 лет. После мы уже не можем, но мы надеемся, что к этому возрасту сформируем все структуры самоконтроля. Хотя ситуация с интернетом сейчас такой непреодолимой токсичности, что 11–12-летний ребенок с неограниченным неконтролируемым входом в интернет, скорее всего, зависимость заработает.
Для того чтобы поменять ситуацию с зависимостью и выключить собственную тревогу, нужно понять, на каких «крючках» она держится – в чем конкретно сложность ребенка и что в вашем образе жизни эту ситуацию усугубляет? Сейчас действительно в нашей взрослой жизни почти всегда что-то есть, что провоцирует погружение ребенка в гаджеты. Это может быть наша нагрузка, это может быть наш стиль работы, это может быть наше удобство, когда мы перешли на электронную читалку вместо книги, это может быть наша депрессия, это может быть что угодно, но почти всегда что-то есть.
Еще есть особенности подросткового возраста. Всегда есть какой-то дискомфорт в реальном мире, это нормально для пубертата – иметь какие-то проблемы и причины для бегства из реальности, просто бегут теперь в виртуал, а не в книги. Я далека от того, чтобы запретить интернет, все закрыть, не давать детям аккаунты в соцсетях, но у меня стойкое ощущение – нельзя пускать ситуацию на самотек.
Я считаю, что до возраста 13–14 лет, условно до получения паспорта, а при медленном пубертате, может быть, чуть дольше, родители должны контролировать экранное время подростка. Потом нужно передоверять, менять условия договора, но при этом ребенок должен знать, что есть жизнь без интернета.
Сейчас поколение детей, которые с 2–3 лет с планшетом, не понимает, как устроить свою жизнь, как заполнить свое время без возможности погружения в сеть и как решать свои проблемы и утихомиривать свои страсти по-другому. То, что мы можем для них сделать, – это показать, что жизнь без интернета есть, она интересная и мы тоже умеем жить этой жизнью. Им нужно создать защищенное пространство, где есть какое-то время, когда интернета нет, и есть время, когда можно войти в сеть. Тут до определенного момента необходима наша помощь в дозировке.
Но это дозирование и какой-то контроль обязательно должны быть с прицелом, что дальше контроль будет передан ребенку. И обязательно должен быть подан в таком виде, что он не рушит отношения между вами. Потому что самое главное, что у нас есть, – это доверие, это приязнь, это открытость для диалога. Если мы контролируем жестко, что «нет и все», «нет, и пошел отсюда», «нет, ты еще маленький» – мы можем противопоставить ребенка себе, а это совершенно не нужно.
Кто входит в группу риска
Подростки пока еще «вылупляются», они все в стадии становления, в стадии «куколки», что там «вылупится», неизвестно, они все еще не настоящие люди, а какое-то человеческое «яйцо», человеческий детеныш, но есть норма и ненорма внутри этого периода «вылупления» из личностного яйца.
Напомню, мы говорим в основном про тех детей, которые в зоне нормы. Если дети в тяжелой группе риска или есть какие-то патологии, для них требуются дополнительные комментарии и ответы.
Первый критерий – это отсутствие патологий характера и неврологии. Что это такое? Патологии характера – это психопатия, социопатия, диагностированный синдром дефицита внимания либо диагностированные депрессии. Неврология – это тики и невротические знаки, возбудимость или, наоборот, астения. Если у ребенка есть патология характера или неврология, нужен особенно бережный и внимательный подход, абсолютно индивидуальный, а общие советы и клише, скорее всего, не подойдут.
Второй критерий кажется очень легким, но на самом деле он абсолютно не простой – это относительное довольство собой. Очень часто ребенок, проходя через пубертат, проходит через жесткий период недовольства собой и даже ненависти к себе. Это очень-очень тяжело. Мы не говорим, что недовольство собой – патология, нет. Недовольство собой – норма. Важна его степень.
Третий критерий – есть ли группа сверстников, в которой подросток свой. Или есть ли хотя бы один хороший друг.
Это очень серьезные критерии. Второй и третий не менее серьезные, чем отсутствие патологии и неврологии. Про факторы риска нужно внимательно думать и наблюдать.
Зависимость от гаджетов – возможно, от недовольства собой, возможно, от отсутствия компании.
Как гаджеты влияют на учебу подростка
Какие есть критерии того, что зависимость возникла?
Невозможность, неспособность вовремя прервать игру. Иногда ребенок может променять реальное общение на виртуальное, если его допустили к экрану, – это тоже фактор риска.
