Но Соня… Она словно из другого мира. Молча слушает, изредка улыбается, но её взгляд иногда блуждает, останавливаясь на море, на звёздах. Словно она совсем не здесь. Вернее, здесь, но не с ними. Интересно, о чём она думает?
Я ловлю себя на том, что ищу её взгляд. Когда она поднимает бокал, когда смеётся над глупой шуткой Димы — тихо, сдержанно. Её смех похож на звон хрусталя, чистый и мелодичный. Контраст между ней и этой тусовкой разителен. Она как диковинный цветок, случайно выросший посреди ухоженного, но бездушного газона. В ней нет притворства, нет желания произвести впечатление. Она просто существует в этом мире, не пытаясь казаться лучше или хуже, чем есть.
Инна подбегает, садится на подлокотник моего кресла. Её глаза сияют азартом:
— Пап, мы завтра в Позитано! Хотим клуб посмотреть вечером! Ты с нами?
Я качаю головой, улыбаясь:
— Нет, крошка. Я за клубами не гонюсь. Давно перерос. — Да и сил нет. Усталость и эмоциональная пустота берут своё. — Вы развлекайтесь сами. А я лучше тут отдохну, расслаблюсь…
— А Соня тоже не фанат, — вздыхает Инна. — Говорит, шумно ей. Сидела бы лучше тут, книжки читала. — Она бросает взгляд на подругу. — Ну и ладно. Раз ты будешь дома, то и она пускай остаётся. Ты хоть присмотри за ней, а? Чтобы не скучала совсем.
— Присмотрю, — говорю я автоматически, и тут же понимаю, что это не обычная формальность. Мысль провести день без этой шумной ватаги, но, возможно, в компании этой тихой, наблюдательной девушки… Она не вызывает отторжения. Напротив.
Я смотрю на Соню. Она снова глядит на море. Лунный свет серебрит её светлые волосы, превращая их в сияющую дымку. В её глазах отражаются звёзды, создавая причудливый узор. И что-то внутри, давно дремавшее, шевелится. Любопытство? Интерес? Просто усталость от привычного? Не знаю.
Её естественная красота и простота завораживают, притягивают мой взгляд, вызывают нешуточный интерес. Интерес мужчины, который встретил действительно интересную женщину, так сильно отличающуюся от привычных представительниц моего окружения. Этот неожиданный глоток свежести, этой искренности посреди привычной роскоши… Он тревожит. И притягивает. Словно глоток чистой родниковой воды после бесконечных бокалов дорогого шампанского.
Может, эти дни на вилле будут не так уж скучны? Может, именно здесь, в этом месте, где время течёт по-другому, я смогу найти то, что давно потерял? То, что делает жизнь настоящей, а не просто чередой успешных сделок и пустых побед?
Глава 3Соня
Утро. Итальянское солнце щедро заливает мою комнату, превращая пыль в воздухе в сверкающие золотистые песчинки. Я просыпаюсь с лёгким похмельем — вчерашнее вино было слишком вкусным, хотя обычно я не перебарщиваю с алкоголем — и с ощущением нереальности происходящего. Вилла. Италия. И… Артур Пронский. Его образ всплывает в памяти чётко: уверенная походка, проницательный взгляд, тепло его руки. Я трясу головой, пытаясь избавиться от этих мыслей. Нет, Соня, нет. Это путь в никуда. Он — отец Инны. Миллиардер. Мужчина, который видел всё и вся. Ты — временная гостья в его мире. Забудь.
Спускаюсь на первый этаж. На огромной террасе с видом на залив накрыт завтрак. Инна, Костя, Марика и Дима оживленно обсуждают планы на день. Они выглядят свежими и бодрыми как огурчики. Как они это делают? Может, всё дело в привычке? Или в том, что они родились с золотой ложкой во рту?
— Сонька! Спящая красавица! — кричит Инна. — Мы через полчаса мчим в Позитано! Шоппинг, потом обед у воды, вечером — легендарный клуб «Музыка на Скалах»! Ты с нами?
«Музыка на Скалах» звучит грозно и очень громко. Моё похмельное состояние сжимается в комок страха. Я представляю себе этот клуб: громкая музыка, пьяные люди, мигающий свет. Нет, это не для меня.
— Инн, я… я не уверена. Может, я тут останусь? Море, солнце… отдохну немного, — я пытаюсь улыбнуться, чтобы не выглядеть полной занудой.
Инна надувает губки:
— Ну Соня-а-а! Мы же приехали развлекаться! — подруга предпринимает очередную попытку меня уговорить.
— Оставь её, Инна, — раздается спокойный голос со стороны. Артур выходит из дома, в белой рубашке и шортах, с газетой в руке. Он выглядит отдохнувшим и… невероятно притягательным. Его волосы чуть влажные после душа, на коже играет утреннее солнце. — Не всем нравятся шумные клубы. Отдых — понятие индивидуальное. — Он садится за стол, наливает себе кофе. Его взгляд скользит по мне, и я чувствую, как краснею. — Если хотите тишины, Софья, вилла к вашим услугам. Бассейн, пляж внизу, библиотека — там есть кое-что на русском.
Библиотека? На вилле? Конечно же она есть. А значит, я вполне найду чем заняться, чтобы не быть раздражающей обузой Инне и её друзьям. Я чувствую облегчение и благодарность. В моей голове рисуются картины: я сижу в тени старого дерева, читаю книгу, слушаю шум волн и пение птиц.
