Я не принимал в этом яростном разгуле никакого участия. Торопливо создав портал в подвал, первым делом проверил карцер и клетки и, обнаружив в них только двоих изможденных мальчишек лет десяти, отвел оборотней в свой дворец.
Чтобы тут же вернуться назад.
Не снимая невидимости, я помчался из подвала вверх по лестницам, проверяя все встречающиеся на пути помещения и щедро разбрасывая направо и налево подчинение. А следом — приказ бежать к воротам. И все обитатели поместья побежали, обгоняя меня и ныряя в хорошо известные только им запутанные проходы и галереи.
С громким грохотом что-то обрушилось наверху, и этот удар потряс все здание, но меня не остановил. Наоборот, заставил прибавить скорости. Я знал то, чего не сказал никому, чтоб не выдать своих намерений. От моего особого заклинания рассыплется песчаник, из которого сложены стены, превратится в труху дерево полов и перекрытий. Но это заклятие не сможет причинить никакого вреда обычной бумаге. И разумеется, останется невредимым весь металл, его вообще очень трудно уничтожать без магии огня или воды.
Но мне необходимы были именно бумаги, еще в прошлый раз я успел рассмотреть в караулке несколько инструкций и записок с указаниями. Если удастся найти хоть одну, написанную рукой Маргента, тайная полиция вместе с магистрами Гуранда сумеют доказать его причастность к зверскому обращению с оборотнями.
На втором этаже продвигаться стало труднее, в дубовом паркете изредка виднелись медленно расширяющиеся дыры, а в одном месте провалился уже целый кусок пола, и мне пришлось перебираться с помощью воздушной лианы.
Чем дальше я шел, тем больше встречалось таких мест, а возле ведущей на верхний этаж лестницы, ставшей дырявой, как рубаха бродяги, пришлось кастовать воздушную площадку и закрывать ею исчезнувшие ступени. К этому времени я точно знал, в каком направлении двигаться, поисковички обнаружили в одной из комнат несколько сундучков со свитками и письмами.
И мне оставалось лишь пересечь несколько небольших залов третьего этажа, как впереди рухнуло сразу три стены, утащив вниз все, что было в комнатах. А следом сверху посыпались чудом державшиеся на остатках стен кучки черепицы, железных решеток, отливов и флюгеров.
Как я устоял на проседающем куске пола, было непонятно, но, спешно создав воздушную площадку пошире, осознал, что, если я сейчас не найду способа достать сундуки, потом придется тратить на разборку песка и трухи целый день. И хорошо, если один.
Никого из слуг и магов поблизости давно не было, все сбежали еще в тот момент, когда рухнула крыша, и я решительно сбросил невидимость и выпустил свою шкуру.
Кастовать воздушные заклинания сразу стало легче, да и намного удобнее когтями держаться за тающие куски стен. Не тронутого развеиванием дерева вокруг оставалось еще немало, и вскоре ажурный мостик, сплетенный наполовину из воздушных лиан, наполовину из прутиков, повис над пропастью руин, начинаясь от моих ног и кончаясь возле истончающихся колонн, на которых еще держалась нужная мне комната. Снизу мостик освещали сияющие сквозь дыры в полу второго этажа светильники аренного зала, сверху сияли еще бледные звезды.
Проклятая пентаграмма, мне почему-то казалось, что уже глубокая ночь. Я шагнул на свой мостик, убедился, что он много надежнее, чем рушащиеся перекрытия, и почти побежал вперед, подводя свое сооружение прямо под тающий пол комнаты, где еще боролись с развеиванием остатки зачарованных сундуков. А потом раскинул снизу ловчую магическую сеть, созданную с таким расчетом, чтоб труха просыпалась, а бумага оставалась. Провел ее в расширяющуюся дыру, зацепил разваливающиеся сундуки и потащил к себе, не переставая продвигаться вперед. Сеть двигалась очень тяжело, и я долго не мог понять почему, но отпускать ее вовсе не собирался. И только когда окончательно осыпался проеденный развеиванием кусок пола, понял, почему эта комната простояла дольше других. Сундуки были приклепаны к некогда вмурованной в стену металлической решетке. Видимо, так Ратилос позаботился об их сохранности.
— Иридос! — громкий голос Лангориса раздался над руинами, заглушая шорох осыпающегося песка и громыхание падающих вниз стекол, оружия и утвари.
— Тут я. — Не отозваться, когда зовет учитель, мне не позволила выработанная годами привычка.
— Что делаешь? — Он возник неподалеку, сидя верхом на длинном, светло-зеленом ростке, толщиной с бревно, явно выращенном секунду назад.
— Тащу сундуки, — лишь мельком скосив на учителя глаза, отозвался я, наконец-то полностью опутав несколькими слоями сети остатки рассыпавшихся сундуков вместе с вываливающимся содержимым.
— Куда? — так подозрительно поинтересовался магистр, что я невольно задумался.
До этого я твердо намеревался тащить свою добычу во дворец, но теперь сообразил, что заклинание развеивания лучше не приносить в магически созданные здания. Оно не имеет четких границ и вполне может обрадовать меня дырами в полу.
Вокруг нас рухнуло еще несколько стен, и побег, на котором сидел учитель, резко дернулся от толчка.