Гаджеты мешают подростку учиться самостоятельно. Если эта неспособность прервать игру присутствует и если ребенок старше 10 лет, а ответственность за его уроки больше чем на 40 % принадлежит родителям, это фактор риска. Если подростку 14 лет, а ответственность за его уроки более чем на 15 % принадлежит родителям, это фактор риска. Потому что он будет убегать в гаджеты от контроля вообще и от контроля за уроками тоже.
Я убеждена, что, если есть серьезная экранная зависимость, самостоятельности с уроками не будет, потому что в армрестлинге «уроки или экраны» будут побеждать экраны.
Как гаджеты связаны с популярностью в коллективе
Гаджет – это не только интересное содержание и бегство от трудностей, это еще статусная штука. Это как марка машины.
Скажи, какой у тебя гаджет, и я скажу, кто ты.
Сначала это может быть статус, а потом возникает привычка. Ребенку, второкласснику, третьекласснику и даже пятикласснику, смартфон не нужен, но у всех они есть. Если у тебя нет телефона или смартфона – ты, вообще, кто? Ты – изгой. А у подростков все завязано на популярности и на общении.
Как сделать так, чтобы гаджет или его отсутствие не приносили неадекватных бонусов и при этом не влияли на жизнь? Это сложная задача. Есть дети и есть коллективы, в которых, если у ребенка нет статусного гаджета, у него точно будет проблема с популярностью. Это грустно говорить, это сложно признавать. Мы этого вообще не хотим понимать, мы говорим: «Какая разница, какой смартфон? Надо смотреть, что за человек». Но по факту мы оказались в мире, и дети тоже, где это важно. Есть разумные школы, может быть, есть родители в школах, которые не разрешают детям доставать или приносить смартфоны и планшеты, но это редкость.
Я знаю, что главным бонусом сейчас для всех подростков является покупка телефона желаемой модели. Таких дорогих смартфонов, как в России, у школьников нет фактически нигде, может, только в Арабских Эмиратах. Но у нас это, к сожалению, так.
Отдельно можно говорить, почему мы покупаем детям такие дорогие телефоны, когда мы не можем купить себе новую машину или улучшить свою жилищную ситуацию. И все же эту статусность гаджетов нужно признать: «Да, мы тебе покупаем этот гаджет, но он у тебя для внешнего мира. Ты приходишь домой, ты его кладешь сюда. Там лежит и мой гаджет, я его возьму на полчаса, потому что мне нужно почту проверить. Мы понимаем, что тебе важно в школе понтоваться, а дома, чтобы проводить с ним все время, – это уже другая история».
Не знаю, откликается ли вам эта идея или же все не так безнадежно. Сейчас появляются люди 18–20 лет, которые сознательно меняют смартфон на кнопочную Nokia. Эта философия уже хипстерская, сознательный выбор жизни без мобильного интернета. Но это не про всех.
Не признавать фактор статусности гаджетов нам сейчас нельзя, и это тот вызов, с которым мы в детстве не сталкивались. Какие статусные вещи были в нашем детстве? Что было бы показателем этого самого статуса? Может быть, джинсы и кроссовки, может быть, японский магнитофон? Чтобы понимать, что такое статусный предмет, давайте вспомним, что в период нашего пубертата было крутым. Мы же помним, что человек, у которого были специальные джинсы, специальной фирмы кроссовки, портативный видеомагнитофон, такая-то канцелярия, был крутым. Это понятие крутости, которое мы благополучно забыли, для ребенка очень и очень важно, не признавать этого нельзя.
Очень важно не оказываться с ребенком по разные стороны баррикад, важно говорить: «Да, я понимаю, что у всех айфоны. Я понимаю, что у кого-то даже уже айфон XIII. Но чтобы его купить, нам нужно во многом себя ограничить». Главное не говорить: «Нет» и все. Рассказать, как это было у вас, обсудить и при этом объяснить, почему вы не готовы купить ему последний дорогущий айфон.
Схема выхода из «экранной болезни»
Если все-таки «экранная болезнь» есть, а вы все это упустили, не контролировали и с мобильным интернетом ребенок прожил полгода или год, схема выхода одна – это период детокса. Период детоксикации – время снятия интоксикации, резкого уменьшения количества интернета в жизни подростка, причем длительного. Без детокса ребенок не почувствует зависимости.
