— Разберусь, — хмурюсь я. — А народ пусть не забывает, что особый счёт не у всех.
Вот терпеть не могу крыс. Может, Женька и не сразу въехала в распорядок рабочий, но знаю я наших сотрудников. Новеньких они не особо принимают. Игорь, хлопнув меня по плечу, удаляется, а я замечаю на тропинке идущую к бассейну Женьку. Она без Сони, я окликаю ее.
Женя замирает, глядя на меня широко распахнутыми глазами, но делает несколько шагов навстречу.
— Ты что-то хотел?
Вот черт знает, как начать разговор?
— Соня говорила, ты рисованием увлекалась и даже выигрывала конкурсы.
— Да то давно было, пап, ещё в школе, — осторожно отвечает она.
Видимо, не понимает, к чему я это веду. Если бы я ещё сам знал.
— Мы могли бы сходить на выставку…
— Это не обязательно, — отвечает Женя быстро и все так же настороженно. Да уж. Поговорили.
— На тебя постукивают коллеги, — сдаюсь в итоге. Женя, пару секунд поглазев, выдыхает.
— Игорь нажаловался? — спрашивает и, не дожидаясь ответа, продолжает: — Бабушка приболела, и я с мамой переписываюсь часто из-за этого. Прости, пап, — и глазками моргает.
— С бабушкой несерьёзно?
— Нет, уже поправляется. Мама тебе привет, кстати, передавала.
Ну да, а то я ведь ей не передавал давно никаких "приветов". Волнуется.
Я киваю.
— Я могу идти?
— Да, развлекайся.
Машу рукой, и она бежит к бассейну. Я ещё немного наблюдаю за всеобщим весельем, но отчего-то настроение развлекаться пропадает, и я неспешно направляюсь к своему домику.
— Антон Дмитриевич, — услышав, как меня окликают, оборачиваюсь. Настырная эта Алла, однако. — Вы к домикам? Проводите меня, а то одной страшно бродить в потёмках, — сдвигает она брови.
Смотрю на грудастую блондинку с кукольным лицом и идеальными формами, так недвусмысленно намекающую на секс, и чувствую злость. Потому что эти самые намеки меня не радуют. Да что за нахер?
Где-то между мыслью о том, что эта легкодоступность заебала, и ты что, чувак, телка сама себя предлагает, я зависаю с образом темноволосой и темноглазой девчонки. Вспоминаю, как она стонала, закрыв глаза, как двигалась, сидя на мне…
Член реагирует однозначно, и это только усиливает злость. Трахну эту блондинку и выкину из головы Васнецову. Вот и весь расклад.
— Могу проводить тебя только до своего домика, — играть в игры нет никакого желания, но блондинка только и рада, вешается мне на руку, и мы топаем по дорожке в сторону домиков.
Я зачем-то думаю, а куда собственно пошла Соня? К себе? А может, у нее встреча? Или кто-то придет к ней? Парни неплохо набрались, а качок явно имеет на нее виды, может, и завалится к ней…
А ты, доблестный рыцарь Антон Бесподобный, решил защитить честь девушки, что ли? А потом хорошенько оттрахать Соню, только сначала снова возбудить так, чтобы она меня просила продолжать. Как в прошлый раз. От этого ее «Антон, пожалуйста» у меня чуть ум не поехал.
Мы уже подходим к моему домику, когда я понимаю, что всю дорогу думал о Соне, не слыша щебетания блондинки. Да что за блядство такое?
Открыв дверь, захожу внутрь и сразу приступаю к делу. Натрахаться так, чтобы и мыслей не осталось о… да ни о ком!
Захлопнув дверь, прижимаю блондинку к ней и сразу лезу ей под майку. Она начинает тяжело дышать, кусая мои губы, закинув ногу мне на талию, трется. Блядь, у нее что, течка, что она весь вечер за мной бегала? Или мы уже с ней трахались, и ей так понравилось, что забыть не может?
А, к черту… О чем ты, Жуков, вообще думаешь? Тем более, что блондинка опускается вниз, сев на колени, начинает расстегивать мои брюки. Я упираюсь ладонями в дверь, закрывая глаза. Пожалуй, минет не помешает.
Она стягивает брюки вместе с боксерами и тут же берет в рот, медленно заглатывает. Глубоко. Да, хорошо. Не открывая глаз, опускаю руку ей на волосы и несильно надавливаю задавая ритм. В голове туман, тело расслабляется, наслаждение накатывает волнами. И я шепчу, запутываясь в ее волосах пальцами:
— Да, Соня…
И тут же она отстраняется, я опускаю глаза, и все рассеивается. Блондинистая голова, кукольное лицо.
Вытирает рот и говорит:
— Я вообще-то Алла.
— Я вижу, — отвечаю ей, а потом отстраняюсь и натягиваю боксеры с брюками.
— Да ладно, не парься, — говорит она насмешливо, не поднимаясь с колен, — мы же не муж с женой.
Смотрю на нее, испытывая острое желание выкинуть за шкирку из домика. А еще въебать самому себе за весь тот бред, что творится в моей башке. Представлять, что Соня делает мне минет — как задрот малолетний, которому не дают, ей богу!
— Я в душ, когда выйду, надеюсь, тебя тут не будет, — говорю и, развернувшись на пятках, иду в ванную комнату.
Закрывшись, включаю холодную воду и умываюсь. Поставив руки на край раковины, смотрю на себя в зеркало. Дожил, Антон Жуков, молодец. В тридцать семь лет поехал башкой по малолетке. Кому рассказать, не поверят.