— Тащи на плато, — закричал Лангорис и исчез в тумане портала.
Я почувствовал, что мой мостик тоже задрожал и начал заваливаться набок, дернул к себе сети и, почти падая, нажал камни браслета.
ГЛАВА 25
Оказывается, она все-таки еще слишком крепко держалась за внушительные плиты стен, эта их проклятая решетка. Хорошо еще, что сами камни уже были со всех сторон обточены развеиванием и выдрались вместе с металлом. И вся эта куча рухнула на меня, потому что в момент переноса я оказался ниже.
Но сообразил я это позже, сначала просто лежал, оглушенный, на прибрежном песке и тихо радовался, что вовремя догадался выпустить драконью шкуру. Несмотря на тяжесть заваливших меня камней и металла, привычно запущенный в тело целительский поисковичок не находил ни одного перелома или серьезного ушиба. Ну а несерьезные я надеялся залечить за те несколько минут, что понадобятся мне для упаковки бумаг в надежный мешок или корзину.
Однако вскоре оказалось, что спокойно разобраться в происходящем и быстренько подлечиться мне было не суждено. Не прошло и минуты, как вокруг как-то разом засияло с десяток светильников и что-то встревоженно закричали голоса магов. Пришедшие набросились на меня всей толпой, принялись магией и просто руками растаскивать в стороны обломки камней и металл, кто-то сметал с меня песок, кто-то начал дергать мою сеть. Наивные, как-то отстраненно подумал я, не для того я ее усиливал и привязывал к руке, чтоб можно было отнять.
— Иридос! — прямо в мое ухо гаркнул голос учителя. — Ты меня слышишь?!
— Да, — немедленно ответил я, но вместо ожидаемого рычания раздался лишь невнятный хрип.
Кривая пентаграмма, слабо забеспокоился я, а это еще что такое? И почему меня не слушаются руки, вроде еще недавно все было в порядке?
— Тебе нужно поспать, — как-то слишком уж ласково сообщил учитель, вызвав этими словами во мне бурный внутренний протест, и знакомо замахал руками.
Моя шкура бдительно напряглась, когти сами впились в непонятно откуда взявшуюся подо мной постель, полосуя на ленточки полотно, а на груди начал греться артефакт.
— Прочь! — Вот теперь рык получился повнушительнее, и еще я добавил к нему воздушную волну, разметая от себя песок, мусор и магов.
Решетку они, как выяснилось, уже успели куда-то деть.
— Кривая пентаграмма! — заорал кто-то. — Ты же говорил, Лангорис, что он контролирует себя в облике зверя!
— Я и контролирую, — сердито рыкнул я, радуясь, что говорить с каждой минутой становится все легче, — но не нужно пытаться меня усыпить! Лангорис, как тебе пришла в голову такая дурная идея?
Изъясняться я старался как можно насмешливее и язвительнее, точно зная, что ничто так не убеждает целителей в чьем-либо благоразумии, как ехидство.
— Это была вовсе не плохая идея, — ничуть не обидевшись, отозвался учитель, сам когда-то подбросивший мне эту мысль про ехидство, — в тот миг, когда ты ушел, случился мощный выплеск магии. Судя по всему, на решетке, к которой были прикованы сундуки, висела очень гадкая ловушка. Ошеломление вместе с оцепенением.
— А! Так вот почему руки плохо слушаются! — глубокомысленно отозвался я и сообразил, что нужно поторопиться с объяснениями, пока он не повторил попытку меня усыпить, чтоб очистить от остатков ловушки. — Не переживай, когда я в этой шкуре, на меня оцепенение слабо действует. А все кости целы, я поисковиком проверил. Но вот когда кастуют сон, сразу греется символ дома, потому я вас и отбросил, пока не сработало боевое заклинание. Сейчас я отвяжу сеть, забери содержимое сундуков… там должны быть важные записи.
— Конечно, важные, раз так защищены, — пробормотал невесть откуда появившийся Дэгерс, — доски в труху, а письма сохранились.
— Немного не так… — Пришлось признаваться в утаенных подробностях запасного плана. — Это я создал новое заклинание развеивания, надеялся, что будет возможность поискать переписку Ратилоса.
— А вот о том, на что ты надеялся, мы поговорим позже, — свирепо пригрозил Лангорис, заботливо приподнимая мою подушку так, чтоб я мог устроиться полусидя, — у тебя же был другой план!
— У меня было четыре плана, — виновато поправил я магистра, — и этот — самый нежелательный, хотя готовился я к нему наравне с прочими.
— Так почему ты не попробовал ни один из остальных трех? — ехидно осведомился кто-то из снова окруживших меня коллег.
— Потому что обнаружил на всех оборотнях ошейники проклятия. — В моем голосе против воли прорезался яростный рык, и мне понадобилось несколько секунд, чтоб снова взять себя в руки. — Редкая гадость. Я раньше встречался с такой. Таилос почти год в нем ходил. Но он жил далеко от людей и мог подолгу оставаться человеком. А мальчишки не имели такой возможности. Вы ведь не поняли, что они были в коконах?! Когти и клыки, больше ни на что магии им не оставили, специально ослабляли. Кровь лилась бы рекой после первых же ударов, и вряд ли бы нам позволили спасти тех, кто вышел на бой прежде всех.