Период детокса прожить очень сложно, потому что за ним следует период ломки, когда ребенку очень некомфортно, он понимает, что чего-то сильно не хватает. Мне кажется, что, по-честному, если только ваша работа не завязана непосредственно на интернете, проходить через период ломки нужно вместе.
Эта история, что вы не враги, а вы вместе работаете в одном направлении – это сквозная тема пубертата.
Но после периода ломки начинается успокоение, иногда это неделя, иногда это месяц, иногда полтора, и потом интернет возвращается. Оговариваются условия: «Мы тебе вернем доступ, но он возвращается уже на наших условиях с новой договоренностью». Именно вы регулируете правила, а ребенок наконец понимает, как сильно на него влияет вся эта виртуальная реальность.
Профилактика интернет-зависимости
Очень важно, чтобы было согласие между родителями по поводу общей стратегии с интернетом и с экранами, а не бои «доброго и злого следователя», когда мама – «злой следователь» (женщины больше радикальны), а папа – за научно-технический прогресс, «мы сами в это любили поиграть». Это очень сложная игра, когда есть «добрый и злой следователи» и есть разногласия, тут зависимость будет вырастать в разы, а сделать что-то с ней будет гораздо сложнее.
Деление на «доброго и злого следователя» является не отсутствием согласия, а проявлением того, что вы не идентичные. Вы не сиамские близнецы со своим мужем, у вас по множеству поводов могут быть разные позиции, важно, чтобы вы не конкурировали друг с другом, не спорили, это абсолютно возможно при уважении, доверии и добрых отношениях между собой.
Работающая стратегия профилактики интернет-зависимости – это разговор, а не запугивание.
Обычно «добрый следователь» – тот, кто видит какие-то плюсы. Если есть деление на «доброго и злого следователя», очень важно показывать ребенку, что на самом деле между вами конфликта нет. Папа думает так, потому-то, потому-то и потому-то. Мама думает так, потому-то, потому-то и потому-то. Родители уважают мнение друг друга, оно может быть разным, но оно должно быть согласованным.
Если есть бои между «добрым и злым следователем», ребенок юркнет между родителями, его экранная зависимость будет процветать. Ничего другого тут не скажешь, это не объедешь. Отсутствие согласованности в семье и идентичности мнений – это фактор риска, на поле этого родительского разногласия зависимость вырастет в разы.
Еще огромным фактором стратегии профилактики является способность к самоорганизации в целом, не только с интернетом, когда подросток самостоятельно может регулировать время на удовольствия.
Конечно, часть работающей стратегии профилактики интернет-зависимости – это насыщенная реальная жизнь, где есть общение между людьми, есть интересные дела, не связанные с просмотром экранов. К сожалению, часто это все редуцируется.
Должны быть понятная и последовательная позиция в жизни семьи по отношению к количеству виртуальности и насыщенная реальная жизнь.
Что еще может вызывать зависимость
Что еще может вызывать зависимость? И где еще подростки экспериментируют с самостоятельностью? Мне кажется, что сейчас основные пробы самостоятельности – в интернете. Но никто не отменял других проб. Подростковые эксперименты с табаком и алкоголем присутствуют, они никуда не делись, они помолодели вместе с подростковым возрастом. У всех по-разному, но в целом это возраст с 12 до 14 лет, сейчас уже с 9 до 12 лет. Иногда бывают эксперименты не с алкоголем, а с табаком у третьеклассников, которые совершенно не могут получить никакого удовольствия от курения, но они уже хотят быть взрослыми, крутыми.
Все это социальные эксперименты. Быть круче, не отстать от окружающих – это главные мотивы. Наверное, вы помните, у кого был собственный опыт курения, что, как правило, сначала курить никому не нравится, это не вызывает никакого удовольствия. Дети себя заставляют, закашливаются, выплевывают, эти эксперименты со временем кажутся смешными. Часто подросток просто хочет добавить социальных бонусов, потому что не может их набрать по-другому.
Надо понимать, что основное – это социальный мотив «стать круче», а не отстать от сверстников – это второй мотив, потому что все уже курят, все уже пробовали, а он нет, и он не хочет отставать, потому что его, возможно, провоцируют курить. Не поддаться влиянию коллектива, сказать: «Нет, я это не буду» могут далеко не все. Лучше всего могут те дети, которые способны говорить «нет» не только родителям, но и удовольствиям.
Для меня способность сказать «нет» тому, что предлагается, – это развитая часть истории самостоятельности.
