Этап химической сепарации (гормональный всплеск)
Гормоны в подростковом возрасте начинают бушевать. Генетика как бы подталкивает подростка во внешний мир, куда ему вскоре надо будет уйти из родительской семьи. В психологической литературе этот этап называют «второе перерезание пуповины (эмоциональной)». Ребенок отделяется от родителей и уходит в свой мир – мир сверстников.
Гормональные взрывы происходят в несколько этапов.
Когда родители перестают быть авторитетами, для них это может быть тяжелым испытанием. Раньше ребенок их слушал, признавал за ними право решать, советовать, а теперь он видит в матери и отце предков, родаков, динозавров. Они из другого поколения, думают по-другому, выглядят по-другому.
Этот период страшен и для самого подростка, когда старые авторитеты уже не котируются, а новых еще нет. Раньше авторитетность родителей служила опорой, а теперь происходит внутреннее обесценивание на уровне ощущений. Он, с одной стороны, дерзит родителям, но, с другой, ему очень страшно и плохо. Он не может показать родителям свой страх, потому что они уже не в авторитете, а значит, не помогут. Подросток может сорваться, нагрубить, хлопнуть дверью, а потом рефлексировать и не понимать, на что он так бурно среагировал. Ответ прост: его «накрыло» гормонами.
Когда родитель – психологически взрослый, то он готов принимать подростковые проявления. Такой человек осознает, что подросток негативизмом и агрессией не переходит на личности, чтобы унизить родителя, сделать ему плохо, но он сам находится под действием гормонов, и таким образом психика тренирует сепарацию, позволяя оторваться от власти родителя не только физической, но и психологической и эмоциональной. Это важно, чтобы вылететь из гнезда во взрослую жизнь.
Отказ от родительского авторитета, критичность к родителям могут серьезно подорвать отношения. Подростковый негативизм чаще проявляется в конфликтных, стрессовых и эмоционально напряженных для подростка ситуации. Лишь у 20 % подростков полностью отсутствуют проявления негативизма.
Если такая программа реализуется и подростка по окончании школы насильно отделяют или он уходит САМ с гордо поднятой головой, происходит новый гормональный взрыв, который дает ощущение «мне море по колено». Этот период недолог, но его в норме достаточно, чтобы обустроиться на новом месте, прибиться к стае сверстников.
Если у подростка сформированы все психологические новообразования и благодаря родителям наработаны навыки самостоятельного выживания, то, когда утихнут гормоны, он увидит, что вполне себе может справляться со взрослой жизнью. Он понимает, что может, видит, куда хочет расти, и возвращаться в родительский дом не станет.
А если родители все детство подстилали ребенку соломку, холили и лелеяли, не передали ему навыки взаимодействия с миром, скорее всего, при первых сложностях выбежавший из пещеры вернется к родителям. За недолгий период самостоятельности человек понимает, что учеба не задалась, работа не подходит, ни одна, ни вторая, ни третья, жилья нет, взятый на сладкую жизнь кредит сам себя не возвращает, и возвращается к родителям, чтобы те защитили, обогрели, накормили, решили все сложности.
Вернувшийся ребенок сильно подставляется, ведь он ушел, хлопнув дверью, а теперь у родителей есть возможность им манипулировать: «Я же говорила тебе, неумеха, что ничего не получится. Смотри теперь, будешь внимательнее к моим словам». Правда, упускается тот факт, что у повзрослевшего ребенка не получается, потому что родитель не передал навыки и ответственность, потому что поставил НЕ-программы: «НЕ- расти», «НЕ-достигай».
Помочь такому человеку может работа с психологом глубинного подхода. Тогда он сможет самостоятельно вырастить внутреннего взрослого, додать психике безопасность, безусловную любовь и принятие и начать по-настоящему взрослую и самостоятельную жизнь.
Если же не будут сформированы психологические новообразования, где психика на качественном, глубинном уровне напитывается важным для себя ресурсом, то человеку будет крайне сложно выбраться из родительского гнезда еще раз. Гормональные крылья не отрастут снова, и человек станет биороботом, который смотрит сериалы, зависает все свободное время в соцсетях, ходит на нелюбимую работу. Ему плохо, он несчастен, но даже не осознает, что все можно изменить, что нельзя ставить крест на себе! Он убежден, что остальные живут так же. Действительно, многие так и живут, но не все!
Социальный кризис подростков
Схож с кризисом семи лет. Мощная внутренняя потребность в принадлежности к стае, в нахождении рядом со сверстниками обусловлена генетикой. В древних сообществах после инициации подросток уже не принадлежал семье, но становился самостоятельным членом общества в группе ровесников, чтобы научиться выживать и уже после уйти в полностью самостоятельную жизнь.
