Его дыхание становится ровнее, и я чувствую, как расслабляются его мышцы. Он притягивает меня ближе, словно боясь потерять даже в сне. И я засыпаю с улыбкой, уже не веря — зная, что так и будет. Потому что он рядом. Потому что мы вместе. И это — только начало нашей долгой, настоящей истории, где каждый день будет наполнен любовью, заботой и нежностью.
В полудрёме я чувствую, как его губы касаются моего виска, и слышу шёпот:
— Я люблю тебя, Соня. Каждую минуту, каждый день.
И я отвечаю ему тем же, погружаясь в сон с ощущением абсолютного счастья.
Эпилог
Артур
Три года. Тысяча девяносто пять дней. И каждый из них — яркое доказательство того, что любовь, зародившаяся под жарким итальянским солнцем, оказалась сильнее всего: и московской слякоти, и расстояний, и страхов, и сомнений. Но легко не было ни дня.
Моя жизнь превратилась в карту, испещрённую линиями бесконечных перелётов. Токио, Нью-Йорк, Шанхай, Дубай… Империя требует постоянного присутствия, и я разрываюсь между делами и любовью. А моё сердце остаётся здесь, в Москве, прикованное к ней — к Соне, моей студентке, которая упорно грызёт гранит науки, пробуя себя в писательстве, мечтая о сценах и диалогах.
Как я ненавижу эти разлуки! Как ненавижу видеозвонки, где вижу тень тоски в её глазах, даже когда она улыбается и говорит: «Всё хорошо, Артур, не переживай! Сессия на носу!» Её голос звучит бодро, но я-то знаю, что за этой бодростью скрывается одиночество.
Я выкраиваю время как вор. Срываюсь на выходные, сажусь в самолёт после изматывающих переговоров — лишь бы провести с ней хотя бы ночь и утро. Лишь бы проснуться рядом, увидеть её сонное лицо на соседней подушке, разделить чашку кофе за скорым завтраком. Иногда я покупаю ей билет на ближайший рейс со словами: «Соня, рейс SU2450 в Париж. Встречаю у выхода в 19:30. Только ночь. Только мы».
И мы мчимся в объятия друг друга. Париж, Рим, Вена, даже Марракеш однажды. Одна ночь в отеле, полная безумной страсти и нежности, как будто мы на краю бездны, накануне конца света. Один совместный завтрак, где мы торопливо делимся всем, что не успели сказать за недели разлуки. А потом — снова в аэропорт. Она провожает меня, сжимая мою руку чуть крепче обычного, и в её глазах я читаю тот же немой вопрос: «А вернёшься? А не найдёшь ли там, в своём блестящем мире, кого-то… более подходящего? Кто не спит над конспектами, а вращается на твоей орбите?»
Я и сам боюсь. Боюсь её университетской жизни, вечеринок, где могут быть молодые, пылкие, свободные от груза дел и лет парни. Парни, которые могут дать ей то, чего не могу я — постоянное присутствие, лёгкость общения, беззаботность. Я вижу, как на неё смотрят другие, и каждый раз ревность — острая, глупая, иррациональная — жалит в самое сердце.
Мы говорим об этом открыто. Со слезами, иногда с криками, но всегда — честно. И каждый раз, пройдя через эту боль недоверия, становимся только крепче. Её доверие — как драгоценный камень, который я берегу больше всего на свете. Её любовь — как якорь, который держит меня в бушующем океане бизнеса.
— Артур, — говорит она, прижимаясь ко мне, — ты мой. Полностью. И я твоя. Все эти расстояния… они только делают нашу любовь сильнее.
И я верю ей. Верю, потому что чувствую, как бьётся её сердце рядом с моим. Потому что знаю: наша любовь — не просто чувство, а сила, способная преодолеть любые преграды.
Она отчаянно цепляется за свою независимость. Продолжает подрабатывать в той же уютной кофейне, где каждый знает её в лицо. Отказывается от дорогих подарков, которые кажутся ей «слишком».
«Я не хочу, чтобы меня содержали, Артур!» — твердит она с упрямой решимостью, и я вижу в этом не только гордость, но и желание доказать самой себе, что она способна на всё.
Но постепенно, очень осторожно, она позволяет мне заботиться о ней. Позволяет снять с её плеч груз необходимости постоянно думать о заработке. И происходит чудо — она расцветает. Бросает работу в кафе, с головой погружается в изучение сценарного мастерства.
Видеть, как она горит своей идеей, как строчит первые сюжеты на рассвете, как критикует саму себя и снова пишет — это настоящее счастье. Я читаю её наброски украдкой, когда она спит, и вижу в них настоящий талант. Знаю всем сердцем: однажды по её истории снимут фильм. Я готов вложить в это все свои деньги, все связи, но она хочет добиться всего сама. И я верю в неё, как верю в каждый её новый вдох.
Моя задача — лишь поддерживать огонь в её творческом очаге, согревать её руки в холодные вечера, быть тем плечом, на которое она может опереться.
И вот она — выпускная весна. Три года позади. Диплом журналиста у неё в руках, а в портфеле — первый серьёзный сценарий. Мы снова на вилле «Маре Блю». То самое солнце, что когда-то свело нас вместе. Тот самый пьянящий запах моря и роз.
Инна здесь, с новым парнем — менее надменным, чем предыдущие. Марика и Костя поженились и привезли с собой годовалого сынишку, который неумело топает по террасе. Дима играет на гитаре у бассейна, и его музыка сливается с шумом прибоя. Идиллия.