Плохая компания
Конечно же, все родители очень боятся, что ребенок свяжется с плохой компанией и не сможет из нее выбраться, будет еще меньше бывать дома и возможностей для нормального общения не останется. А у ребенка в этом возрасте превалирует доминанта на обретение своей собственной позиции и своего места в мире, при этом у него очень маленький опыт и ощущение обладания «волшебной палочкой».
За тревогой родителя о том, что ребенок попадет в плохую компанию, пойдет не той дорожкой, обычно стоит страх, и это настоящий страх, иногда очень сильный. И возможно, при каждом столкновении с друзьями ребенка родитель вспоминает свою историю или какого-то своего родственника, который попал в плохую историю, и все закончилось нехорошо.
Тревога от ощущения, что подросток абсолютно не слушается, он совершенно не вменяемый, недоговороспособный, действует так, что родители начинают давить, а такой способ в подростковом возрасте не работает. Чем больше родитель давит, тем больше подросток сопротивляется, тем хуже он слышит.
Часто взрослые забывают, насколько трудно, скучно, иногда даже экстремально быть подростком. То, насколько влияет на подростка плохая компания и вообще компания, люди обычно забывают.
Вспомните, пожалуйста, свое действие, на которое вы пошли как бы не совсем по своей воле, были спровоцированы друзьями или теми, кого считали друзьями. Какой-то эксперимент, какое-то дурацкое действие, связанное с внешностью, с табаком, с алкоголем, с какими-то необычными поступками? Что-то несерьезное, какая-то идиотская вещь типа подброшенного кошелька на веревочке? Помните эти эксперименты прыгания с гаражей, подбрасывание дымящихся пластмассок в лифт, монетки на рельсах, может быть, даже кража, оскорбление или какие-то слова, когда что-то в вас понимало, что это не так, но будучи спровоцированными какими-то действиями и словами тех, кто был рядом, вы это делали?
Сейчас ничего не изменилось, кроме степени самостоятельности подростка. Теперь эти эксперименты скорее переместятся в виртуальность. Но в какой-то момент эксперименты с алкоголем и табаком тоже настанут, просто чуть позже. Эту свободу, когда родители на работе и можно кидать мешочки с водой, «бомбочки» и всякие другие вещи с балкона, когда можно на прогулке выслеживать «преступника», залезать в подвалы, этот этап развития наши дети, с которыми гуляют за ручку до конца средней школы, чаще всего минуют, но всех экспериментов с самостоятельностью избежать нельзя.
Психологи видят, что некоторый тип общения и некоторый вид времяпрепровождения в начальной и средней школах, в принципе, отмирает, что дети так уже себя не ведут, они так не живут, не гуляют компаниями, не играют в игры, не устраивают этих провокативных инициатив, потому что изменился образ жизни, потому что другая степень самостоятельности перемещений, потому что другая степень надзора, потому что при ребенке почти всегда есть взрослый. У них нет этой ступени развития, но она есть в интернете.
Не потребитель, а деятель
Для того чтобы ребенок не вырос потребителем, для того чтобы вам не приходилось криком вытаскивать его из планшета и ором отрывать его от каких-то экспериментов с самостоятельностью, у вашего подростка должны быть какие-то увлечения и какая-то зона успешности, должно быть что-то, что ему нравится. Это не пустые казенные слова, которые непонятно про что, это абсолютно конкретные вещи.
Подросток не станет сильно зависимым от экранов и не попадет в жесткую алкогольную или табачную зависимость, если у него есть нормальные хорошие увлечения, зона успешности и нормальный эмоциональный фон в общении с родителями.
Инфодетокс для всей семьи
Если уж пытаться что-то менять в жизни подростка, то «тараканов», то есть степень зависимости, нужно «травить» во всех комнатах. Нужно делать так, чтобы детокс был сразу для всей семьи, чтобы для всех было время, принципиально свободное от гаджетов, о котором заранее договорились. И договоренность должны соблюдать все члены семьи, скажем: «Мы в восемь выключаем роутер на час». Или: «Мы выключаем его совсем, потому что мы ценим семейное время, мы хотим быть вместе, а не каждый в своем экранчике».
И нужно понимать: для того чтобы это получилось хорошо, для того чтобы эта система заработала, для того чтобы появились вероятность не страдать из-за того, что нельзя залезть в интернет, и возможность получать удовольствие от общения, должно пройти время. Предыдущая модель, где интернет занимал очень большое место, должна быть демонтирована. Хотя часто именно это главная «морковка» у родителей – поощрение ребенка экранным временем или покупкой собственного гаджета.