Для подросткового возраста характерно стремление к признанию собственных заслуг в референтной группе. Он сравнивает свои достижения с успехами сверстников и пытается проявиться сам. Первым идут в ход внешние признаки, и младшие школьники и подростки чтут дресс-код своей группы. Для малышей важны рюкзаки, пеналы, тетрадки; для подростков – марка телефона, бренд одежды.
И если ты не как все, то труднее доказать, что ты «свой», что тебе можно быть в стае. Слова родителей, что «встречают по одежде, а провожают по уму» или «этот свитер тебе идет», «это платье тебя стройнит» не могут исправить ситуацию. Ребенок переживает. Авторитет родители уже не имеют, а опираться на себя он еще не может, поэтому мнение сверстников – как ориентир, как костыль, который помогает идти в ногу с такими же как он.
Подросток испытывает внутренний конфликт: желание проститься с детством и нежелание принимать ответственность борются друг с другом.
Возникающие взрослые экзистенциальные и мировоззренческие вопросы, например, «кто я», «зачем я», «что я делаю в этом мире» создают ощущение глобальной неразрешимости. Подросток верит в уникальность собственных проблем и переживаний, что порождает чувство одиночества и подавленности. «Мне одному так плохо и тяжело. Так не было плохо никогда и никому». Хорошо, если родители замечают состояния ребенка, предполагают или узнают причины и предлагают почитать книги, в которых он увидит, что не одинок в исканиях, сомнениях, переживаниях. Вокруг есть описание такой же боли и отчаяния, и есть рецепты, выходы, ответы, которые помогают искать свои собственные. Тогда подросток не остается в вакууме, в одиночестве, один на один с вопросами без ответа (потому что он их никому не задает).
В советских фильмах «В моей смерти прошу винить Клаву К» и «Вам и не снилось» хорошо раскрыты переживания уже не детей, но еще не взрослых. Борясь с чувством одиночества и осознавая сложность проблем, подросток начинает искать себе подобных. Так образуются молодежные тусовки и формируется подростковая субкультура в противовес миру взрослых.
Подросток при разорванном контакте с родителями может попасть в неблагоприятное, опасное окружение. Для своих целей взрослые манипуляторы или маргинальные сверстники приманивают подростка: «Как я тебя понимаю, у тебя ужасные родители. Мы тебя поддержим, будем принимать таким, какой ты есть», на что он легко ведется. Ему не к кому обратиться: родители не поймут, а в новом братстве есть иллюзия принятия и безопасности, когда «один за всех и все за одного».
Однако чтобы оставаться в группе, сообществе, братстве подросток должен соблюдать правила, например, не отказываться от алкоголя, сигарет или не троллить, не буллить того, на кого указал лидер. В социально приемлемом формате группы ты все равно должен соответствовать: иметь разряд по шахматам или пояс по карате, последнюю модель iPhone или кроссовки Adidas и прочее.
Подросток не может отказаться от нового окружения: группа – это то, без чего он сейчас психологически не может обойтись. Если родители не понимающие, не осознанные, у подростка только два выхода – одиночество или компания, где он будет на любых условиях соблюдать правила, посильные они или нет, разумные или нет, социально приемлемые или нет.
Подросток не придет к родителям в кризисной ситуации, если ему не было дано безусловной безопасности, которую явно или фоном транслируют родители, что бы ни случилось:
• «Мы всегда на твоей стороне»;
• «Мы примем тебя любого без упреков, скандалов и обвинений»;
• «Мы сначала выведем тебя в безопасную ситуацию, а потом будем разбираться, кто прав, кто не прав».
Если родители привыкли ругать подростка за оценки, ошибки, невыполненные обязанности, они тем самым рвут с ним контакт, который в норме ребенок использует, чтобы обратиться за помощью и поддержкой. Без них подросток замыкается, пытается сам решить проблемы, что может еще больше усугубить ситуацию.
Подросток без принятия и любви в семье походит на слепого котенка, который, вместо того чтобы играть и радоваться жизни, тыкается по углам и набивает шишки. Если в образцово-показательной семье живет проблемный подросток, это ответственность родителей и только родителей. Нельзя винить только ребенка, ведь он – продукт своей семьи. Уберечь от попадания в маргинальные субкультуры можно через формированиевнутренних ценностей, закрытие базовых потребностей.
Если время упущено и воспитательный процесс настолько провален, что для восстановления контакта с подростком требуются годы, а спасать от плохой компании надо уже сейчас, решением может быть только одно – смена места жительства. Надо вырывать ребенка с корнями из такого окружения и строить новую жизнь на новом месте, потому что на кону жизнь и будущее подростка.
Самая большая ошибка родителей – пытаться исправить ребенка, а не себя, когда подростка отправляют в исправительное учреждение с жестким режимом. На этом контакт будет потерян