— Спасибо, Артур, — говорю вежливо и тихо в его сторону. Наши глаза на мгновение пересекаются, и я торопливо отвожу свой. В его взгляде я читаю что-то, чего не могу понять. Интерес? Сочувствие? Или мне просто кажется? Обращаюсь к подруге: — Все эти шоппинги, клубы… Ты же знаешь, совсем не моё. Я, пожалуй, воспользуюсь пляжем, а потом, когда солнце разогреется окончательно, буду просто читать в тени.
Я смотрю на море, на его бескрайнюю синюю гладь, и понимаю, что это именно то, что мне нужно. Тишина. Спокойствие. Возможность побыть наедине с собой. И может быть, даже с книгой, которая поможет мне отвлечься от всех этих мыслей об Артуре Пронском.
Инна машет рукой, привлекая моё внимание:
— Ладно, ладно! Сиди тут со стариками! — Она смеётся, тянется через стол, целуя отца в щеку. — Пап, ты хоть присмотри за моей затворницей!
— Постараюсь, — отвечает он сухо, но в его глазах мелькает искорка. Или мне показалось?
Через полчаса шумная компания уезжает на арендованной яркой машине. Тишина опускается на виллу, звучная, наполненная стрекотом цикад и шумом прибоя снизу. Я стою на террасе одна. Нет, не совсем одна. Артур сидит за столом, дочитывая газету, попивая кофе. Я неловко переминаюсь с ноги на ногу, чувствуя, как сердце начинает биться чаще.
— Не стесняйтесь, Соня, — говорит он, не поднимая глаз с газеты. — Дом ваш. Вернее, ваш на эти две недели. — Он откладывает газету. — Собираетесь на пляж?
Его вопрос звучит как приглашение. Или как ненавязчивое пожелание избавиться от моего общества? Я не могу понять, что скрывается за его словами.
— Д-да, — поспешно киваю я. — Только возьму полотенце…
— Спуск вниз, к бухточке, там справа, за олеандрами, — показывает он. — Там тихо, народу почти никогда нет. Зонтики и лежаки есть. Если что — я буду здесь, или в кабинете. — Он указывает на дверь слева от террасы.
— Спасибо, — бормочу я и спешу в свою комнату за пляжной сумкой. Сердце колотится. Почему? Он просто вежлив. Как радушный хозяин. Не более того. Но почему же тогда каждая его фраза заставляет меня краснеть?
Бухточка — это маленький рай. Небольшой полукруглый пляж с мелким золотистым песком, омываемый лазурной водой. Пара зонтиков, лежаков. И ни души. Судя по всему, это частный пляж, примыкающий к вилле Пронских, хотя заборов тут нет, но почему-то сразу понятно — если сюда кто-то посторонний и забредает, то крайне редко.
Я расстилаю полотенце на лежаке, с наслаждением сбрасываю сарафан. Купальник — простой, чёрный, купленный на распродаже. Но здесь, под этим солнцем, перед этим морем, он кажется мне самым красивым. Я забегаю в воду. Она тёплая, как парное молоко, невероятно прозрачная. Я плыву, ныряю, ощущая, как смывается вся моя скованность, вся неуверенность. Это счастье. Простое, чистое.
Через час, уже обсохнув на солнышке, я замечаю фигуру наверху, на краю утёса. Артур. Он стоит, смотрит на море. Загорелый, в тёмных очках. Его силуэт чётко вырисовывается на фоне синего неба. Я замираю, любуясь им. Как он красив. Как непохож на всех тех мужчин, с которыми я знакома.
В какой-то момент он поднимает солнцезащитные очки на голову, медленно ведёт взглядом по пейзажу. Натыкается на меня. Я машу рукой, не думая. Он машет в ответ. Наши взгляды, несмотря на расстояние, встречаются на мгновение, и я чувствую, как земля уходит из-под ног. Что это? Простое приветствие? Или что-то большее? Моё сердце начинает биться чаще, а в голове кружится вихрь мыслей. Может быть, этот день будет не таким уж одиноким? Может быть, здесь, на этом уединённом пляже, под итальянским солнцем, что-то начнёт меняться?
Возвращаюсь на виллу ближе к обеду. Артур сидит на террасе с ноутбуком, но закрывает его при моём появлении. Его взгляд скользит по мне, задерживаясь на влажных волосах и капельках воды, всё ещё сверкающих на коже.
— Как вода? — спрашивает он.
— Идеальная! — восклицаю я, всё ещё под впечатлением. — Такой прозрачности я никогда не видела! И… такая тёплая, невероятно! — Я стараюсь говорить непринуждённо, но внутри всё трепещет от его внимания.
— Средиземное море в июне — волшебно, — соглашается он. — Голодны? Мария, наша домоправительница, оставила обед. Холодная паста с морепродуктами, салат. Не желаете составить компанию?
Я колеблюсь. Обедать с ним наедине? Это же… слишком интимно? Но отказываться — глупо и невежливо. Моё сердце начинает биться чаще, когда я представляю, как мы будем сидеть за одним столом.
— С удовольствием, — отвечаю сдержанно, хотя внутри испытываю настоящее волнение.
Обед проходит… на удивление легко. Артур не давит авторитетом, не пытается блеснуть эрудицией. Вежливо расспрашивает о моей учёбе, о журналистике. И слушает. Внимательно. Не так, как Инна, которая слушает, чтобы потом перебить и рассказать о себе. Он задаёт уточняющие вопросы, улыбается моим рассказам о курьёзных случаях в университетской газете.
Я ловлю себя на мысли, что говорю больше, чем планировала, и много смеюсь. Его смех глубокий, заразительный. В его глазах пляшут смешинки, когда я рассказываю о том, как перепутала интервью с ректором с выдуманным ради первоапрельской шутки интервью с кошкой в студенческом общежитии.