Быстро приняв душ, выхожу в комнату в одном полотенце. Девицы, к счастью, и дух простыл. Понятливая. Надеюсь, не будет болтать теперь, что я импотент. Впрочем, на это мне глубоко плевать, потому что вряд ли кто-то поверит. Слишком уж кобелиная у меня репутация.
Падаю на кровать и, заложив руки за голову, впервые размышляю над этим фактом. Ну да, я никогда особенно не радел за отношения, но сорвался вот так только после Лили. Между прочим, единственный раз, когда я готов был поверить в ту самую пресловутую любовь, о которой говорил Борцов на благотворительном ужине. Когда готов был наизнанку вывернуться, лишь бы она была со мной.
Но Лиля только очередное подтверждение того, что все бабы меркантильные суки. Кто-то меньше, кто-то больше. Нужно только найти, на чем их зацепить. И тут же самые невинные овечки превращаются в прожженных стерв. Проверено не раз. И кстати, чем больше в них невинности, тем больше потом разочарование.
От этих мыслей становится дерьмово. Лезу по шкафам, но выпивки, конечно, не обнаруживаю. А могли бы расстараться за мои же бабки…
Быстро одевшись, тащусь обратно на танцпол, народу осталось немного, бармен с улыбкой замечает, что большинство перебрало с бесплатной выпивкой. Кажется, мне тоже не помешает.
— Виски есть? — задаю вопрос, он кивает. — Давай сюда бутылку и бокал.
Неспеша пью несколько бокалов, не чувствуя облегчения. Где-то полетела схема под названием Антон Жуков, потому что все то, что раньше доставляло мне удовольствие, сейчас кажется пресным и унылым. Не тем, чего хочется… Может, старею?
Усмехнувшись своим мыслям, допиваю виски и, отставив бокал, плетусь обратно в номер. Старею или нет, но сегодняшнюю ночь я явно проведу в одиночестве. Возле своего домика останавливаюсь, поглядывая на уходящую вперед дорогу. Но потом морщусь, ну приду я к ней, и что? С ней, скорее всего, уже Женя, да и Соня не особенно горит желанием проводить со мной время.
Как и все бабы, использовала в тот момент, когда я был ей нужен, а теперь нос воротит. Усмехаясь, лезу за ключами, а не найдя, толкаю дверь. Е-мое, ну молодец, забыл запереть, уходя. Впрочем, вряд ли кому-то придет в голову обчистить номер. Все, так сказать, свои.
Засыпаю я быстро, наверное, сказывается наличие алкоголя в крови, но с утра приходится расплачиваться легким похмельем. Приняв душ, прихожу в импровизированную столовую, где обнаруживаю Соню с Женей в компании вчерашних качков. Упорные ребята, однако. А мне насрать. Да, насрать.
Сажусь за пустой столик, слыша их приветствия, хмуро киваю. Заказав кофе и блины со сметаной, откидываюсь на стуле, прикрывая глаза. Но тут же приходится их открыть, потому что напротив кто-то садится. Игорек, будь он неладен.
— Антон, доброе утро, — расплывается в улыбке мой зам, я снова хмуро киваю. Какое, к черту, доброе? Ну это даже как-то жестоко — приставать к человеку, когда он еще кофе не выпил. — Я просто хотел сказать, что, может, сейчас закроем счет? Чтобы потом не возиться? А то начнутся мероприятия…
— Позавтракать-то можно? — спрашиваю его, Игорь активно кивает, вставая.
— Подходи потом в домик администрации, мы там будем ждать.
— О'кей, — говорю, добрея, потому что передо мной ставят завтрак.
Игорь уходит, открывая мне обзор на столик с ребятами. Они о чем-то тихо переговариваются, Женька посмеивается, Соня молча смотрит в чашку. Надо ей сказать, что в амплуа скромницы нужно что-то добавить, а то она повторяется.
И тут Васнецова поднимает глаза и смотрит на меня. Я застываю, не донеся чашку до рта. Взгляд у нее такой глубокий, пронизывающий, что на мгновенье просто абстрагируюсь от реальности, любуясь им.
Девушка, видимо, не ожидала, что я тоже на нее смотрю, потому что почти сразу растерянно опускает глаза обратно в чашку, закусывая нижнюю губу. Сделав глоток, я вздыхаю. Может, все дело в этой невинности? Меня притягивает сам образ, потому что бабы, с которыми я сплю обычно, раскрепощены и знают, чего хотят. Она тоже знала тогда, в клубе… Еще как знала. Блядь.
Отставив чашку в сторону, начинаю есть. Компания поднимается и покидает столовую друг за другом. Соня идет последней. Ловит мой взгляд, и тут же свой отводит, и снова возвращает, останавливаясь. Я молчу, ожидая продолжения. Ее губы вдруг трогает улыбка.
— У вас сметана, вот тут, — она показывает со своей стороны, и я вытираю не с той, ловя еще одну улыбку.
— Нет, вот тут, — она тянет ко мне руку, чтобы показать, а я подаюсь вперед взять салфетку. Ее пальцы скользят по щетине, и девушка тут же отдергивает руку.
— Извините, — бормочет почти испуганно и убегает вслед за своими товарищами.
Я, как дурак, провожу пальцами там, где она меня коснулась. А потом со злостью вытираю лицо салфеткой и отбрасываю ее в сторону. Ну что за детский сад!
Допив кофе, иду в домик за деньгами. В сумке их не нахожу. Хмурясь, проверяю карманы, бумажник.