Но у меня в кармане — маленькая бархатная коробочка, которая сейчас ценнее всего мира. Вечер. Мы одни на том самом утёсе, откуда я когда-то махал ей, когда она купалась в бухте. Солнце садится, окрашивая небо и море в огненные, золотые, лиловые тона. Она стоит, заворожённая красотой заката, а ветер играет её уже чуть более длинными, чем были тогда, светлыми волосами.
Я беру её за руку.
— Соня, — мой голос чуть дрожит, хотя я тысячу раз репетировал эти слова. — Помнишь, три года назад я сказал, что Италия — это только начало? Начало нашей истории? — Она оборачивается, улыбается, и её глаза светятся теплом и доверием. — Так вот… я хочу написать в ней новую главу. Самую главную. — Делаю глубокий вдох. — Будешь… будешь моей женой? До конца страниц? До конца жизни?
Опускаюсь на одно колено. Открываю коробочку. Кольцо — не огромный бриллиант, а изящный платиновый ободок с сапфиром цвета нашего моря и крошечными бриллиантами вокруг, как звёзды в итальянскую ночь.
Её руки взмывают ко рту. Слёзы мгновенно застилают её глаза, но это слёзы счастья. Она кивает, не в силах вымолвить ни слова, потом падает передо мной на колени, обнимает, смеётся сквозь слёзы:
— Да! Да, Артур! Тысячу раз да! До конца страниц! До конца жизни!
И в этот момент весь мир замирает. Остаёмся только мы, только наши объятия, только обещание вечной любви. Только начало новой главы нашей истории, самой важной и прекрасной.
Месяц пролетает как один миг. И вот мы здесь, снова на вилле «Маре Блю», где всё началось. Но сегодня этот день особенный — день, когда мы станем мужем и женой.
Свадьба не похожа на то, чего все могли ожидать от меня. Никаких помпезных балов на сотни гостей. Только то, о чём мечтала она — тёплый, душевный праздник для самых близких людей.
Вилла утопает в цветах. Белые розы и синие гортензии создают волшебную атмосферу. Музыка льётся нежно и мелодично — джаз переплетается с итальянской лирикой, наполняя воздух романтикой. Столы ломятся от изысканных местных деликатесов, а бокалы наполняются лучшим вином. Но всё это меркнет перед главным украшением вечера — моей Соней.
Она появляется словно видение. Арка из жасмина, под которой устроен алтарь, словно создана для неё. Её платье — произведение искусства. Не пышное, а струящееся, как морская пена, с тончайшими кружевными рукавами и изящным вырезом-лодочкой. Фата из невесомого тюля удерживается простым венком из белых роз.
Она ступает по лепесткам, рассыпанным Инной, и светится изнутри таким счастьем, что затмевает и солнце, и море. Она похожа на эльфийскую принцессу — нежную, хрупкую, невероятно прекрасную. Мою принцессу. Мою будущую жену.
Когда я беру её руку, чтобы надеть обручальное кольцо рядом с тем самым сапфировым, её пальцы дрожат. Мои тоже. В этот момент весь мир сужается до её сияющих глаз и тихого «да» в ответ на клятвы. Её голос дрожит, но в нём столько любви и искренности, что у меня перехватывает дыхание.
После церемонии мы празднуем. Смех, танцы, тосты — всё сливается в одно счастливое мгновение. Но я не могу оторвать от неё глаз. Она — моё всё.
Той же ночью мы улетаем. Не в тропики, как могли бы ожидать от свадебного путешествия большинство людей. А в Исландию — страну льдов и огня, где она давно мечтала побывать.
Мы исследуем Рейкьявик, погружаемся в тёплую воду Голубой Лагуны, замираем перед величественными водопадами, чья мощь потрясает воображение. Каждый момент наполнен любовью и восторгом.
И вот мы на побережье. Холодный ветер играет с её волосами, низкие серые тучи создают особую атмосферу. Мы на арендованном катере, который выходит в открытое море. Наша цель — увидеть китов. Её детская мечта — ещё одна её мечта, которую я пообещал себе исполнить.
Я смотрю на неё, и сердце наполняется гордостью и нежностью. Она — моя жена. Моя любовь. Моё всё. И я готов исполнять все её мечты, потому что видеть её счастливой — самое большое счастье для меня.
Мы стоим на носу катера, тесно прижавшись друг к другу, кутаемся в толстые куртки, которые едва спасают от пронизывающего ветра. В руках — кружки с горячим шоколадом, от которых поднимается ароматный пар, смешиваясь с морским бризом. Вода вокруг свинцово-серая, волны мерно покачивают нашу лодку, создавая гипнотический ритм.
И вдруг — мощный выдох! Столб пара взмывает в небо, разрывая серость дня. Моё сердце замирает. Потом из воды показывается тёмная, глянцевая спина — огромная, величественная. Горбатый кит! Он плывёт параллельно нам, словно демонстрируя своё величие, а затем делает грациозный разворот, показывая свой хвостовой плавник — гигантский, узорчатый, словно произведение искусства природы.
Это невероятно. Завораживающе. Нереально красиво.
Я перевожу взгляд на Соню. Она замерла, не в силах пошевелиться. Её глаза огромные, полные слёз восторга, а рука сжимает мою с такой силой, будто боится потерять.